Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев - Страница 73

- Пожалуй, - улыбнулся я. - Или, как назвал его сам Гоголь, приобретатель.

На лице Остапа отразилось сомнение, которое он тут же выразил своим любимым словечком, выражавшим у него, по мере надобности, любые оттенки чувств.

- Пар-рдон! - сказал он. - Один вопрос. Если я правильно понял ситуацию, эти сделки по приобретению мертвых душ, которые заключал Чичиков, были не вполне... как бы это сказать... одним словом, они были незаконные?

- Конечно, незаконные! - опередил меня Тугодум.

- А с каких пор вы стали таким строгим законником, дорогой Остап? насмешливо спросил я.

- Вам должно быть известно, что я всегда свято чтил Уголовный кодекс, оскорбился великий комбинатор. - Но дело не в этом. Если сделки были незаконные, вся эта история, описанная Гоголем, выглядит... пардон... как бы это выразиться поделикатнее... не совсем правдоподобной.

- Как это неправдоподобной? Почему? - удивился Тугодум.

- Говорю это вам как юридическое лицо юридическому лицу, - хладнокровно объявил Остап. - Надеюсь, вам известно, что у меня в этой области имеется кое-какой опыт. Чтобы заключить незаконную сделку, надо найти партнера. Партнер же должен быть отъявленным негодяем. Увы, тут уж ничего не поделаешь: жизнь диктует нам свои суровые законы. Полагаю, вы не забыли, чего мне стоило разыскать всего лишь одного негодяя - почтеннейшего Александра ибн Ивановича Корейко. А этому вашему Чичикову негодяи попадаются буквально на каждом шагу. Что ни встреча, то новый негодяй.

- Это кого же вы называете негодяями? - спросил Тугодум.

- Да все они... Все, кто соглашается продать Чичикову мертвые души, то есть вступить с ним в незаконную сделку, - любезно пояснил Остап. - Плюшкин, Манилов, Коробочка... Порядочный человек на такое темное дело не пойдет. Вот я и спрашиваю вас: откуда там набралось такое количество жуликов?

- Вы просто не читали "Мертвые души"! - засмеялся Тугодум. - Манилов... Коробочка... Да какие же они жулики?

- Погоди, друг мой, - оборвал я его. - Не горячись. Точка зрения, которую сейчас так убедительно изложил Остап Ибрагимович, была уже высказана однажды. И высказана человеком весьма компетентным.

- Это кем же? - спросил Тугодум.

- Знаменитым французским писателем Проспером Мериме... Позвольте, господа, - обратился я к публике, - я прочту вам несколько слов из его статьи, которая называется "Николай Гоголь".

- Просим!

- С удовольствием! - раздалось со всех сторон. И только один мрачный голос недовольно буркнул:

- А зачем нам это?

- Затем, что это имеет самое прямое отношение к обсуждаемому нами вопросу, - ответил я. - Итак, господа, прошу внимания!

Достав из другого кармана своего пиджака книжечку Мериме, я раскрыл ее на заранее заложенной странице и прочел:

- "Основной недостаток романа господина Гоголя неправдоподобие..."

- Слушайте! Слушайте! - крикнул Остап.

- "Я знаю, мне скажут, что автор не выдумал своего Чичикова, продолжал я читать, - что в России еще недавно спекулировали мертвыми душами... Но мне кажется неправдоподобной не сама спекуляция, а способ, которым она была проделана. Сделка такого рода могла быть заключена лишь между негодяями..."

- Я всегда говорил, что Мериме - это голова! - снова не смог сдержать своих чувств Остап.

- "Какое мнение можно составить о человеке, желающем купить мертвые души? - продолжал я зачитывать цитату из Мериме. - Что он: сумасшедший или мошенник? Можно быть провинциалом, можно колебаться между двумя мнениями, но нужно быть все же негодяем, чтобы заключить подобную сделку".

- Золотые слова! - воскликнул Джингль. - Так оно и есть, сэр! Уж поверьте моему опыту. Среди так называемых порядочных людей полно негодяев. И среди героев господина Гоголя их так же много, как и в любом уголке Вселенной. Крайне много. Весьма.

- А я вам говорю, что найти настоящего негодяя не так то просто! продолжал стоять на своем Остап.

