Запад – Восток - Страница 9

– Так я пройду? – стыдливо произнес Андрей, придерживаясь за стену.

– Заходи, – впустила его Таня и отвернулась. – Это твой отец!

– Папа! Папа! – дочка выбежала из-за угла в малиновой пижаме и уткнулась ему в живот. – Я ждала тебя!

– Я пришел, роднуля, – Андрей обнял ее и погладил по растрепанным волосам.

– Ты обещал сводить меня в зоопарк! Я за неделю получила шесть пятерок и три четверки. Мама сказала, я молодец и заслуживаю праздника, а тебя нет… Ей некогда со мной гулять, а я очень хочу! А еще мне обещали новые диски с игрушками, старые давно надоели. Я взяла парочку у Наташи, но скоро пора отдавать, а я так и не наигралась.

Андрей насмешливо взглянул на жену:

– Сходим, обязательно сходим. И маму с собой возьмем. А за компьютером много не сиди, это вредно для маленьких принцесс.

– Мама всегда готова, – с укоризной заметила Таня. – В отличие от папы.

– Не ругайтесь! – мирила их мудрая Ксюша. – И я уже не маленькая, а большая и большие оценки получаю. Покажу тебе дневник, и ты убедишься – я достойна праздника!

Ксюша училась в четвертом классе частного гуманитарного лицея, старательно и прилежно занимаясь, иногда позволяя себе невинные шалости. Учителя любили девочку, особенно за щедрость ее родителей в отношении класса и школы, поэтому закрывали глаза на мелкие провинности. Ксюша привыкла безнаказанно шалить и не желала останавливаться. Однажды, убегая от назойливых мальчишек, она случайно столкнула с подоконника два глиняных горшка с экзотическими цветами. Девочка перепугалась и ждала серьезного наказания, но обошлось. Знакомый мальчик по классу, тайно влюбленный в нее и преследующий ее на переменах, взял вину на себя. Ему сделали строгий выговор, а его родителям предъявили счет – на этом неприятный инцидент был исчерпан. Ксюша осталась ни при чем, так и не оценив стараний заботливого мальчугана. История с горшками осталась самым серьезным ее проступком.

– Проходите на кухню, я заварю чаю, – добрее произнесла Таня.

– Отличная идея, я очень хочу пить, – признался Андрей. – Завари, пожалуйста, покрепче.

– Ты не у себя дома, – фыркнула Таня. – Иди, поговори с дочерью.

Она явно была не в духе. Общаясь после развода, они почти никогда не могли обойтись без колкостей в адрес друг друга. Расстались совсем недавно, а повод серьезный – измена. Виною тому Андрей.

Однажды Татьяна заметила, как он изменился, стал странным, явно что-то скрывал, подолгу вел переписку, закрывал почту, иногда возвращался поздно, ссылаясь на загруженность. Она долго не хотела верить, считала себя слишком подозрительной, но в один прекрасный момент решила проверить мужа. Узнав от подруги о существовании специальной службы, по заказу жен проверяющей верность супругов, Татьяна воспользовалась ее услугами. Она заплатила кругленькую сумму и сделала все необходимое, чтобы подставная девица из агентства познакомилась с Андреем и соблазнила его, предъявив затем доказательства его неверности. Актриса оказалась в меру умна и очаровательна. Новые чувства, польщенное самолюбие, сладкие комплименты… Андрей поддался искушению.

И на то были свои причины. Он давно не испытывал всей полноты ощущений семейной драмы. Их чувства остыли, жена не устраивала его в постели, а он не удовлетворял ее. Кризис назревал медленно, возникнув не на пустом месте. Назревал выход, вулкан должен был извергнуть пылающую лаву. И все бы случилось само собой, но Татьяна захотела предвосхитить события, и ей это удалось – Андрей оказался в постели с первой встречной. Затем последовала публичная демонстрация компромата и обвинения в систематических изменах и лжи.

В глубине души Таня не желала развода и боялась остаться одна. Она не отличалась особой красотой, к тому же часто набирала лишние килограммы, а постоянные диеты только изматывали. Тревога росла, Татьяна чувствовала себя абсолютно непривлекательной, появилась ревность и недоверие, в итоге приведшие их семейное гнездышко к краху.

Она надеялась увидеть его на коленях, просящего прощения, дающего клятвы в верности. Она думала, что все начнется с чистого листа, страсть вернется, всколыхнув чувства с прежней силой. И она бы простила его – пусть не сразу, заставив помучиться.

