Западня (СИ) - Страница 8

Сергей стоял молча, опустив голову.

— Мы дружим. Я помогаю ей готовиться к экзаменам. Нам хорошо вместе.

— Ах, вам хорошо вместе? Может вы, и жениться надумаете? Зачем вам учеба? Вам и так хорошо вместе! — разозлилась женщина. Она вскочила со своего кресла, схватила перчатки со стола, и снова бросила их на стол, как будто, вызывая парня на дуэль. — А кушать что будете? Или кормить Вас родители должны?

Зазвенел звонок. Стараясь перекрыть сигнал, зовущий учеников в классы, Тамара Федоровна прокричала:

— Обещай, что оставишь Алину в покое!

Сергей вскинул глаза на женщину, в них сверкнула твердая решимость:

— Я не могу Вам это обещать. Я люблю Вашу дочь. Мы хотим быть вместе навсегда.

— Что? — воскликнула Тамара Федоровна, — Ну, погоди же! Я найду на тебя управу!

Сергей развернулся и быстрыми шагами вышел из конференц-зала.

Он вернулся в класс, буквально за минуту до прихода учителя. Алина схватила его за руку и зашептала в ухо:

— Ну что? Это мама? Что она говорила?

— Не волнуйся. Все хорошо, — прошептал Сергей в ответ. — Все расскажу на перемене. Не думай ни о чем, слушай урок. Единственный выход для нас — хорошо сдать экзамены и поступить. Тогда мы будем независимы ни от кого.

Алина во все глаза смотрела на него и никак не могла переключиться на учителя.

— Алина, может, уже обратишь на меня внимание, я уже давно в классе! — сказала Валентина Степановна, учитель русского языка и литературы.

— Извините.

Алина перевела взгляд на доску, открыла тетрадь и стала записывать тему урока.

Еле дождавшись конца урока, она схватила Сергея за руку и потащила в рекреацию в конце коридора. Ребята уселись в дальнем углу прямо на пол, подложив рюкзаки под себя.

— Ну, говори! Что она сказала?

— Твоя мама просила, чтобы я отстал от тебя и не мешал учиться.

— А ты что сказал?

Сергей, как-то по-взрослому посмотрел на Алину.

— Я сказал, что люблю тебя, и что мы хотим быть вместе навсегда.

Алина улыбнулась:

— Знаешь, я ведь тоже твоей маме сказала вчера, что люблю тебя.

Сергей обнял девушку. Она прижалась к его груди и спросила:

— Что же дальше будет?

— Ты готова идти до конца?

Алина подняла на него испуганные глаза:

— Что значит до конца?

— Твоя мама, скорее всего, не отступит. Она будет запрещать нам видеться после школы. Возможно, для этого применит какие-то средства, например, будет закрывать тебя на ключ или еще что? Готова ли ты, в таком случае, переехать жить ко мне?

— К тебе? — с изумлением повторила девушка. — Но родители мне не позволят, и что в школе скажут?

— Нам уже по восемнадцать лет. Значит, мы имеем права распоряжаться своими жизнями самостоятельно. Никто по закону нам запретить не может. Конечно, будет трудно и не только в моральном плане, но и в материальном. Но я справлюсь. Возьму еще больше учеников. Прокормлю тебя. Вот это и есть — идти до конца. Ну, так, что, Алиночка, ты готова?

Девушка слушала своего любимого, не шевелясь. По ее чистым глазам можно было прочитать, как чувства сменяют друг друга в ее душе: то страх, то интерес, то восхищение!

Алине казалось, что она жена декабриста. Советский фильм «Звезда пленительного счастья» был одним из ее любимых фильмов. Блестящие женщины-дворянки пошли наперекор мнению общества, отправившись за своими мужьями-декабристами в Сибирь. Девушке казалось, что и она сможет пойти за любимым наперекор родителям, соседям, школе, да кому угодно!

— Я готова, — твердо сказала Алина, — лишь бы вместе навсегда.

После уроков, во дворе школы Алину ждал отец. Увидев его, ребята подошли к нему.

— Я могу поговорить с дочерью наедине, — сказал Роман Николаевич, хмуро глядя на Сергея.

Тот отошел в сторону, тревожно посматривая на Алину.

— Доченька, пойдем домой. Ты не должна встречаться с этим парнем. Мама не позволяет.

— А ты, позволяешь?

— Я, как мама. Родители всегда должны придерживаться одной линии воспитания, — сказал Роман Николаевич, поправляя очки, съехавшие с переносицы на кончик носа.

