Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев - Страница 75

- Ты, кажется, удивлен?

- Еще бы!

- А что, собственно, тебя так поразило?

- Академик и вдруг про Остапа Бендера пишет, - пожал плечами Тугодум. Вот уж не думал, что академики такими делами занимаются.

- Ты, вероятно, предполагал, что академик должен заниматься чем-то очень специальным и, следовательно, скучным? - спросил я. - Ведь так? Признайся!

- Не обязательно скучным, - смутился Тугодум. - Но уж во всяком случае, не Остапом Бендером.

- Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду, - сказал я. - Тебя смущает несколько сомнительный род занятий Остапа, да и вся его малопочтенная фигура. Верно? Однако разве более почтенная личность Павел Иванович Чичиков? Или Жиль Блаз, герой романа Лесажа? В плутовстве, как мы с тобой уже выяснили, они не уступят великому комбинатору. Однако о каждом из них написаны целые тома солиднейших научных исследований. Академик Лихачев, правда, специалист по древней русской литературе.

- Вот видите! - обрадовался Тугодум.

- И тем не менее я не вижу ничего удивительного в том, что он написал небольшое исследование об Остапе Бендере. Собственно, даже не об Остапе Бендере, а о его литературных предках. В особенности об одном из них: о том, которого он не без основания именует дедом Остапа.

- А-а, я помню, - сказал Тугодум. - Вы мне про это уже говорили. Так это, значит, он высказал такую идею, что литературным предком Остапа Бендера был Джингль?

- Он самый.

- Смотрите-ка! А я долго об этом думал и пришел к выводу, что, в сущности, ничего между ними нет общего. Я имею в виду Джингля и Остапа. Но просто ничегошеньки! Разве только, что оба они слегка как бы это сказать...

- Жуликоваты?

- Вот-вот... Но почему именно Джингль? А не, скажем, Джефф Питерс? Или тот же Чичиков? Или этот ну, кого вы только что назвали... Жиль Блаз? Да любой из членов действительных или почетных - этого самого Всемирного Сообщества Плутов.

- Стало быть, ты с академиком не согласен?

Тугодум почесал в затылке.

- Прямо даже и не знаю, что ответить, - признался он. - Сказать, что не согласен, так вы меня нахалом назовете. Кто, мол, ты такой, чтобы с академиком спорить. Нет, не могу сказать, что не согласен. Боюсь. Но и что согласен с ним, тоже сказать не могу. Врать не буду.

- Ишь ты, какой осторожный стал, - усмехнулся я. - Раньше-то, бывало, все сплеча рубил. Ну ладно, не хочешь спорить с академиком, не надо. Однако, поскольку у тебя есть сомнения в правильности его гипотезы, я предлагаю тебе проверить ее на практике.

- Это как же? - спросил Тугодум.

- Очень просто. Сведем их обоих вместе: предполагаемого деда с предполагаемым внуком. То бишь Джингля с Остапом Бендером. И поглядим, имеются ли у них черты, так сказать, фамильного сходства.

- А как мы это сделаем?

- Все тем же, старым нашим, испытанным способом. С помощью воображения...

Я включил свое воображение, и тотчас же Остап Бендер явился передо мною и Тугодумом во всем своем великолепии. Он то ли не заметил нас, то ли нарочно хотел проскочить мимо, оставаясь незамеченным. Но я не дал ему улизнуть, крикнув ему вслед:

- Остап Ибрагимович! Куда же вы?

- Да, это я - обернулся он. - Кто меня узнал?.. А, это вы! И ваш верный оруженосец, конечно, тоже с вами?

- Да, я тоже здесь. Здравствуйте, - приветствовал его Тугодум.

- Здравствуй, приятель! - облегченно вздохнул Остап. - При виде знакомых лиц сразу отлегло от сердца, - пояснил он. - Не люблю, знаете ли, когда меня неожиданно окликают, да еще по имени-отчеству. Предпочитаю хранить инкогнито.

- Ну, нас-то вы можете не стесняться, - сказал Тугодум. - Мы про вас знаем все.

- Все не все, но, во всяком случае, довольно много, - уточнил я. Знаем даже нечто такое, чего, быть может, вы и сами про себя не знаете.

- Не смешите меня, как говаривала, бывало, моя приятельница, незабвенная Эллочка Щукина, - улыбнулся своей ослепительной улыбкой Остап. Что можете вы знать про меня такого, чего не знал бы я сам?

- Дело в том, - объяснил я, - что мы с моим юным другом решили заняться расследованием вашей родословной.