- Не спорьте, господа, - остановил их я. - Ведь это так легко проверить. Давайте позовем сюда кого-нибудь из персонажей "Мертвых душ" и попросим его охарактеризовать всех своих друзей и знакомых. Всех вместе и каждого в отдельности.

- Отличная мысль. Великолепная идея. Блистательный эксперимент. Весьма! - обрадовался Джингль.

- Итак, кого из персонажей "Мертвых душ" мы вызываем? - спросил я.

- Кого хотите, - великодушно махнул рукой Остап.

- Только, чур, не Манилова, - сказал Тугодум.

- В самом деле, Манилову верить нельзя, - согласился я - Он их всех словно патокой обмажет. Уж лучше давайте позовем Собакевича.

- Да... Этот патокой обмазывать не станет! - засмеялся Тугодум.

Собакевич, который тем временем уже оказался перед столом президиума, как видно, услыхал эту реплику Тугодума и тотчас на нее отреагировал.

- Это верно, - пробурчал он. - Мне лягушку, хоть сахаром ее облепи, не возьму ее в рот.

- Это нам известно, - улыбнулся я. - Скажите, господин Собакевич, какого вы мнения о вашем соседе господине Манилове?

- Мошенник, - убежденно ответил Собакевич.

- Это Манилов мошенник? - изумился Тугодум.

- В самом деле, - поддержал его я. - Мне казалось, что он, скорее, сам может стать жертвой мошенничества.

Но Собакевич стоял на своем.

- Мошенник, мошенник, - хладнокровно подтвердил он. - Продаст, обманет, да еще и пообедает с вами. Я их всех знаю: это все мошенники. Весь город такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.

- Ну а Плюшкин? - спросил я.

Собакевич отреагировал незамедлительно:

- Это такой дурак, какого свет не производил.

- Гм... Дурак? - не смог я скрыть своего удивления. - Мне, признаться, казалось, что у него совсем другие недостатки.

- Дурак и мошенник, - повторил Собакевич. - И вор к тому же, - добавил он, подумав.

- А Ноздрев? - спросил Тугодум - Интересно, что он скажет о Ноздреве, шепнул он мне.

- Он только что масон, а такой же негодяй, как они все, - не задумываясь отвечал Собакевич. - И скряга. Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрьме колодники живут лучше, чем он.

- Какой же он скряга! - попытался поспорить с ним Тугодум - Вы, наверно, его с Плюшкиным спутали.

Собакевич на это отвечал:

- Все они одинаковы. Все христопродавцы. Разве только Коробочка... Да и та, если правду сказать, свинья.

- Как? И она, по-вашему, тоже мошенница? - разинул рот Тугодум.

- Сказал бы другое слово, - мрачно пробурчал Собакевич, - да только что в такой благородной компании неприлично. Она, да еще этот бандит Манилов это Гога и Магога!

- Ну что, господа? Что я вам говорил? - ликовал Джингль. - Теперь вы сами убедились: я был прав. Все негодяи. Все подлецы. Все жулики. Все до одного люди замаранные. Весьма.

- Если верить Собакевичу, это действительно так, - согласился я Однако ведь Собакевич... Впрочем, сейчас вы сами все поймете... Скажите, друг мой, - обратился я к Собакевичу. - Знаете ли вы мистера Пиквика?

- Как не знать, - отвечал Собакевич. - Его тут у нас каждая собака знает.

- И какого вы мнения о нем?

- Первый разбойник в мире.

Этот свой приговор Пиквику Собакевич произнес с такой же твердой убежденностью, с какой он отпускал все прежние свои нелестные характеристики.

- Пиквик разбойник?! - еле смог выговорить Джингль.

- И лицо разбойничье, - с тою же мрачной убежденностью продолжал Собакевич. - Дайте ему только нож, да выпустите его на большую дорогу, зарежет, за копейку зарежет.

Тут к Джинглю вернулся дар речи.

- Клевета, сэр! - завопил он. - Наглая, постыдная ложь! Пиквик золотое сердце! Добряк из добряков! Сам убедился. Был виноват перед ним. Весьма. Но раскаялся... Нет, сэр! Пиквика я вам в обиду не дам. Всякий, кто посмеет сказать что-нибудь плохое про Пиквика, будет иметь дело со мной! Сейчас же, сэр, возьмите назад свои позорные слова, или я вырву их у вас из глотки вместе с языком!