Замуж за императора. Дневники жены Александра III - Страница 20

10/23 марта.

Приняла Воейкова, который жаловался на Вельяминова. Неприятно. Видела датского консула из Ростова – Ниссена, который родился во Фленсбурге[55]; он развлек меня, рассказывая много интересного, ненавидит немцев, как и я. Весь город праздновал падение Перемышля[56]. Ездила в санях к Евгении. Улицы темны от людей, которые пели и кричали «ура». Весь день до полуночи мимо шли тысячи людей, пели и кричали «ура». Огромный энтузиазм. Написала Аликс. Зина пила у меня чай. Ксения обедала.

22 марта/4 апреля.

Прекрасный пасхальный день! Приняла 426 человек, всем раздавала яйца. Придворным вручила маленькие подарки с моим вензелем. Затем обедала с моими родными. Писала весь день телеграммы. Мальчик и дети[57] посетили меня, после чего я пошла в сад. Кирилл и Д[аки] пришли к чаю, Павел пришел позже. Ксения появилась к ужину с мальчиками. В церкви были совершенно одни.

Вера Гедройц и императрица Александра Федоровна Романова в перевязочной Царскосельского госпиталя, 1915 г.

«С начала войны обе взрослые девочки и я после окончания курсов работаем медсестрами, перевязываем раненых и подаем инструменты во время операций и ампутаций. Шесть недель я была весьма больна и не ходила на работу (лежала с сердечными болями в постели) – все забываешь, когда заботишься об этих героях и их страшных ранах…» (из дневниковых записей императрицы Александры Федоровны)

28 марта/10 апреля.

Приняла Куломзина и Седерхольма, который был очень интересен и рассказывал о войне. Гадон пришел к обеду. Ездила с Маниной к своей маленькой правнучке на крещение[58]. Когда проезжала, видела немецких военнопленных, к сожалению, издали. Ники тоже приехал к Ирине. Священник, бедняга, все сделал плохо. Маленькая проглотила слишком много воды. Это меня испугало. Затем родственники пили чай. Из его семьи[59] был только Лазарев, который еще держится, и две кузины, Талова и Башкирева, чей муж сейчас является военнопленным. Приехала домой в 5 ½. Ксения пришла к ужину. Получила письмо от Аликс.

2/15 апреля.

Булыгин прибыл с отчетом, был долгий разговор обо всем. После него был бедный Горяинов, которого я долгое время не видела. Затем [приходили] княгиня Волконская и Голицына Мар[ия] Анат[ольевна]. Слава Богу, она наконец получила сообщение от своего сына, который долгое время считался без вести пропавшим. Он написал ей, пленный, из Берлина, страдающий, но сохранивший веру в Бога. Кнорринг пришел к обеду, принес сумку с золотыми монетами от княгини Апраксиной несчастным солдатам, потерявшим зрение. После обеда я приняла персонал моего санитарного поезда, которому преподнесла яйца. Затем пришел Кирилл, после чего я сидела в моем Складе, немного погуляла в саду. В 6 часов я наблюдала, как мимо шли немецкие военнопленные.

19 апреля/2 мая.

Николаев пришел к службе и обеду. Говорит, что негодяи подошли к Либаве[60], а наших войск там нет, я снова нахожусь в страшной, невыносимой тревоге. Мы недостаточно умны и все проспали. Если бы можно было их поскорее выгнать. Посетила впервые после долгого времени Евгению, видела Алека, который рассказал об Одессе, где плохо вели наблюдение и позволили турецким судам войти в гавань, будучи уверены, что это наши собственные. Все очень неуклюже и глупо. Зина пришла к чаю. Ксения – к ужину. Всю вторую половину [дня] шел снег.

6/19 мая.

Написала Кристиану. В 12 часов пришли Ксения с Ириной. Феликс со всеми дамами, графом Шереметевым и другими были у Денкера, после чего мы пообедали в Голубой гостиной. Боже, благослови моего бедного Ники и дай нам победу! Он находится в Ставке. Все послеобеденное время писала Вальдемару, от которого я только что получила письмо. Георгий пришел к чаю. Зина – к ужину. Написала также Ольге. Вельяминов посетил меня, рассказал много интересного. Но ужасно обеспокоен последними жестокими поражениями.