Но Андрей не просил прощения и вообще страдал недолго. Помня ее предательство, он сам затеял развод. Адвокаты, раздел имущества, взаимные обиды и упреки, доходящие до ненависти и отвращения… Борьба за дочь, запрет свиданий, алименты и встречи в суде.

Все это было и, к счастью для них обоих, осталось в прошлом. Ради подрастающей дочери отношения постепенно наладились. По крайней мере, они смогли спокойно общаться, не срываясь на крик и не доходя до рукоприкладства. Дочь мирила их, хотя бы формально.

– Пап, ты останешься сегодня? – спросила Ксюша, когда он уселся в кресло.

– Я бы с удовольствием, но мама будет возражать. Ты знаешь, какая она вредина.

– Давай уговорим ее!

– Твою маму не уговоришь. Она упрямая, как твоя бабушка.

– Значит, и я упрямая. Вся в маму, даже упрямее, чем бабушка и мама.

– О да! – усмехнулся Андрей, сняв галстук и бросив его на спинку кресла. – Ты самая упрямая девочка на свете.

– Значит, тебе никуда не деться, – веселилась Ксюша. – Я буду топать ножками и стучать молотком по батарее, пока ты не останешься!

– Стучать по батарее не стоит, соседи не поймут, – предупредил Андрей. – Это не наш метод. Мы же цивилизованные люди.

– Ну и что! – возмутилась Ксюша и взглянула на батарею, словно готовясь к атаке. – Соседи сами тарабанят по ней, когда им вздумается, поэтому и мне можно. Ты же не будешь ругать меня?

– Если только чуть-чуть.

– Это запросто, – хихикнула довольная Ксюша. Она чувствовала папину любовь и пользовалась этим. Несмотря на свой юный возраст, она во многом опережала в развитии своих сверстников и умело манипулировала людьми.

Отпросившись на минутку у дочери, Андрей зашел на кухню.

– Ты до сих пор на диете? – осторожно спросил он, заметив ее утомленный вид и понимая, что не испытывает к ней былых чувств. Лишь остатки привязанности и незаживающая обида в сердце периодически напоминали о себе.

На ее ногах появился рисунок вен, а на локте он заметил старый кровоподтек. Андрей оценил новый цвет волос – Таня превратилась в блондинку, хотя он никогда не любил искусственные цвета, предпочитая естественность. И когда на первом году их брака, после рождения Ксюши, ей вздумалось увеличить грудь, Андрей был категорически против. С колоссальным усилием ему удалось отговорить ее от этой сомнительной затеи. Поворчав и посетовав на его жадность (а на самом деле желание видеть ее в первозданном виде), Таня через полгода не вспоминала о своем бзике. Грудь осталась прежней – Андрей несказанно радовался этому и любил ее пуще прежнего.

– Я хожу на фитнес, – похвасталась Таня.

– А синяки откуда?

– Как знать… Может, любовник перестарался.

– У тебя есть любовник?

– Какое тебе дело, есть или нет? Я не спрашиваю тебя о твоей сексуальной жизни.

– Спроси, я не скрываю, – с досадой ответил Андрей. – Я сейчас один. Мои суровые будни не дают возможности завести под ру ж к у.

– Когда-то ты успевал со мной и с другими. Кстати, твоя колючая борода тебе совершенно не идет. Понимаю, когда семнадцатилетние сопляки отращивают бородку, чтобы казаться солидней, но в твоем возрасте это ни к чему. И она не придает тебе статуса.

Привычным движением Андрей погладил раскритикованную бороду и уселся на табуретку.

– Зря стараешься, я все равно не буду злиться. Сейчас не тот случай. Стоило разводиться, чтобы начать трезво относиться друг к другу! Хоть сейчас я не совсем трезв, но эта мысль вполне здравая, не находишь?

– Здравая только для тебя, а для меня она не имеет никакого значения.

Она с детства часто без особой причины ворчала на друзей и родителей, по поводу и без повода, с утра и до вечера. Дурная склонность передалась по наследству от матери. Отец мало уделял времени дочери, почти не занимался ее воспитанием, предпочитая самоустраниться. Таня злилась на холодного папу, но ее тянуло к нему. Она желала душевной близости, хотела поведать ему свои секреты, прижаться к нему, поцеловать в небритые щеки. Но отец не одобрял ее порывов и при первых же проявлениях нежности находил повод, чтобы уйти прочь или обвинить дочь в чем угодно, лишь бы она не приставала к нему с глупостями.