Занимательные истории об истории - Страница 11

Через несколько лет агенты НКВД выкрали нового председателя «Союза» Миллера. Он был доставлен в Москву целым и невредимым, там генерала, естественно, расстреляли.

Миллера помог выкрасть его же помощник, Н. В. Скоблин, который сразу после этой акции сбежал в Испанию (где шла Гражданская война). Скоблин там вскоре погиб, якобы во время бомбардировки Мадрида.

Интриги и страсти кипели вокруг «Союза». Туркул, например, решил убить Л. Д. Троцкого. Изгнанный из СССР, тот некоторое время жил во Франции. Он не имел французской визы, ибо не был отменен приказ о его высылке из Франции — по требованию еще царского правительства. НКВД хотело само расправиться с Троцким, не отдавая его конкурентам, и Скоблин получил приказ помешать Туркулу (что и было сделано). Остается добавить, что в годы Гражданской войны Скоблин, командуя Корниловской дивизией, был прямым начальником Туркула, командовавшего Дроздовским полком.

Во время Второй мировой войны Краснов и Шкуро оделись в немецкие мундиры и стали воевать вместе с немцами. Они предлагали идти вместе с ними и Деникину, да тот наотрез отказался. Сдавшиеся англичанам, Краснов и Шкуро были ими переданы советским властям, которые обоих генералов повесили. То было последнее эхо Гражданской войны.

Десятого декабря 1940 г. А. Гитлер утвердил директиву о войне против СССР, известную как «план Барбаросса». Успех выполнения этого плана зависел от того, удастся ли немцам осуществить вторжение на территорию СССР неожиданно для Красной армии. Когда за месяц до назначенного срока вторжения огромные массы немецких войск и боевой техники начали концентрироваться вдоль границы с СССР, в Москву стали стекаться об этом дурные данные. Англичане от своих секретных агентов получали такие же сведения, и премьер-министр У. Черчилль еще в апреле отправил личное послание И. В. Сталину. Из далекой Японии наш разведчик Р. Зорге 15 мая сообщил дату нападения Германии: 22 июня.

Этому потоку информации немцы противопоставили дезинформацию. Официальная версия германского правительства состояла в том, что войска-де перебрасываются из Франции на восток, где нет опасности воздушных налетов. Этой версии в Москве, конечно, не поверили.

Начиная с 22 мая в газетах нейтральных стран стали появляться сообщения о том, что немцы якобы собираются потребовать пропустить свои войска через Украину и Кавказ в Иран — для нападения на Индию, или в тот же Иран — для вторжения в Ирак. Индия в то время принадлежала Англии (с которой Германия официально находилась в состоянии войны), Ирак тоже принадлежал Англии, но там произошел государственный переворот, и новая власть заняла пронемецкую позицию. Вся эта информация анализировалась и учитывалась в Москве, хотя вначале ей тоже не придавали особого значения.

10 июня министр иностранных дел Германии И. Риббентроп дал указание своим послам в Риме, Токио и Будапеште довести до сведения тамошних правительств, что в течение ближайших двух недель Германия внесет полную ясность в германо-советские отношения. Агентурные сведения немедленно поступили в советские посольства, оттуда — в Москву. Это также была дезинформация, но в Москве об этом не знали. В Москве доверяли осведомителям, работавшим при советских посольствах, но немцам удалось кое-кого из них перевербовать. Так, тайный осведомитель по кличке «Петер», работавший в Берлине (его подлинное имя Орест Берлингс) с мая 1941 г. поставлял дезинформацию. Всё было направлено на то, чтобы в Москве поверили, будто концентрация войск близ границы — это лишь средство политического давления. Вот-вот должны начаться переговоры, где немцы предъявят какие-то жесткие требования, а русским придется с ними согласиться.

В газетах нейтральных стран появились сообщения, что немцы, вероятно, потребуют аренды Украины на 99 лет. «Ну, уж нет, — наверное, подумал Сталин, читая такое сообщение. — 99 лет — никогда! А об аренде на 5-10 лет еще можно вести переговоры. Пока ведутся переговоры, войны не будет».

