Замок лорда Валентина - Страница 289

Едва Хиссун приступил к завтраку, как потекли сплошным потоком подробные доклады. Жертвами воздушного налета стали более сотни горожан, и число погибших стремительно росло. А над городом появились еще по меньшей мере две стаи, и, как кто-то подсчитал, общее количество птиц составляло не менее полутора тысяч особей.

Но стрельба с крыш уже начала приносить свои результаты: из-за своих размеров птицы летали медленно и неповоротливо, представляя собой отличную цель для лучников, которых они совершенна не боялись. Поэтому их сбивали без особого труда, а полное уничтожение казалось лишь вопросом времени, даже если допустить, что со стороны Пиурифэйна надвигаются очередные стаи. Улицы города были в основном очищены от жителей, благодаря тому, что известие о нападении и распоряжения короналя достало самых отдаленных окраин. Птицы описывали зловещие круги над безмолвной, обезлюдевшей Ни-мойей.

Позже Хиссун доложили, что Ярмуза Хитайна, смотрителя Парка Сказочных Зверей, доставили в Ниссиморнский окоем, и он уже занимается во дворе вскрытием одной из мертвых птиц. Хиссун встречался с ним несколько дней назад, поскольку Ни-мойя была наводнена всевозможными смертоносными созданиями самого странного вида, и тогда зоолог дал несколько ценных советов насчет того, что с ними делать. Спустившись вниз, Хиссун застал Хитайна, пожилого человека с угрюмым взглядом и впалой грудью над останками птицы, настолько огромной, что сначала Хиссун подумал, будто их здесь несколько.

— Приходилось вам раньше видеть такую тварь? — спросил он.

Хитайн поднял глаза. Он был бледен, весь в напряжении, его била дрожь.

— Нет, мой лорд, никогда. Они словно явились из кошмарного сна.

— Как вы полагаете, они — порождение метаморфов?

— Несомненно, мой лорд. Подобные птицы не могут иметь естественного происхождения.

— Вы имеете в виду, что их вывели искусственно?

Хитайн покачал головой.

— Не совсем, мой лорд. Мне кажется, их создали посредством генетических операций с существующими в природе видами. В основном они, что более-менее очевидно, напоминают милуфту. Вам известна такая птица? Это самый крупный стервятник Зимроэля. Но им удалось сделать ее еще крупнее и из пожирателя падали превратить в хищника. А таких ядовитых желез, как вот тут, у основания когтей, нет ни у одной птицы Маджипура, но зато в Пиурифэйне имеется одно пресмыкающееся — аммазоар — с точно такими же когтями, и они, кажется, взяли его за образец.

— А крылья? — поинтересовался Хиссун.— Позаимствовали у морских драконов?

— Очень похоже. В том-то и дело, что это не обычные птичьи крылья, а что-то вроде натянутой перепонки, как у дхиимов, к примеру, у летучих мышей, у тех же морских драконов, то есть млекопитающих.

— Это мне известно,— сухо сказал Хиссун.— Но драконы не летают. Зачем же, на ваш взгляд, понадобилось цеплять птицам драконьи крылья?

Хитайн пожал плечами.

— С точки зрения летных качеств, смысла никакого, как мне кажется. Возможно, это сделано лишь для того, чтобы птицы имели еще более устрашающий вид. Когда одна из форм жизни приспосабливается для военных целей…

— Да-да. Значит, вы не сомневаетесь, что эти птицы — новое оружие метаморфов?

— Нисколько не сомневаюсь, мой лорд. Как я уже сказал, такого вида в природе Маджипура не существует и никогда не существовало. Столь крупное и опасное создание не могло остаться незамеченным на протяжении четырнадцати тысячелетий.

— Тогда нам остается записать на их счет еще одно преступление. Кто бы мог подумать, Хитайн, что метаморфы столь изобретательны?

— Это очень древняя раса, мой лорд. Вполне возможно, что у них в запасе немало такого, о чем мы и не подозреваем.

Хиссун содрогнулся.

— Нет уж, будем надеяться на то, что у них за душой больше не осталось никаких штучек.

