Заморский тайник - Страница 11

– Ну и вот… А затем они у меня спрашивают: правда, мол, что в вашем храме имеется редкостная икона? Это вы про Михаила Архангела, уточняю? Про него, отвечают. Истинная, говорю, правда. Имеется у нас такая икона. Редкой ценности иконка, старинная! И притом чудодейственная! Большому, говорю, количеству людей она помогла в их бедах! Вот бы, говорят, на нее взглянуть. Не покажете ли? Так вы, отвечаю, пришли бы днем. Как зайдете в храм, так сразу ее и увидите. Днем-то – оно куда как сподручнее. Оно понятно, отвечают, что днем сподручнее. Да вот только шибко заняты мы днем. Говорят же тебе, отец, мы заготовители. Ну, так ради Михаила Архангела, отвечаю, можно чуток и повременить с пухом и перьями. Куда они от вас денутся, те перья? Да к тому же и заперт сейчас храм. А ключей у меня нет. Для чего мне ключи? Они у батюшки Вениамина. Да еще у старухи Федосеевны. А мне они ни к чему, ключи-то. Мое дело сторожить храм снаружи. Вот оно как – снаружи, отвечают. Ну что ж, ладно. Как-нибудь наведаемся днем ради Михаила Архангела. Наведайтесь, говорю…

Старик вновь умолк. Было видно, что дальше рассказ ему продолжать не хочется, он просто-таки боролся сам с собой, чтобы его продолжить. Сокрушенно мотнув головой, он сказал:

– Я-то думал, что после этого они и уйдут. И в самом деле они заторопились. Но напоследок сказали мне: так, мол, и так, старик, спасибо тебе за общение, добрый ты, видать, человек, а нам-то и отблагодарить тебя нечем. Не нужна мне, отвечаю, никакая благодарность, ступайте себе с миром. Ну как же, отвечают, это будет совсем не по-христиански. А ты, отец, возьми у нас водицы! Хорошая у нас водица, родниковая. Запаслись мы ею намедни. Здесь у вас за городом – замечательные родники! Это да, отвечаю, так и есть. Да ты, сынок, и сам небось знаешь про наши родники?

– Знаю, – кивнул Кукушкин.

– Ну так вот… И протягивают мне бутылочку с водицей. А я, признаюсь, не люблю городскую воду, которая течет в кране. Мертвая это вода, безрадостная. Другое дело – вода родниковая. К ней-то я привык сызмальства. Благодарствуйте, говорю, люди добрые. И, конечно, принял от них ту водицу. А сразу после этого они и ушли, те двое…

– Значит, родниковая водица… – в задумчивости повторил Кукушкин. – Ну-ну… И что же было дальше?

– А дальше, – сокрушенно сказал старик, – хлебнул я той водицы. Поначалу-то вроде и ничего – в самом деле, родниковая вода! Мне ли того не знать? Да вот только через каких-то пятнадцать или, может, двадцать минут меня стало клонить в сон. Да так, что просто нет удержу! Вот и заснул себе на грех. И проспал почти всю ночь… Вот как! Проснулся лишь с рассветом, да и спрашиваю сам себя – это как же так со мной приключилось? Это с чего же меня так сморило? Ведь у меня же стариковская бессонница. Да! А тут всю ночь напролет дрых без задних ног! Это по какой же такой причине? Уж не от родниковой ли водицы?

– Вы выпили всю воду? – перебил старика Кукушкин. – Ничего не осталось в бутылке?

– Что-то, кажись, осталось. – Сторож в недоумении взглянул на Кукушкина: – А что такое? Неужто и впрямь причина в водице?

– Где бутылка? – не отвечая на вопрос старика, нетерпеливо спросил Кукушкин.

– Кажись, где-то в сторожке…

– Принесите! Нет, лучше я сам. Покажите, где вы оставили бутылку!

Бутылка и впрямь была в сторожке. Воды в ней оставалось почти на четверть.

– Я заберу бутылку с собой! – решительно произнес Кукушкин.

– Оно конечно, – покорно согласился старик. – Если надо, то бери.

– Так, значит, вы ночных обходов храма не делали? – уточнил он.

– Не делал. – Старик развел руками. – Потому как проспал всю ночь. А утром для чего их и делать, те обходы? Утром и без того все видно, и всех видно тоже. Я и ушел домой.

– А потом, значит, вам сказали, что в храме случилась кража, – задумчиво произнес оперуполномоченный.