6/19 июля.

Сравнительно свободная первая половина дня, прекрасная погода. В 12 часов пришел мой добрый Андерсен, большая радость, так как можно снова услышать обо всех и обо всем. Оставался до обеда. Считает, что необходимо заключить мир. Невероятно жестокая бойня[61]. Возмутительно. Я отвечала, что мы не хотели войны, но теперь не можем говорить о мире. Он был сначала в Англии, видел Георга два раза, очень удовлетворен своими впечатлениями, естественно, видел Аликс, рассказывал много интересных вещей. Сидели в саду, прошлись немного, к чаю пришли Георгий и Сергей.

8/21 июля.

Приняла 20 несчастных раненых солдат, затем закончила письмо моей Беби [Ольге к именинам][62], послала ей массу вещей для солдат. В 12 часов пришел милый Андерсен, оставался до обеда, были также Вяземский и Гадон. Было очень интересно слушать рассказ Андерсена о том, как он был у кайзера в течение двух часов во французском лагере[63]. Слушал его речи. Представляет себя почти полубогом. Должно быть, он сумасшедший, страдающий манией величия. Верит, что он всемогущ. Осмелился послать мне привет, бессовестная скотина! Андерсен уезжает сегодня вечером, поэтому я писала целый день письмо Вальдемару в саду, очень жарко. Зина пришла к чаю, Ксения – к ужину. Плохие известия с фронта. Отослала письмо Аликс. В 11 ½ отправилась в Царское. На обеде кроме их самих [Николай II с семьей] были только Ксения, я, Петя и Андрей. Я подарила А.[Александре Федоровне] красивую брошь. Затем я отправилась в Павловск и посетила их всех, посидела сначала немного у Мавры, недолго у Ольги, попила там чаю, посетила Костю, которому немного лучше. Бедняга Татьяна находится на пути в Тифлис, чтобы встретить в Харькове гроб собственного мужа. По возвращении домой рассказала Шерваш[идзе], который находится под впечатлением ужасного сообщения, что гр. Бенкендорф, должно быть, погиб под Гродно! Это ведь ужасно, несчастные родители. Боже, не оставь их! Пришла домой в 6 часов. Ирина была к ужину. Бедняге Тино снова очень плохо.

22 июля/4 августа.

Получила письмо от моей Ольги. Грустные именины. У Миши тоже ангина с температурой, должна телеграфировать. После службы пришли Ольга и Зина М[енгден], а после обеда – Ксения, Сандро, дети. К чаю пришел Ники с пятью детьми, в 7 ½ – Ольга, которая осталась до 10. Смертельно устала, но была довольна, легла спать в 11 часов.

28 июля/10 августа.

Чувствовала себя плохо, слабость. В какой-то момент думала, что могу умереть, совершенно не хватало воздуха. Думала о бедной любимой Мама, как она говорила: «У меня ничего не болит, но самочувствие ужасное». Все время хотелось плакать. Потом пришло милое письмо от Аликс, которое меня снова немного вернуло к жизни. Зина обедала со мною, но я не могла ни есть, ни говорить. Затем пришла Ксения, и я разрыдалась.

8/21 августа.

Павел Бенкендорф посетил меня после долгого перерыва. Мы оба были в отчаянии от ужасных сообщений с фронта и других вещей, которые происходят и о которых говорят. Прежде всего это то, что злой дух Гр[игория] вернулся[64], а также что А. [Александра Федоровна] хочет, чтобы Ники взял на себя Верховное командование[65] вместо великого князя Николая Николаевича, нужно быть безумным, чтобы желать этого! Затем пришел Куломзин, 3 раненых офиц[ера]; я получила такую радость оттого, что могла наградить их Георгиевскими крестами. Затем пошли в сад. Ники пришел к чаю.