К середине дня нападение, похоже, удалось отбить. Были сбиты сотни птиц: их туши собрали и свалили огромной смердящей кучей на обширной площади перед главными воротами Большого базара. Уцелевшие, сообразив наконец, что здесь их не вдет ничего хорошего, большей частью улетели к холмам в северном направлении. В городе задержались лишь несколько самых бестолковых. При обороне Ни-мойи погибли пять лучников: они глядели на небо и не заметили, что к ним подбираются сзади. Расстроенный Хиссун подумал о том, что цена оказалась тяжелой, однако он не сомневался, что поступил правильно. Нельзя было позволить, чтобы крупнейший город Маджипура оставался заложником в когтистых лапах пернатых чудовищ.

Около часа Хиссун ездил по городу на экипаже, чтобы убедиться в возможности снять запрет на выход жителей на улицу. В Ниссиморнский окоем он вернулся как раз вовремя: Стимион доложил, что войска под командованием Диввиса начали высаживаться на причалах Прибрежной Аллеи.

В течение всех месяцев, прошедших с той поры, когда Валентин передал Хиссуну во Внутреннем храме корону, Хиссун с тревогой ожидал первой встречи в качестве короналя с человеком, которого он обошел в борьбе за трон. Он понимал, что стоит только выказать малейшие признаки слабости, как Диввис тут же воспримет их как приглашение побороться, и, как только закончится война, он сразу же предпримет все, чтобы сместить его и занять престол, которого так домогался. Хоть до Хиссуна и не доходило никаких сведений о предательских намерениях Диввиса, особых причин доверять смирению того не было.

Тем не менее, собираясь на Прибрежную Аллею на встречу со старшим принцем, Хиссун чувствовал себя странно спокойным. В конце концов, короналем он стал на законных основаниях, по доброй юле избравшего его человека, нынешнего понтифекса: нравится это Диввису или нет, он должен принять случившееся как должное и так его и примет.

Добравшись до берега реки у Прибрежной Аллеи, Хиссун поразился размерам армады, собранной Диввисом. Казалось, он реквизировал все, что только может держаться на воде, от Пилиплока до Ни-мойи; Зимр был покрыт судами на всем обозримом пространстве. Огромный флот тянулся до слияния Стейч с Зимром — колоссального пресноводного моря.

Стимион сообщил, что пока единственным пришвартованным к причалу кораблем остается флагман Диввиса, а сам Диввис ожидает на борту прибытия Хиссуна.

— Сказать ему, чтобы он сошел на берег для встречи с вами, мой лорд? — спросил Стимион.

Хиссун улыбнулся.

— Я поднимусь к нему.

Выйдя из экипажа, он торжественно направился к аркаде в конце пассажирского причала и вышел на пирс. Он был при всех регалиях, его советники и охрана оделись в церемониальные наряды; их сопровождали десятка полтора лучников на случай повторного появления смертоносных птиц. Хоть Хиссун и решил сам идти к Диввису, что являлось, возможно, серьезным нарушением протокола, но не сомневался в том, что производит впечатление короля, который решил снизойти до вассала и оказать тому необычайную честь.

Диввис ждал на палубе у трапа. Он тоже позаботился о том, чтобы иметь достаточно величественный вид. Несмотря на жару, он облачился в просторную черную мантию из шкур хайгуса искусной выделки и покрыл голову великолепным сверкающим шлемом, весьма похожим на корону. Пока Хиссун поднимался по трапу, Диввис нависал над ним этаким великаном.

Но когда они оказались лицом к лицу, Хиссун окинул его твердым, ледяным взглядом, что практически свело на нет разницу в росте. Они довольно долго молчали.

Затем Диввис, как и рассчитывал Хиссун, поскольку иначе это выглядело бы неприкрытым вызовом, сделал знак Горящей Звезды, преклонил колено и воздал свои первые почести новому короналю.

— Хиссун! Лорд Хиссун! Многая лета лорду Хиссуну!

— Многая лета и вам, Диввис, поскольку нам понадобится ваша отвага в предстоящей борьбе. Прошу подняться, друг мой. Поднимайтесь!

Диввис встал. Он спокойно выдержал взгляд Хиссуна, и на его лице выразилась целая гамма чувств, в которых Хиссун не смог до конца разобраться, но ему показалось, что он заметил ненависть, гнев, горечь, однако вместе с тем и некоторую долю уважения, даже ревнивого восхищения, и что-то вроде признаков веселья, будто Диввис не мог удержаться от улыбки при виде столь причудливых превратностей судьбы, которая свела их в таком месте в совершенно новом качестве.