Замок из дождя - Страница 6

— Почему ты так решил?

— Потому что она здорово хохотала, когда вспоминала эту историю. А последнюю ночь она провела в баре, а под утро пришла к своим родственникам. А потом — в библиотеку. Круто, да? А она не такой уж ангелочек, как ты думаешь.

— Это когда я так думал?

— Просто… ты ее слишком идеализируешь. Ну снилась несколько раз, ну видел где-то. Может, она вообще тебе померещилась.

— Заткнись.

— Кстати, ты заметил, что голос у нее грудной?

— Может, прокуренный? И мне кажется, судя по ее манере говорить, она не такая уж интеллигентная и воспитанная.

— Это ты решил, потому что подло подслушал ее разговор?

— Я?! Я не подслушивал! Она говорила на весь холл! Просто думала, что французский мало кто знает, вот и не стеснялась.

— А ты знал.

— Конечно. — Йен немного помолчал и довольно улыбнулся. — Ну вот, видишь как? А ты не хотел пить со мной пиво!

— По всему получается, мне надо ехать в Шведт?

— И как можно быстрее. Завтра она возвращается в Берлин, а сегодня у нас есть шанс обойти все ночные клубы и найти ее в одном из них.

— Йен, у меня работа…

— Ты что — дурак?

— Нет, но… американцы… это же деньги…

— Точно, ты — дурак.

— Ладно, поехали!

Филипп открывал гараж, представляя себе, как мог бы спокойно лежать сейчас на диване, с Луцианом и ноутбуком… Черт, Марта так и не позвонила. Или позвонила, но он не слышал, потому что все время был во дворе.

На компьютере висит несколько десятков непрочитанных писем. Американцы… американцы его просто нервируют, едва он только вспоминает о том, что на свете существует такая страна…

И куда он поедет в эту ночь по такой сырой, промозглой погоде? Дороги скользкие. Селин, скорее всего, нигде нет, да и вообще — Иен что-то напутал или половину придумал.

Филипп уселся за руль и покосился на лучшего друга. Тот сидел, ожидая, когда можно будет вставить очередную реплику. Увидев заинтересованное лицо Филиппа, он счел, что уже пора продолжать светский диалог.

— Это еще что! Я тебе не сказал самого главного! Алиса…

— Ты когда-нибудь дашь мне отдохнуть от Алисы? Она успела надоесть мне в спальне! А как твоя очередная подружка она не заслуживает внимания.

— Ого! Фил, да ты циник. И, между прочим, ты совсем не даешь прикоснуться в разговорах к своей Селин.

— Да потому что…

— А про Алису позволяешь себе так некрасиво выражаться! А она, между прочим, моя девушка.

— Ну прости, брат, не подумал. Просто Алиса, она как бы часть моего прошлого, и поэтому я так циничен.

— Отныне она — часть моего будущего. И — точка.

— Ладно, поехали.

В десяти доступных заведениях, которые Йен и Филипп обошли, с пристрастием осмотрев публику (и даже заглянув в женские туалеты), Селин не было. Более того, ни в одном из клубов друзьям не понравилось до такой степени, чтобы остаться посидеть. Мрачные, они забрались в машину.

— Поехали домой. А то дождь начинается.

— Ну и что? Так даже лучше. Мы с Луцианом… Черт! — Филипп резко замолчал и стал набирать на мобильном номер Марты. В конце концов надо выяснить, что с любимым котом.

Марта не отвечала.

— Ты полегче на педали-то дави! — услышал он голос Йена. — Дождь усиливается, машину может занести.

— Да у меня Марта с Луцианом пропали, даже не…

В этот момент он оторвался от мобильного и поднял глаза на дорогу. В долю секунды машина успела объехать чей-то силуэт, сильно вильнула и затормозила у самого кювета.

Несколько минут друзья молчали. Филипп чувствовал, как вставшие дыбом волосы постепенно укладываются на место. Ливень барабанил по машине с неистовой силой, поэтому они не сразу услышали, что кто-то стучит в стекло.

Когда Филипп открыл дверцу и увидел знакомое лицо, мокрые светлые волосы, он почти не удивился. Только сердце бухнуло — до пят и обратно, пока Селин усаживалась в машину.

— Уф! Ну вы даете! Вы чуть меня не сбили, мальчики. — Она говорила по-немецки. У нее получалось почти так же плохо, как у Филиппа по-французски.

— А какого черта ты стоишь на дороге в такую погоду?! — вдруг заорал Йен. — Ты ищешь приключений на свою молодую задницу или работаешь тут? Так вот что я тебе скажу: здесь не самое рыбное место, и богатых клиентов мало, и…

— Мне срочно нужно в Берлин, мальчики.