– Так и сказали, – печально ответил старик. – Пропала иконка с Михаилом Архангелом. Пока, значит, я спал, она и пропала. Ох, грех мой, грех! Уж ты, сынок, найди ту иконку! А то как же мне помирать с таким-то грехом?

– Обязательно найду! – пообещал Кукушкин.

Конечно, пообещать было проще, чем найти украденную икону, – тем более что помимо самой иконы нужно было еще и найти тех, кто ее украл. Но тем не менее оперуполномоченный Кукушкин был почти уверен, что рано или поздно он отыщет и икону, и тех, кто ее украл. Вернее сказать, вначале – воров, а затем уже и икону. Оптимизм в Кукушкина вселил его разговор с церковным сторожем. Тут было за что зацепиться…

Перед мысленным взором Кукушкина вырисовывалась довольно-таки очевидная картина преступления. Значит, так. Ночью, когда городок угомонился и, следовательно, было очень мало риска наткнуться на нежелательных свидетелей, к храму пришли двое неизвестных мужчин. Пришли они с конкретной целью – украсть икону Михаила Архангела. Это было понятно как дважды два, – оттого они и завели со стариком-сторожем осторожный и намекающий разговор об этой иконе. Им нужно было выяснить, действительно ли икона находится в храме. Оказалось, что так оно и есть. Откуда неизвестные личности узнали об иконе? Ну, это совсем просто – о ней знает весь Терентьевск и все окрестные деревни в придачу. Даже в самой Москве – и то о ней знают. Стало быть, и ворам узнать о ней не составило особого труда.

Далее. У этих неизвестных личностей было заранее заготовлено два плана похищения иконы. План первый – уговорить сторожа пустить их в храм. Якобы для того, чтобы полюбоваться иконой. Днем-то им вроде как некогда, они люди занятые, заготовители перьев и пуха. Ну, а оказавшись в храме, преступники наверняка расправились бы со сторожем. Может, лишили бы старика сознания, а может, и вовсе его бы убили. Даже наверняка убили бы – для чего им свидетель?

Но этот план не сработал, у сторожа не оказалось ключей от храма. Тогда преступники решили осуществить второй план – напоить сторожа родниковой водой. Конечно же, это была не просто вода, а, так сказать, вода с сюрпризом. То есть в нее заранее была подмешена какая-то гадость, которая и повергла доверчивого сторожа в глубокий сон до самого утра. Как именно называется эта гадость – пускай устанавливают эксперты, Кукушкина это интересовало мало. Итак, сторож уснул, и далее оставалось дело за малым. Нужно было проникнуть в храм, найти там икону и… И спокойно покинуть храм вместе с украденной иконой. Что и было сделано. Удивительно только, отчего воры не прибили уснувшего сторожа, а ведь, по идее, должны были! Потому что сторож – это свидетель, причем единственный свидетель! Но старик остался жив и невредим. Пожалели его воры, что ли? Кукушкину это было непонятно.

Итак, картина преступления была ясна, оставалось лишь найти воров. Тут, конечно, возникали всякие затруднения. Сторожу воры сказали, что они заготовители перьев и пуха. Скорее всего, они соврали, но все равно этот факт необходимо было проверить самым срочным образом. И потом, где они остановились в Терентьевске? Ведь не под забором они ночевали и не в лесу!

Увы, проверка ничего Кукушкину не дала. Он обзвонил все районные и даже областные заготконторы, но нигде ему не подтвердили, что они посылали в Терентьевск двух заготовителей. Этому оперуполномоченный ничуть не удивился, потому что он это предполагал заранее. Кто же из воров скажет о себе правду? Правдивых воров на свете не бывает.

В единственной терентьевской гостинице Кукушкин также не раздобыл никакой полезной информации. Там и постояльцев-то никаких не было. За последние десять дней в гостиницу поселился лишь какой-то инструктор из райисполкома, который ни по каким параметрам не походил ни на одного из воров.

Так где же Кукушкину было искать воров? Как напасть на их след? И тут ему помог случай. Вернее сказать, даже не случай, а народные традиции. А еще точнее – неискоренимый русский менталитет. Ведь как оно бывает в российских деревнях и городках вроде Терентьевска? Если там случается какое-нибудь происшествие, то очень скоро о нем узнают все жители. Откуда и каким образом они узнают – того никто не ведает, это просто-таки невозможно определить. Но узнают, и притом с такими подробностями, что никакая милиция при всем старании не смогла бы раздобыть такие подробности!