— Пап, ты маму любишь? — Алина смотрела на отца, как будто она была взрослая, а он — ребенок.

— Конечно, люблю. А почему ты спрашиваешь?

— Если бы тебе сказали, чтобы ты больше не виделся с ней и не разговаривал, ты бы, что сделал, послушался бы?

— Ну, ты сравнила! — возмутился отец. — Мы с твоей мамой двадцать лет вместе, это моя жена. А ты знаешь своего Сергея два дня.

— Три! — поправила Алина. — А проживем мы с ним всю жизнь вместе. А жить мы собираемся долго, больше, чем двадцать лет, понял?

— Алиночка, доченька, я тебя прошу! Мама расстроиться! Пожалуйста, пошли домой, — в голосе мужчины зазвучали умоляющие нотки.

Алине стало жаль отца, но это не поколебало ее решения.

— Папа, скажи, почему ты так маму боишься? Что у тебя своего мнения нет что ли?

— Почему боюсь? Просто я люблю ее и не хочу расстраивать.

— Ну, тогда ты должен меня понять. Я тоже люблю Сергея. Сейчас у него очень тяжелые дни. Завтра его маме будут делать операцию на сердце. Ты понимаешь, как это серьезно? И ты хочешь, чтобы я бросила своего любимого в такой момент одного?

Роман Николаевич не нашелся, что ответить. Он как-то неуклюже повернулся, и тихонько побрел домой, предчувствуя, что жена опять устроит ему взбучку.

— Явилась! Ты на часы смотришь? — Тамара Федоровна встретила дочь в коридоре, злая, как фурия. — Значит родители тебе не указ. Ты теперь Сережу своего слушать будешь, зачем тебе родители. А кормить тебя кто будет? А платье на выпускной, кто будет покупать? Догуляешься! Еще ребенка заделаете! Тогда вся учеба насмарку! Небось, к матери в подоле принесешь! Парням только кататься, а как саночки возить, так к мамам бегут!

— Мама, я тебя прошу! Успокойся. Я очень устала. На завтра еще уроков целая куча, — Алина разделась и хотела пройти в свою комнату, но мать не пропускала ее.

— Устала она! Что ж ты делала такое, что устала! Или тебя твой ухажер заездил?

— Мама! — закричала девушка, и слезы брызнули из ее глаз. — Мы ходили в больницу к Сережиной маме. Она очень плоха. Завтра операция.

— А я, значит, хороша. До меня тебе дела нет! Я целый день вся на нервах. Где ты? Почему домой не идешь! — Тамара Федоровна тоже пустила слезу.

— Мамочка, прости. Мне надо делать уроки. Алина попыталась протиснуться между мамой и косяком двери, ведущей в ее комнату, но та оттолкнула ее.

— Конечно, надо уроки делать. Но, запомни, если ты завтра сразу после школы домой не придешь, пойдешь туда, где была. Выбирай или мы с отцом или твой дружок!

Алина с изумлением посмотрела на маму и прошла в свою комнату.

Тамара Федоровна последовала за ней.

Приоткрыв дверь, она скомандовала:

— Руки мой и за стол!

— Спасибо, я не голодна! — сказала Алина, не поднимая головы. Она выкладывала учебники и тетради на стол, собираясь делать уроки.

— Вот неслух, все по-своему хочет!

Тамара Федоровна захлопнула дверь. Было слышно, как она плачет, что-то высказывая мужу. А тот повторяет свое коронное:

— Ты права, Тамарочка, ты права!

«Вот все и разрешилось», — подумала Алина. Она достала из шкафа большую дорожную сумку и стала собирать в нее вещи. Потом позвонила Сергею:

— Привет. У тебя еще много учеников?

— Еще четверо, — устало ответил Сергей. — А у тебя, как?

— Я собрала вещи. Завтра в шесть утра, пока родители будут спать, вызову такси и приеду к тебе с вещами. Потом вместе пойдем в больницу.

— Что все плохо? — голос Сергея звучал взволновано. — Может мне утром прийти к тебе, помочь вещи снести и вообще, для поддержки штанов, так сказать.

— Да нет, вещи легкие, так тряпки кое-какие на первое время. А если родители проснуться, так что ж, драться же не будешь с ними. Не думай про меня. Заканчивай уроки, да ложись спать скорей. Завтра у нас очень тяжелый день. Главное, чтобы операция прошла нормально.