В берлинских газетах не было даже намека на эти слухи. Но вот промелькнуло маленькое сообщение и из Германии. Одна берлинская фабрика выполняет срочный правительственный заказ на изготовление большой партии советских красных флажков, так как в Берлине готовятся к приезду Сталина и Молотова. Этой маленькой заметке (также являвшейся дезинформацией) Сталин поверил. Очевидно, люди, затеявшие игру в дезинформацию, были неплохими психологами.

Гитлер в те дни ни разу публично не высказывался, и Сталин решил, что в руководстве Германии есть какие-то разногласия: кто-то вместо переговоров хочет начать войну. Поэтому Сталин распорядился: Красной армии не поддаваться ни на какие провокации. А в пограничной полосе в те дни регулярно задерживали десятки диверсантов.

В ночь с 12 на 13 июня, как и всегда, в одной из берлинских типографий печатали газету «Фелькишер Беобахтер». В ней была помещена статья министра информации Й. Геббельса, где содержался намек на германское вторжение в Англию. Кое-где этот номер газеты успел поступить в продажу, но основной тираж был конфискован полицией. После этого — вплоть до начала войны — Геббельс отсутствовал в Берлине. Появились слухи, что он-де впал в немилость, его вот-вот арестуют и т. п.

В Лондоне эту историю восприняли как указание на тайный сговор между Германией и СССР, направленный против Англии. В Москве решили, что эта история указывает на наличие в германском руководстве двух борющихся между собой группировок — сторонников вторжения в Англию и сторонников войны против СССР. В действительности то была дезинформация, и Геббельс остался ею доволен.

Зато Сталин был взбудоражен: надлежало что-то предпринять. Вечером того же дня 13 июня по радио было оглашено заявление ТАСС, которое подтверждало, что СССР и впредь будет строго соблюдать условия советско-германского пакта о нападении. Никакой реакции из Берлина не последовало. Тайный осведомитель «Петер» сообщал, что немцы вообще не понимают, зачем Москва выступила с таким заявлением.

В эти дни в Германии находилась делегация наших военных летчиков во главе с заместителем наркома А. С. Яковлевым. Делегация посетила несколько авиационных заводов, наши летчики садились за штурвалы немецких самолетов, опробовали их в воздухе. Потом Яковлев подписал в Берлине контракт на покупку боевых самолетов «Мессершмитт», «Юнкерс», «Хейнкель». От самолетов «Фокке-Вульф» Яковлев отказался. 19 июня делегация возвратилась поездом из Берлина в Москву. Делегатов тотчас доставили в Кремль, где Сталин внимательно их выслушал. Он решил, что если немцы делятся с нами военными секретами и продают нам свои боевые машины, то воевать с нами, очевидно, не собираются.

Немцы же наперед знали дату начала войны и безбоязненно подписывали контракт на продажу самолетов, будучи уверенными, что русские просто не успеют вывезти закупленное. А то, что несколько русских садились за штурвалы боевых машин, так это неизбежные издержки в большой игре по дезинформации противника.

20 июня Москва обратилась в Берлин с просьбой принять В. М. Молотова, наркома иностранных дел. Послу В. Г. Деканозову ответили, что в Берлине нет ни Гитлера, ни Риббентропа, придется подождать. По информации «Петера», немцы удивлялись волнению русских.

21 июня в 21 час 30 минут Молотов пригласил в Кремль германского посла Ф. Шуленбурга и спросил, почему Германия не отвечает ни на заявление ТАСС, ни на предложение о визите его, Молотова, в Берлин. Шуленбург ответил, что не располагает необходимой информацией, с тем и уехал из Кремля. Вернувшись в посольство, он получил только что поступившую из Берлина шифрограмму: ему предписывалось 22 июня в 3 часа ночи вручить Молотову декларацию германского правительства о начале войны (в декларации был применен термин «военные контрмеры», так как ответственность за начало войны немцы возлагали на СССР). Теперь уже Шуленбург сам явился к Молотову.

Одновременно в Берлине (там был только 1 час ночи) Риббентроп вручил точно такую же декларацию Деканозову.