Заложники темпорального ниппеля [СИ] - Страница 49

— Ох уж эти женщины, — вздыхает Григорий, — всё бы им выдумывать, — а сам диктует суженой рецепт, что заранее «скачан» из интернета и в числе массы другой информации «нарезан» на лазерный диск.

«Для окрашивания пряжи в желтый цвет приготовьте раствор из полукилограмма свежих листьев березы, которые нужно прокипятить в четырёх литрах воды примерно один час. Пряжу варить полчаса в двух литрах воды, где растворить заранее пять грамм сульфата цинка. Затем процедить красящий раствор и окрашивать в нем пряжу при температуре девяносто градусов в течение часа».

Григорий задумался.

— Слушай, а если добавить отвар листьев Вейды, то можно получить зелёный цвет, ведь Вейда красит в синий.

Глядя на мужа, Любовь Васильевна только улыбалась.

— А ещё, сказывали, что на торговище, продают корень, что из западной страны привезён, называется Марзан, а по словарю выходит, это марена красильная, она красит в красный цвет, а если соединить с индиго, то получится фиолетовый, и будет всё как ты задумала, — теперь уже Григорий смотрит с гордостью на свою жену. Ясно в кого у них Наталья непоседа.

С желтым цветом пришлось обождать до весны. Листья с веников, заготовленных для бани дали слишком бледный оттенок. Ну да, в рецепте ведь чётко сказано — свежие.

Подготовка послушников по воинским дисциплинам поглощала львиную долю времени и у Лёшки, и у Сашки, и у Натальи, проводившей занятия по стрельбе из арбалетов. Даже Нюта каждый день давала урок фехтования. Ей пришлось немало попотеть, пока сама научилась действиям против бойца со щитом в левой руке. Но знания и приёмы, наработанные к двадцать первому веку — хороший багаж. Если подойти к этому творчески и не забыть использовать щит как еще один поражающий фактор, то многое получается достаточно эффективно.

Скажем, укол в лицо заставляет соперника поднять щит. В этот момент можно, например, пнуть его в коленку, если отразить своим щитом встречный удар, сделав одновременно быстрый шаг вперёд. Это, конечно, только один приём из многих, что она изобретала, проверяла и отрабатывала с учениками. Двое против одного, один против двоих, со щитами и без, против копья или топора — шаг за шагом разбирались самые разные «композиции».

Дело в том, что обращаться с саблями прибывшие на учёбу юноши умели. И их умения заметно превосходили начальный уровень, так что обучаться пришлось не с азов. Более того, приёмы наработанные за века и адаптированные к вооружениям и защитной амуниции тринадцатого века, были реально нужными и важными. Многие из них для Нюты вообще оказались в новинку. Однако по части колющих ударов курсанты не дотягивали до нужных кондиций, вот ими, прежде всего, и обогащался арсенал их приёмов.

Игнас учил конников перестроениям и совместному маневрированию по ситуациям, которые они с Лёшкой проигрывали на столе. В конюшне монастыря уже находилось более десятка лошадок, простаивать в праздности которым не давали ни дня. Вообще-то, их могло быть сколько угодно — ученики ведь прибыли верхом. Но местные кормовые ресурсы не беспредельны — Григорий Иванович и так оплакивает каждый клок сена. Так что большинство животных отправили назад, на родные пастбища.

Глядя на интенсивные тренировки, Сергей Анатольевич хитро улыбался и изредка подсказывал разные неожиданные вещицы — в вопросах вооружения и тактики средневековых войск он разбирался неплохо, да ещё и читал кое-что, листая книжки или перерывая материалы, записанные на компьютерные диски.

А вот Ника держалась ото всего этого в стороне. Служанки, наложницы и жёны учеников собирались в просторной комнате, где пряли, ткали, валяли войлок и шили. А она слушала их разговоры, записывая сказания и баллады, при этом сама вязала носки, варежки и тёплые горловины — помаленьку обшивали всех подряд. Порушенные Сашкой традиционные отношения, основанные на принципах родоплеменного строя, в быту не совсем умерли и большинством воспринимались так, как будто весь монастырь и есть один большой род, занятый решением общей задачи.

