Замок лорда Валентина - Страница 285

Все это произошло в конце правления лорда Малибора, лет двадцать — двадцать пять тому назад. Вполне вероятно, что она еще жива, подумал Хиссун. И по-прежнему живет в своем восхитительном особняке с видом на реку. А я приду к ней и скажу: «Я знаю тебя, Иньянна Форлана. Я понимаю тебя как самого себя. Мы с тобой одного поля ягоды: баловни судьбы. И мы знаем, что истинные фавориты судьбы — те, кто знает, как наилучшим образом распорядиться своей удачей».

Ниссиморнский окоем находился на своем месте, красиво поднимаясь над портом на скалистом мысу; его легкие балконы и портики будто плыли в колеблющемся воздухе. Но Иньянна Форлана здесь больше не жила. Огромный дом был заселен кучей бродяг, набившихся по пять-шесть человек в каждую комнату. Они выцарапывали свои имена на стеклянной стене зала Окон, раскладывали дымные костры на верандах, выходящих в сад, и оставляли следы грязных пальцев на ослепительно белых стенах. Большинство из них исчезло как утренний туман, как только в ворота вошел отряд короналя; но некоторые остались, тупо разглядывая Хиссуна, будто он был пришельцем из ка-кого-то другого мира.

— Прикажете очистить дом от этого сброда, мой лорд? — спросил Стимион.

Хиссун кивнул.

— Но сначала дайте им немного еды и чего-нибудь выпить и скажите, что корональ сожалеет по поводу того, что вынужден поселиться здесь. И спросите, известно ли им что-нибудь о леди Иньянне, которой когда-то принадлежал этот дом.

Он угрюмо переходил из комнаты в комнату, сравнивая увиденное с той светлой картиной этого места, оставшейся перед его мысленным взором после знакомства с записью памяти Иньянны Форланы. От произошедшей перемены щемило сердце. В доме не осталось ни единого уголка, не испорченного, не испачканного, не изгаженного тем или иным способом. Потребовалась бы армия ремесленников и годы работы, чтобы восстановить все в прежнем виде, подумал Хиссун.

Доля, выпавшая на Ниссиморнский окоем, не миновала и всю Ни-мойю. Хиссун уныло бродил по залу Окон, откуда открывалась панорама города, и тоскливо взирал на следы ужасных разрушений. Когда-то это был самый зажиточный и блистательный город Зимроэля, ничем не уступавший любому городу Замковой горы.

Белые башни, в которых проживало тридцать миллионов жителей, теперь почернели от дыма страшных пожаров. Герцогский дворец представлял собой какой-то полуразрушенный пенек на великолепном пьедестале. Паутинная галерея, протянувшийся на милю навес из ткани, где располагались лучшие в городе магазины, с одной стороны была сорвана с креплений и прикрывала улицу, как сброшенный плащ. Стеклянные купола Музея Миров были разбиты, и Хиссуну не хотелось даже думать, что случилось с находившимися внутри сокровищами. Вращающиеся отражатели Хрустального бульвара оставались темными. Он посмотрел на гавань и увидел, во что превратились плавучие рестораны, где когда-то можно было изысканно отобедать и полакомиться редчайшими деликатесами Нарабаля, Сти, Пидруида и других далеких городов: они были перевернуты и плавали по воде вверх дном.

Он почувствовал себя обманутым. Столько лет мечтать о Ни-мойе и наконец оказаться в ней, чтобы застать подобное зрелище. Возможно, былую красоту уже не восстановить…

Как это произошло? Почему охваченные голодом, паникой и безумием жители Ни-мойи направили свою ярость против родного города? Неужели во всей центральной части Зимроэля люди так же, в едином бессмысленном порыве, разрушили до основания всю красоту, созданную в течение многих тысячелетий? Мы дорого заплатили, сказал себе Хиссун, за века тупого самодовольства.

Пришел Стимион и сообщил то, что ему удалось узнать от одного из бродяг: леди Иньянна уже больше года как покинула Ни-мойю после того, как один из лжекороналей захватил этот дом себе под дворец. Куда она подалась, жива ли она вообще — никто не знает. Герцог Ни-мойи со всем семейством, а также большая часть знати бежали еще раньше.

— А лжекорональ? — спросил Хиссун.

— Тоже исчез, мой лорд. Все они, поскольку он был не один. Их оказалось в конце концов десять или двенадцать, и все они грызлись между собой. Все разбежались, как напуганные билантоны, когда месяц назад понтифекс Валентин добрался до города. Сегодня, мой лорд, в Ни-мойе лишь один корональ, и его имя Хиссун.

Хиссун слегка улыбнулся.