- Расследованием? - нахмурился Остап - Это вам, право, не к лицу. Расследованиями пусть занимается Уголовный розыск. А поскольку я, как вам известно, свято чту Уголовный кодекс, Угрозыску заниматься моей особой тоже ни к чему.

- Да нет, - успокоил его Тугодум. - Мы совсем про другое. Просто мы случайно узнали, кто был ваш дедушка.

- Мой дедушка? - изумился Остап.

- Именно так, - подтвердил я. - И если вы не возражаете, мы могли бы даже вас с ним познакомить.

- Знаете что? - сказал Остап. - Плюньте вы на это дело, дорогой товарищ.

- Как плюнуть? - обиделся Тугодум.

- Слюной, - пояснил Остап. - Как плевали до эпохи исторического материализма. Ничего у вас из этого не выйдет.

- Почему вы так думаете? - спросил я.

- Вам, как людям своим, я могу открыть эту маленькую семейную тайну. У меня не было деда. Если говорить откровенно, у меня не было даже отца. Знаю, знаю, вы сейчас спросите: а как же ваш знаменитый папа, турецко-подданный, о котором вы прожужжали нам все уши. Увы, увы. И папы тоже не было. Вам, как людям своим, могу признаться: я его выдумал. Вы знаете, чем я отличаюсь от пустого портсигара? Не знаете? Сейчас объясню. Пустой портсигар - без па-пи-рос. Верно? А я и без папи рос, и без мами рос. Так-то, братцы. Я круглый сирота.

- И папа, и мама, надо полагать, все-таки были, - улыбнулся я. - Вы, вероятно, хотели сказать, что сами не знаете, кто были ваши родители?

- Вот именно, - кивнул Остап. - Не знаю и не думаю, чтобы кто-нибудь другой мог узнать что-нибудь достоверное про моих папу и маму. А уж тем более про моих дедушку и бабушку.

- Вы не совсем правильно нас поняли, Остап Ибрагимович, - сказал я. Речь идет о вашем дедушке гм... по другой линии.

- Ах, вот оно что! - усмехнулся Остап. - Вы, очевидно, намекаете на то, что в минуту жизни трудную я некоторое время вынужден был выдавать себя за сына лейтенанта Шмидта? Уж не с папой ли легендарного героя вы хотите меня познакомить? Он разве жив? Это действительно было бы конгениально! Одна беда, по самому скромному подсчету таких внуков, как я, у почтенного старца оказалось бы по меньшей мере несколько сотен.

- Нет-нет, - живо возразил я. - Речь идет совсем не об этом. Мы хотим познакомить вас с вашим, если можно так выразиться, литературным дедом. Дело в том, что вашим происхождением заинтересовался один крупный ученый.

- Академик! - вставил Тугодум.

- Ай-яй-яй! - огорчился Остап. - Вот незадача!

- Вы, кажется, обеспокоены? - спросил я.

- Естественно! - ответил великий комбинатор - Не люблю привлекать внимание к своей скромной персоне. Ни к чему мне это, ей-Богу! Сегодня мной заинтересовалась Академия наук, а завтра, глядишь, заинтересуется милиция.

- Не бойтесь, Остап Ибрагимович, - поспешил я его успокоить. - С этой стороны вам ничто не грозит. Ученый, о котором я говорю, выдвинул предположение, что вы появились на свет не вполне... гм... самостоятельно.

- Само собой, - не стал возражать Остап. - Я этого никогда не отрицал. Посильную помощь в этом деле мне оказали мои друзья Илья Арнольдович Ильф и Евгений Петрович Петров.

- Есть основания предполагать, - осторожно начал я, - что и они тоже действовали не вполне самостоятельно. А именно: создавая вас, они, в свою очередь, вдохновлялись другим литературным персонажем...

- Понимаю! - сообразил Остап. - И он-то, стало быть, и есть мой дедушка?

- Совершенно верно.

- Может быть, вы откроете мне его имя?

- Разумеется! Его зовут...

Но прежде чем я успел выговорить имя Джингля, обладатель этого громкого имени, словно бы соткавшийся вдруг из воздуха, подмигнул мне и приложил палец к губам.

- О нет, сэр! - заговорил он в свойственной ему отрывистой, лаконичной манере. - Никаких имен! Инкогнито! Полнейшее инкогнито! У меня славное, доброе имя, но широкой публике оно не должно быть известно. Джентльмен из Лондона. Знатный путешественник. Вот и все. На первый раз этого вполне достаточно.