Мужчин несложно подчинить воинской дисциплине — они, словно кабаны, прут к своей цели — обретению воинских навыков. Ни потеря статуса в пределах микромира семей, ни реквизиция части имущества — приведенного с собой скота — ничто их не остановило. Встали в строй и не пищат. А вот с женщинами приходится действовать обходительней. Результат, конечно, тот же самый — полная и безоговорочная мобилизация. Но оформлено это как девичьи посиделки за рукоделием. Скажем, на зарядки-гимнастики они выбегают не все, на занятия по подготовке санинструкторов тоже являются по желанию. Даже к приёму пищи некоторые не выходят — питаются отдельно Элементы бардака, увы, имеют место, и как с этим бороться никто не знает. Так и оставили, как сложилось.

Развод по оборонительным позициям на стенах и учебные тревоги по занятию этих самых позиций Лешка произвел неоднократно. Тренировал личный состав гарнизона до тех пор, пока не начало получаться быстро и бесшумно. Но боевых металлических пуль учащимся ни разу не показал. Их уже наотливали — выплавить свинец было несложно, однако для всех учеников арбалеты так и остались просто игрушкой, блажью учителей. Правда, игрушкой сложной, — ни один не смог припомнить мастера, способного такое повторить.

Грешным делом и Сашка и Лёшка тайком даже мечтали о том, что кто-нибудь нападёт на их теперь неплохо защищённое укрепление, а они ка-а-ак… Однако, до обители по-прежнему никому не было никакого дела. Только пациенты продолжали наведываться. И если в связи с этим доктору требовался помощник — он немедленно извлекался хоть из оборонительного строя, хоть из наступательного. И мчался мыть, брить, держать, стерилизовать, и всё, что требовалось. Игры в войнушку, всё-таки на втором гвозде.

Во второй половине января значительная часть учащихся испросила разрешения отлучиться на загонные охоты, что проводились в их стойбищах. Родственники прислали за ними гонцов с лошадьми. Естественно, этому никто не препятствовал. Недели две примерно треть народа попеременно отсутствовала, зато возвращались все довольными с баранами и мешками зерна. Запасы провизии в кладовых даже превысили первоначальные, накопленные осенью объёмы.

А потом начался лесоповал. Наталья давно наметила зрелые деревья, причём уже не поблизости от дома, а по маршрутам многочисленных летних и осенних вылазок. Свалить мотопилой лиственницу или ёлку — дело недолгое, как и обрубить с неё сучья. А потом пара десятков крепких послушников выносила хлыст из чащобы — и на сани. И к лесопилке под навес. В этом году масштабы заготовки брёвен с самого начала были заданы избыточные. Лёшка довольно потирал руки, глядя на подрастающие штабеля. Явно что-то необычное замышлял. Это притом, что его любимая цитадель так и стоит недостроенной — не любит он в морозную погоду вести каменную кладку.

Вообще-то кузница не простаивает. Детали для арбалетов, сажалки из полученных в последней «посылке» труб. Косы, лопаты, вилы — много инвентаря требуется большому хозяйству. Люди, живущие по окрестностям, заглядывают со своими инструментальными затруднениями. Кто с износившимся серпом, кто накопил старого металла и желает, чтобы его перековали на новый нож, топор или ещё что-то нужное. Сам Лёшка уже подготовил ребят, что и без него справляются с простыми работами, так что сам только изредка заглядывает присмотреть за тем, как идут дела а, главное, за ротацией кадров у горна и наковальни. Для него обучение послушников — приоритетная задача. А выручка за услуги — просто сопутствующий фактор. Иной раз не только даром делают, но даже из своего материала.

Сергей Анатольевич много что примечает, но с расспросами пока к парню не подступает. Знает, что всё тут творится недаром, с каким-то прицелом, и даже ухмыляется порой довольно. Он последнее время в своих вечерних повествованиях, пропустить которые обитатели монастыря полагают за большое несчастье, налегает на примеры эффективности совместных действий. Притчу про метлу, переломанную по прутикам, рассказал. А потом принялся за анализ тактики Римского легиона — вот уж где от чёткого взаимодействия бойцов и подразделений успех зависел в огромной степени.