— Тогда это моя великая процессия, не так ли? А где же музыканты, где парады? Почему кругом мерзость и запустение? Не думал я, Стимион, что таким будет мое первое посещение Ни-мойи.

— Вы еще вернетесь сюда в лучшие времена, мой лорд, и все будет как прежде.

— Ты так думаешь? Ты действительно так думаешь? Ах, дружище, молюсь, чтобы ты оказался прав!

Появился Альсимир.

— Мой лорд, мэр города передает изъявления совершеннейшего почтения и просит дозволения нанести вам визит сегодня днем.

— Передай ему, чтобы приходил вечером. У нас есть дела поважнее встреч с местными мэрами.

— Передам, мой лорд. Я думаю, что мэр несколько встревожен количеством войск, которые вы собираетесь расквартировать здесь. Он говорил что-то о трудностях с поставками продовольствия и о некоторых проблемах, связанных с санитарным обеспечением…

— Он поставит провизию в требуемых количествах, Альсимир, иначе мы поставим более разворотливого мэра. Это ты ему тоже передай. Можешь добавить, что вскоре здесь появится лорд Диввис примерно с таким же, если не большим, войском, а за ним последует и лорд Тунигорн, так что он может рассматривать свои теперешние хлопоты лишь в качестве репетиции перед началом настоящей работы. А еще скажи ему, что вскоре потребности Ни-мойи в продовольствии снизятся, поскольку, когда буду уходить отсюда, я возьму с собой несколько миллионов местных жителей в качестве оккупационной армии для Пиури-фэйна, и спроси его, каким образом он посоветовал бы отбирать добровольцев. А если, Альсимир, он заартачится, то объясни ему, что мы здесь не для того, чтобы причинять лишние хлопоты, а для спасения провинции от хаоса, хотя предпочли бы проводить время в развлечениях на Замковой горе. Если же ты не заметишь за ним особого рвения даже после всего сказанного, закуй его в кандалы и поищи среди его заместителей кого-нибудь посговорчивей, а если такого не найдется, тогда найди человека со стороны.— Хиссун усмехнулся.— Ну хватит о мэре Ни-мойи. От лорда Диввиса что-нибудь есть?

— Довольно много новостей, мой лорд. Он вышел из Пилиплока и со всей возможной быстротой поднимается вслед за нами по Зимру, собирая по дороге войско. Мы получили от него донесения из Порт-Сэйкфоржа, Стенвампа, Оргелиуза, Импемонда и Облиорн-Вейла, а последние известия говорят о том, что он подходит к Ларнимискулусу.

— Который, насколько я помню, находится отсюда в нескольких тысячах миль на восток, так? — спросил Хиссун.— Так что нам еще долго придется ждать. Ну что ж, когда приедет, тогда и приедет, этого никак не ускорить, а до встречи с ним, я думаю, неразумно отправляться в Пиурифэйн.— Он грустно улыбнулся.— Я думаю, наша задача облегчилась бы раза в три, будь наш мир раза в два поменьше. Альсимир, отправь послания с выражением высочайшего уважения Диввису в Ларнимискулус, а также, пожалуй, в Белку, Сларисканз и несколько других городов по маршруту его следования. И сообщи ему, с каким нетерпением я ожидаю встречи с ним.

— Неужели, мой лорд? — поинтересовался Альсимир. Хиссун пристально посмотрел на него.

— Именно так,— сказал он.— Совершенно искренне, Альсимир!

В качестве личной резиденции он выбрал большой кабинет на третьем этаже. Давным-давно, когда здесь жил Калейн, брат герцога Ни-мойи, как подсказывала Хиссуну его приобретенная память, тут располагалась огромная библиотека Галайна, состоявшая из древних книг в переплетах из кож редких животных. Но теперь книги исчезли, и кабинет представлял собой просторное и пустынное помещение с обшарпанным письменным столом посредине, на котором Хиссун разложил карты и стал обдумывать предстоящую экспедицию.

Хиссуну не очень-то понравилось, что его оставили на Острове, когда Валентин отправился в Пилиплок. Он сам хотел провести силой оружия акцию умиротворения в Пилиплоке, но Валентин придерживался иного мнения и одержал верх. Хоть Хиссун и стал короналем, в чем нет никакого сомнения, но после этого решения он понял, что в течение некоторого времени положение дел будет несколько необычным, поскольку ему придется состязаться с полным сил, толковым и весьма энергичным понтифексом, в планы которого не входит переселение в Лабиринт. В истории Хиссун не обнаружил ни одного подобного примера. Даже самые властные и честолюбивые из короналей — лорд Конфалюм, лорд Престимион, лорд Деккерет, лорд Кинникен — оставляли свое место и отправлялись в подземелье, как только заканчивались их полномочия в качестве короналей.