Закрыто на зиму - Страница 9

Она проглядела короткую статью и увидела, что в ней не было в общем-то ничего, кроме информации из короткого сообщения НТБ. Полиция не распространяла сведения, газета «Верденс Ганг»[9] еще вернется к деталям дела.

Проверила, что написали другие газеты. «Дагбладет» проиллюстрировала статью картой, у «Афтенпостен» был только текст. В плане содержания не было ничего нового.

Лине чуть больше двух лет проработала в газете «Верденс Ганг», но за это короткое время она уже успела получить несколько журналистских наград и не могла себе представить другой работы. Она стала для нее бо́льшим, чем просто источником заработка. Журналист – это образ жизни.

Она представила шумный офис редакции и порадовалась, что перешла на свободный график работы. Ей нравилось работать над такими делами, но именно сейчас ее голова была занята другими мыслями.

Вдруг внизу на улице хлопнула автомобильная дверца, она подошла к окну, чтобы посмотреть. Ветер раскачивал одинокие фонари, асфальт тремя этажами ниже был влажным, но дождь закончился.

Томми припарковался на свободном месте напротив входа в дом, он стоял возле автомобиля и рылся в карманах куртки, пока не нашел сигаретную пачку и не достал себе закурить. Четко очерченное лицо осветилось, когда он чиркнул зажигалкой.

После первой затяжки молодой человек бросил взгляд вверх на квартиру, и Лине немного отступила от окна, чтобы он ее не увидел.

Вот он в спешке выхватил телефон, который, должно быть, зазвонил в кармане брюк. Томми совершал пассы руками во время разговора, потом оглянулся, открыл машину и снова сел в нее, будто для того, чтобы его точно никто не услышал.

Когда Томми наконец вышел из машины, он кинул окурок под ноги и раздавил его каблуком.

Лине взяла чашку с блюдцем со стола в гостиной и отправилась с ними на кухню.

Томми зашел в квартиру и улыбнулся, увидев ее.

– Ты еще не ложилась? – спросил он.

Она только покачала головой и постаралась избежать взгляда его глаз с карими искрами. Внутри нее по-прежнему ёкало, когда Томми входил в комнату, но решение о том, что разум должен победить, уже было принято.

Он хотел быстро ее поцеловать, но она отвернулась, уклоняясь от запаха сигарет. Он посмеялся над ней, кинул свою кожаную куртку на стул. Теперь на нем была только узкая белая футболка, плотно обтягивающая бицепсы.

Томми открыл холодильник и взял пиво, нашел в ящике открывалку, оставил ее на столешнице вместе с пробкой. Сделал глоток. Жилы на горле натянулись как струны.

– Как прошел ужин с твоим отцом? – спросил он и облокотился на столешницу. – Было вкусно?

Лине сделала глубокий вдох и произнесла предложение, которое давно было сформулировано и ждало своего часа.

– Так не может больше продолжаться.

Он удивленно на нее посмотрел:

– Ты о чем?

– Тебя почти никогда нет дома, и я не знаю, где ты и чем ты занят.

Он смерил ее взглядом.

– Я занимаюсь рестораном, – начал он объяснять.

– Там тебя тоже никогда не бывает. Я не знаю, чем ты занимаешься. Я не знаю твоих друзей или с кем ты там проводишь время.

Томми сделал новый глоток из бутылки.

– Тебе не очень-то было интересно с ними знакомиться, – сообщил он. Его датский акцент был сильнее заметен, когда он раздражался.

Лине всплеснула руками.

– Те, с кем я встречалась, – с ними я действительно не горела желанием познакомиться поближе, – признала она. – Но дело не в этом.

– В чем тогда?

– В нас. Ты не видишь, что мы отдаляемся?

Он снова отпил.

– В этом не только моя вина. Я тоже не всегда знаю, когда ты дома. Ты ведь сутками можешь пропадать, когда работаешь над делом.

– Это моя работа.

– А «Шазам Стейшн» – моя работа. Я делаю это ради нас, хоть и не получаю почасовую оплату.

