Занимательная геометрия (СИ) - Страница 5

Всего одна маленькая заминка — Вероника ойкнула и метнулась в комнату, вернулась уже с сапожками в руках. Зачем‑то пояснила:

— Не пойду же я в офис в зимних кроссовках. Наверное, не поймут. — Как будто ему было дело до её обуви. Хоть босиком, только чтобы без вероятных последствий в виде простуды.

Сегодня, в том же пуховике, но в нормальных брюках и на невысоком каблуке, она уже не выглядела закутанным подростком. В глаза бросилась и стройность и фигуры, и аккуратная попка. Пришлось одергивать себя на неуместных мыслях, тут же и оправдание нашел: "Просто давно секса не было. Как — то не до того.."

Она уже дернулась к двери — остановил:

— Шапку надень. Здесь форсить глупо и бессмысленно.

Она с сожалением глянула в зеркало на свой приглаженный хвост, протянула:

— Ненавижу шапки… — Но опять послушалась.

На работу приехали очень удачно — минут за пятнадцать до того, как началось столпотворение спешащих сотрудников. Похоже, никто и не заметил, что шеф явился не один, а на пару со спутницей. Рано или поздно, все равно увидят, но лучше поздно, чем сейчас.

Звякнул Алексею — начальнику безопасности, приказал выписать пропуск и принести его лично. Познакомил, сообщил, что Вероника Витальевна — и есть тот самый долгожданный консультант, передал её с рук на руки, и благополучно отчалил по делам в администрацию. С коротким напутствием "Осваивайтесь. Вернусь — поговорим". Предпочел не отвечать на удивленное " А как же представить?" со стороны Алексея, и сделал вид, что не заметил, как она напряглась в раздражении. Очень короткий взгляд, исподлобья, рассказал всё, что девушка сейчас о нем думает. Правда, она быстро его притушила. Но Денис поймал — и усмехнулся, про себя, довольно: этого и добивался.

Хотел дать понять таким отношением — невелика важность у птицы, чтобы не зазнавалась. Дискомфорт — состояние, в котором человек совершает ошибки и допускает слабости. Он уже в этом состоянии пребывал, начиная с воскресного вечера, теперь — её очередь.

Возвращался из администрации с надеждой, что найдет Веронику у дверей своего кабинета — недовольную и злую, взгляд на прощание именно это и предвещал.

И немного расстроился, встретив её у кофейного аппарата, среди стайки парней, что‑то очень живо обсуждающую. Дискомфорта, судя по веселому голоску, не было.

Пришлось рыкнуть на мужиков (до обеденного перерыва еще сорок минут, нечего тут прохлаждаться), а девушку одарить грозным взглядом, и не менее грозным:

— Я смотрю, Вероника Витальевна, Вы уже все дела сделали, раз назначили себе перерыв.

— Нет, Денис Игоревич, мы только начали знакомиться с проектным отделом, и парни любезно познакомили меня с кофейным аппаратом. Если я Вам сейчас не нужна, то мы продолжим.

Понятное дело, ему она совершенно ни к чему, будет только мешать и отвлекать от важных мероприятий. Поэтому оставалось только царственно кивнуть и отпустить восвояси. Чем она и воспользовалась, с превеликим удовольствием, ярко выраженном и на лице, и в скорости, с которой от него удалялась.

Малолетка, которую незачем даже близко подпускать к его кабинету. Решение, которое обжалованию не подлежит. Пусть болтается по отделам — глядишь, за болтовней время и пролетит, а потом отправится этот "консультант" на Родину, не солоно хлебавши…

Почему — то Алексей с таким решением не согласился. Совсем.

Откуда‑то его черти принесли, стоило закрыть за собой дверь приемной. Даже с секретарем не успел перекинуться парой слов — начальник СЭБа поволок его дальше.

— Слушай, Денис Игоревич, а откуда ты её взял?

— С поезда. Встретил и привез.

Лёха, видимо, не оценил мрачного настроения шефа:

— Прикольно. Прямо‑таки, сам встречал? Я думал, она шутит, рассказывая, как ты её спас от смерти на морозе…

— Что рассказывает? — Не сдержался, рыкнул опять на подчиненного, хоть тот и не был ни в чем виноват. Лишь в ярко выраженной симпатии, сквозившей в голосе и словах.

Алексей стушевался:

— Ну, то и говорит: если бы не ваш замечательный Денис Игоревич, сидеть бы мне до утра на морозе, коченеть. А он приехал, такой замечательный, бросил все дела, и меня встретил.

