Запад Эдема (пер. О. Колесникова) - Страница 20

Те, что должны были прислуживать, торопливо вышли и вернулись, неся тыквы с мясом: каждая стала на колени перед эйстаа, которой прислуживала. Малсас потянулась и взяла длинную кость с небольшим черным копытом и мясом, свободно висевшим над ним. Оторвав большой кусок, она подержала его так, чтобы могли увидеть все.

– Урукуб, – произнесла она, и те, кто слышал ее, прокомментировали эту шутку. Самая маленькая кость урукуба была больше всего этого животного.

Вайнти была довольна, обед прошел хорошо. Когда они закончили и обмыли руки в тыквах с водой, поданных фарги, церемония окончилась и все разошлись, чтобы поесть до наступления темноты.

Воспользовавшись тем, что за ними никто не следит и не подслушивает, Малсас завела с Вайнти конфиденциальный разговор. Голос ее был мягок, а движения тела всего лишь намекали на движения.

– Все сказанное здесь сегодня было более чем правдиво. Все работают упорно и ты упорнее всех. Поэтому ты можешь использовать Дочерей Смерти, которые прибыли со мной.

– Я видела их. Они будут использованы.

– Пусть работают, пока не умрут! – Зубы Малсас громко щелкнули, выражая всю силу ее чувств. – Их становится все больше, подобно термитам, пожирающим основы нашего города. Смотри, чтобы они не попытались съесть и твой город.

– Сделать это здесь не так-то просто. У меня для них есть опасная и тяжелая работа. Это их судьба.

– Значит, мы думаем одинаково. Это хорошо. А сейчас о тебе, неутомимая Вайнти. Нужна ли тебе какая-то помощь?

– Нет, у нас есть все необходимое.

– Ты не говоришь о личных нуждах, но я знаю, что тебе нужна помощь. Поэтому я хочу, чтобы моя правая рука, моя эфенселе Алакенши, помогала тебе в твоих занятиях. Она будет твоим первым помощником и разделит с тобой твои трудности.

Вайнти не позволила себе ни малейшего движения или самого мягкого слова, которое могло бы выдать волну внезапного гнева, захлестнувшего ее. Но ей не нужно было говорить. Малсас смотрела ей прямо в глаза и все поняла сама. Сделав лишь один небольшой, победный, насмешливый жест, она повернулась и повела своих приверженцев к урукето.

Имей Вайнти в это время оружие, она послала бы смертоносный дротик в эту удаляющуюся спину. Малсас наверняка запланировала все свои действия задолго до прибытия сюда. В Альпесаке были ее шпионы, доносившие обо всем, что происходило здесь. Она знала, что эйстаа Вайнти вряд ли охотно откажется от своей власти. Поэтом сюда и была привезена отвратительная Алакенши. Она должна была следить за Вайнти и докладывать обо всем происходящем. Ее присутствие должно было постоянно напоминать Вайнти о ее судьбе. Она работала и строила этот город, а когда он будет создан, должна была уйти на дно. Сейчас Вайнти понимала, что произошло: ее прошлое лежало рядом с будущим. Все было заранее запланировано: позволяя Вайнти строить город, ей позволяли создавать свою судьбу.

Сама того не сознавая, Вайнти загребала ногами по полу, ее острые когти рвали доски. Нет! Все будет совсем иначе. Сначала она хотела выдвинуться своей работой, присоединиться к тем, кто управлял городом, не больше. Малсас никогда не будет править здесь. Алакенши умрет: ее назначение станет ее смертью. Детали плана пока не ясны, но будущее покажет. Когда зима придет в Инегбан, над Альпесаком взойдет солнце. Слабость будет править там, пока здесь растет сила. Альпесак принадлежит ей, и никто не сможет отнять его.

Вайнти покинула присутствующих и прошла через город окольными путями, где ее могли видеть только фарги, но и они разбежались от ее гневного взгляда. В каждом движении тела была смерть.