— Ха! Ей срочно нужно в Берлин. Мы туда не едем. Правда, Фил?

Только тут она посмотрела на того, кто сидит за рулем.

— Ой! Филипп! Надо же! Это ты. А я про тебя вспоминала.

У Филиппа свело челюсти, но он все же сумел произнести:

— Да? Здравствуй.

— Здравствуй. Я так рада! А можно, если вы не едете в Берлин, я еще раз у тебя переночую? А завтра ты сам меня отвезешь?

Йен вытаращил глаза на пассажирку, только сейчас он, видимо, ее узнал, и до него дошло все происходящее. Но после ее слов оба друга закашлялись.

— Ну что с вами?

— Ничего.

— Хорошо. Переночуй. Но ты же сказала, что в Берлин надо срочно?

— Куда же я ночью поеду? Вы отказываетесь везти, а таксистов я больше не люблю.

— Хорошо, поехали ко мне. Чего же мы стоим?

— Это ты стоишь.

— А, да. Это я стою. — Филипп неуверенно: тронулся с места.

Он думал только об одном: как доехать до дома, чтобы не разбиться? Руки и ноги сильно дрожали.

Конечно, он не собирался спать с ней в этот вечер. Конечно, у него же еще куча непрочитанных писем. Сейчас он устроит ее все в той же комнату наверху и пойдет работать. Время — два часа ночи. Завтра ему.

— Фил, дай, пожалуйста, какую-нибудь сухую одежду. Я мокрая насквозь. Хочу принять душ и переодеться.

— Конечно, конечно.

Дрожащими руками он открыл шкаф, достал оттуда одну из своих рубах, потом почему-то прижал ее к себе, словно Селин уже надела ее и он обнимает их вместе…

Через полчаса она вышла из душа и показалась ему еще меньше и беззащитнее, чем там, под дождем, на дороге. Рубаха доходила ей почти до колен. Снизу торчали тонкие, изящные ножки с двумя синяками на левой лодыжке. Селин забралась на диван, подтянула колени к подбородку…

— Ой. Вам… тебе, наверное, холодно. У меня не найдется подходящих брюк… Я принесу плед.

Он хотел добавить, что вообще можно пойти спать, а под одеялом уж точно будет тепло, но постеснялся. И в тот момент, когда Филипп укутывал ее тоненькие плечики шерстяным пледом, Селин вдруг сама протянула руку к его лицу.

В глазах у него потемнело, сердце учащенно забилось, дыхание сорвалось, и он почувствовал, что еще немного, и он не сможет соблюсти правил приличия. Он взял ее за плечи и поднял с дивана, чтобы можно было прижаться к ней низом живота, который мгновенно раскалился до температуры плавки металла.

— Селин, это… я… — Филипп сжимал ее плечи и не знал, можно ли позволить себе большее. И в то же время знал: сейчас в любом случае он себе это позволит!

— Фил, я рада, что мы снова встре…

Он начал целовать ее, не дав договорить. Он пытался это делать нежно. Но нежность удавалась не всегда. От каждого прикосновения ему становилось все тяжелее спокойно стоять на месте, а брюки с каждой секундой становились все более тесными…

Селин улыбалась, демонстрируя свои клычки, и просто позволяла себя любить. И Филипп любил. Сначала любил — пытаясь осознать, какое счастье сейчас находится в его руках и обжигает его своим дыханием… йотом — не выдержал, подхватил на руки и в один миг взбежал на второй этаж.

Это была первая и настоящая ночь любви в его жизни, когда он безоглядно провалился в пучину своих ощущений. Он не старался больше запомнить каждый вздох и стон женщины, он не пытался быть лучше, чем есть на самом деле, он больше не играл в Самого Умелого Любовника В Мире. С Селин он просто жил и познавал заново плотскую любовь. Ту, которую, как он думал, открыл для себя еще в четырнадцать лет. А на самом деле — только сегодня. Селин не была нежна с ним, ее можно было назвать грубой и неумелой в постели, но сейчас Филипп был счастлив просто от того, что они находятся вместе. Пожалуй, она сильно уступала по технике исполнения Алисе, но это тоже не имело значения. А что вообще имеет значение, он не знал. И едва только его измученный и счастливый организм вновь набирался силы, он еще и еще раз доказывал себе, что теперь прежнего Филиппа не существует. А Селин, кажется, было просто хорошо, и она, не стесняясь, давала это понять.