— А дальше?

— А дальше — ничего. Не рассказывает. Говорит, амнезия местная у нее. Там помнит, там — нет. От холода память отшибла. Кстати, заметил, у девчонки язык заплетается? Ты ее с какого встречал, с ночного? Дал бы выспаться ребенку…

— Алексей. Ты помнишь, кто она, и зачем здесь? Какой, на хрен, ребёнок? Взрослая совершеннолетняя женщина, которая сейчас бродит по отделам, собирает информацию, непонятно какую, а потом ею с кем‑нибудь поделится. И неизвестно, как её преподнесет. А дальше мы с тобой будем мечтать, чтобы нас пожалели!

Лёха мигом посерьёзнел:

— Дэн, я бы понял твоё беспокойство, будь у нас рыльце в пушку. Но мы с тобой — кристально чистые перед Богом и людьми. Ну, допустим, насчет святости переборщил… Но что ты беспокоишься? Или, — подозрительно прищурился. — я не в курсе каких‑то дел? Так ты поделись, тогда вместе подумаем, чем бы нам задницу прикрыть.

— Да успокойся, Лёш, ты в курсе всего. Ничего лишнего я не творил, не покрывал, не приказывал.

— Тогда отчего сыр — бор?

— Тебе ли не знать, как можно преподнести ту или иную информацию?

— Ну, да…

— То‑то же. Не будь таким простачком, а то, смотрю, расслабился за несколько лет сытой и спокойной жизни. Да? Пора бодрить?

— Ладно, шеф. Я тебя понял. Девочку возьму под неусыпный контроль. Буду провожать до туалета и обратно. Или туда стоит тоже заходить? Вдруг, у нее в бюстгальтере рация?

Вот же, хохмач. Даже серьезные вещи умудряется перевести в шутку.

— Да пусть хоть целую АТС таскает. Твоя задача — сделать так, чтобы ей нечего было передавать. Ты меня понял? Наверняка, и к тебе придет, начнет задавать вопросы…

— И что? Прикинуться дурачком? Или глухонемым? Так читать и писать заставит.

— Леха, не дури. Бери паузу. Говори, что надо обдумать ответ, информация конфиденциальная…

— А ничё, что я ей уже рассказал, где мой кабинет, сколько в штате человек, и где они находятся? И как пропуском пользоваться, объяснил?

— Алексей, прекрати дурачиться. Ты меня понял. Иди. Если что — докладывай.

Когда дверь за подчиненным захлопнулась, Дэн выдохнул. За пять лет совместной работы Леха, конечно, стал родным, и злиться на него бессмысленно. Однако, привычка превращать любую ситуацию в фарс порой напрягала. Сложно было понять, где он дуркует, а где — по делу говорит, и это мешало сосредоточиться. А Денис расслабленность не любил. Она мешала.

Осталось около двадцати минут до новой встречи, как раз достаточно, чтобы сделать звонок и разобраться, что, вообще, происходит.

Шеф, на удивление, оказался на связи, ответил со второго гудка — удивительно, зная, как обычно трудно до него дозвониться.

— Денис, здравствуй.

— Добрый день, Александр Палыч.

— Ну, чего хотел? Рассказывай. Давно не слышал.

— Ты мне, Палыч, расскажи, что за игру затеял с этой малолеткой? Кого и чему она будет учить и консультировать? Да у меня любой менеджер, даже новичок, съест её и не подавится. — Вот так, по — простому, они разговаривали только тет — а-тет. Мало кто был в курсе, что они с шефом вместе начинали, работали в тесной съемной комнатушке, за одним столом, по очереди.

— А кто сказал, что она должна кого‑то учить? Пусть сама учится. — Шефа раздражение Дениса никак не проняло.

— Я этого делать не буду. Некогда. И остальной персонал занят. Сам знаешь, куча вакансий, люди перерабатывают, живут здесь днями и ночами.

— Ну, и что ты тогда психуешь? Я тебе отправил бесплатную рабочую силу. Пользуйся.

— Как? Посадить ее к бухгалтерию, бумажки перебирать?

— Это будет глупо. За те деньги, что мы ей платим, бухгалтер получится слишком дорогой.

— Да я больше ни к чему её не подпущу! Ты же не надеешься, что я доверю девчонке — молодой, зеленой — какой‑нибудь важный проект? А неважных у меня нет. Сам знаешь.