Когда-то здесь был пост охраны, перенесенный сейчас выше порта. Вайнти пришла сюда и стояла в удлиняющейся тени, пока погрузка урукето не была закончена. Последним грузом, который он принял, были безвольные тела многочисленных оленей. Ваналпи улучшила некий препарат, используемый для обездвиживания крупных животных. Новый наркотик не повергал животных в транс и не убивал их, но приводил в состояние, очень близкое к смерти. При этом пульс едва прослушивался, а дыхание было крайне замедлено. Получив дозу этого вещества, они могли пересечь океан и достичь Инегбана, не нуждаясь в пище и воде, и снабдить необходимым мясом голодных жителей Инегбана. Вайнти горячо желала и высказала это желание вслух, хотя ее никто не мог слышать, чтобы Малсас тоже получила бы дозу. Внешне мертвая, она будет жить, пока не кончится ее время.

Когда урукето скрылся в сумерках, Вайнти молча вернулась через сгущающуюся тьму и, несмотря на то, что гнев все еще душил ее, немедленно уснула.

Сон очистил ее голову от ненависти, но утром она еще таилась на краю ее мыслей. Тем, кто видел ее в амбесед, она показалась такой, как обычно, но стоило ей мельком увидеть прошедшую мимо Алакенши, ненависть вернулась. В то утро многие почувствовали ее характер, и одной из них была Энги.

– У меня есть маленькая просьба, эйстаа, – сказала она.

– Нет. От тебя и твоих ходячих мертвецов мне нужна только работа.

– Ты никогда прежде не была жестокой безо всяких причин, – спокойно ответила Энги. В моем понимании, для эйстайи все граждане равны.

– Вот именно. Я решила, что Дочери Смерти больше не будут гражданами. Они теперь рабочие животные и будут трудиться, пока не умрут. Вот их судьба. Что касается тебя, то ты учишь говорить устузоу. Как обстоят дела с этим? Время уходит, очень много времени.

– Его и нужно много, в этом и заключается моя просьба.

– Объясни.

– Каждое утро я начинаю работать с устузоу в надежде, что это будет день взаимопонимания, и каждый вечер я покидаю их с твердой уверенностью, что все это напрасный труд. Самка умна, но это ум элиноу, который подкрадывается к городу, разглядывает его и убивает мышей. Эти действия похожи на разумные, хотя и не являются ими.

– А что с самцом?

– Глуп, как и все самцы. Не реагирует, даже когда его бьют, просто молча сидит и смотрит. Но самка, подобно элиноу, реагирует на доброту, и ей это нравится. Однако за все время она научилась произносить всего несколько фраз, как правило, не к месту и всегда плохо. Ее нужно учить этому, как учат лодку, и фразы эти, несомненно, ничего для нее не значат.

– Эти новости меня не радуют, – сказала Вайнти, и это действительно было так. Все это время Энги могла работать на полях, а теперь ее труд потерян. В данный момент контакт с устузоу был бы слишком важен. Дальнейшей угрозы от этих существ пока не было, зато были неприятности с другими видами. Если же опасность придет… она оборвала эту мысль и спросила вслух:

– Если существа не могут выучить наш язык, почему бы тебе не научиться их языку?

Конвульсивными движениями тела Энги выразила отчаяние и сомнение.

– Это вопрос, на который я не могу ответить. Сначала я думала о них, как о бездомных, которые не могут общаться между собой, но теперь я вижу, что это не так…

– Невозможно! – Вайнти полностью отвергла эту идею. – Как может существо любого вида общаться, но не давать или не получать информацию? Ты задаешь мне загадки вместо того, чтобы отвечать на них.

– Я знаю, но мне очень жаль, и я не могу придумать этому другого названия. Их звуки, и движения не похожи одно на другое, и чтобы научиться говорить, я должна запомнить не одну сотню их. И все они бессмысленны. В конце концов я могу поверить – но только теоретически – что они обладают другим уровнем общения, который никогда не станет доступен нам. У меня нет никаких идей, что это может быть. По теории психологического излучения один мозг может обращаться прямо к другому. Может, это радиоволны? Если бы у нас в городе был психолог, который мог ответить на это!

Энги молча слушала, как Вайнти выражает отчаяние, сомнение и неверие.

– Ты не перестаешь удивлять меня, Энги. Твоя первоклассная память была потеряна для города, когда ты посвятила свою жизнь этой омерзительной философии. Но сейчас я думаю, что твои эксперименты и надежды кончились. Я навещу твоих устузоу и решу, что с ними делать. – Вайнти заметила проходящую Сталлан и сделала ей знак следовать за ней.