– Ради нас? А нам что с этого? Никаких излишеств. Ты живешь в моей квартире и разъезжаешь на моей машине. – Она схватила со стола пивную крышку и швырнула ее в мусорное ведро. – Ты довольно мало в нас вкладываешь.

Томми поставил бутылку на стол и подошел к ней.

– Все наладится, – с этими словами он попытался ее приобнять.

Она вывернулась. Уже слышала это раньше.

Первые полгода вместе с Томми она была опьянена счастьем. Она практически не ела, практически не спала, каждый час, проведенный вдали от него, казался бессмысленной тратой времени. Она была влюблена по самые уши, и предупреждения подруг ее весьма раздражали. Кая, одна из лучших подруг Лине по газете, однажды вечером появилась в квартире с бутылкой вина и благими намерениями. После пары бокалов Кая решила дать несколько прагматичных советов и комментариев о прошлом Томми: недостаточном образовании, семье… она не считала, что он подходящий спутник для Лине, ей это было совершенно очевидно. Вечер закончился тем, что Лине отправила ее восвояси, оскорбленная недоверием подруги, уверенная в своей любви к Томми больше, чем когда-либо.

Однако сейчас, когда период бурной влюбленности остался позади, она против своей воли должна была признать, что Кая в чем-то была права. Недостаток образования и некоторые проступки в прошлом сами по себе не являлись проблемой, однако бо́льшая часть жизни Томми будто была скрыта от нее. В последние месяцы страх пересилил любовь. Она часто бывала в квартире одна и неделю назад сделала то, что – она готова была поклясться – никогда не сделала бы раньше: залезла в мобильный телефон и прочла смс, когда молодой человек был в душе. Дрожа, она просмотрела папку «Входящие», искала ответы на вопросы, которые мучили ее день и ночь. Однако ничего прояснить не удалось. В переписке не было ни намека на измену, только рабочие моменты и, очевидно, безобидные сообщения от людей, задействованных в проекте «Шазам Стейшн». Ей стало очень стыдно, и единственным способом забыть стыд и беспокойство было забыться в руках Томми.

Она полностью осознавала, что живет по шаблону, и это все усложняло. Она привыкла контролировать свою жизнь, даже после маминой смерти она знала, кто она такая и как поступать правильно. Но сейчас готова была сломаться. Это состояние не могло дольше продолжаться, ей нужно было побыть одной, возобновить отношения со старыми подругами, гулять, ходить на тренировки, понять, какой жизнью она хочет жить. С Томми она просто растрачивала дни, жила на его лад, и ей становилось очевидно, что этот путь не ведет к гармоничному существованию. Она была сильной женщиной, но все равно испытывала потребность в тихой домашней гавани. Работа была наполнена удивительными поворотами и гротескными делами, Лине хотелось чувствовать себя в безопасности рядом с самыми близкими. С Томми она не чувствовала себя спокойно. Он не раскрывал своих карт, своим телом говорил больше, чем словами, он казался беспокойным и тревожным, но отказывался признать, что его что-то мучит.

– Так больше не пойдет, – повторила она.

– Ты о чем?

– О нас, – сказала Лине и сделала движение кистью от него к себе. – Я больше не знаю, хочу ли так.

Он ничего не сказал. Стоял, сжав бутылку пива, которую снова взял в руки, рассматривал девушку.

– Мне нужно немного времени на себя, – сказала она.

Это была очень размытая фраза, но она все равно увидела, как в его взгляде промелькнуло подобие страха. Она позволила всем мыслям стать словами, и стоило начать, как было сложно остановиться. Она сосредоточилась, чтобы успокоиться.

– Я не понимаю, – произнес он, покачав головой.

– Возможно, именно в этом проблема, – предположила она.

Он собирался возразить, но его прервал сигнал мобильного телефона. Он прочел сообщение и посмотрел на нее.

– Мы можем поговорить об этом завтра? – предложил он и отставил пивную бутылку.

– Ты снова уходишь?

– В «Шазаме» проблемы, – Томми схватил куртку. – Я им нужен.

Она собиралась сказать, что ей он тоже нужен, но это уже не было правдой.

– Когда ты вернешься, меня здесь не будет, – произнесла она вместо этого.