Законы улиц - Страница 3
Ханыгин молчал.
– Слушай, ты же не в первый раз замужем. Дашь чистуху сразу – мы шепнем за тебя словечко следаку. У тебя только одна ходка, да и то по хулиганке. Здесь получишь по минимуму.
Ханыгин молчал.
– Так и будешь в молчанку играть?
– Курить есть? – мрачно буркнул Ханыгин.
Аксенов положил перед ним пачку сигарет. Ханыгин закурил. Взяв с подоконника пепельницу, Аксенов вернулся за стол и закурил сам. Ничто не помогает выйти с объектом, которого пытается расколоть опер, как совместное курево.
– Ну, Паш? – выдержав паузу, продолжил Аксенов. – Говорить будем или как?
– Я возьму на себя все.
– Сколько эпизодов у вас? Три? Или есть какие-то, о которых я не знаю?
– Только три.
– А чего ломался? – Ханыгин не ответил. – Как знаешь. Чистуху будешь писать?
Поколебавшись, Ханыгин кивнул. Аксенов положил перед ним ручку и бумажку. Тот продолжал курить, потерянно и тоскливо глядя вникуда. Аксенов наблюдал за ним.
– Слушай, Паш. Мы же с тобой пять лет назад договорились, вроде. Нафига тебе это?
Ханыгин снова поколебался перед ответом.
– Деньги нужны.
– Всем нужны. Мне, думаешь, не нужны? Если б не нужны были, я б не пахал здесь как дурак, а загорал бы сейчас на пляже с коктейлем в руке. – Ханыгин не отреагировал. – Паш, я тут пробил, пока тебя оформляли… У тебя ни за это время ни одного задержания не было. Ты ни по одной наводке не проходил. То есть, завязал вроде. С чего сейчас во все тяжкие опять пустился-то?
Ханыгин не ответил, лишь отвел взгляд и снова уставился вникуда. Аксенов задумчиво наблюдал за задержанным. И его поведение оперу категорически не нравилось.
Из управления Аксенов и Фокин выехали уже поздней ночью. Аксенов, подвозя Фокина домой, буркнул, видя, как тот пытается достать сигарету из пачки:
– Назад убери. Не в машине, задолбался тебе говорить уже.
– Твою мать, – проворчал Фокин, пряча сигареты в карман и вздыхая.
– Серег, а ты сам вообще заметил, что ты еще больше курить стал?
– Когда?
– После того, как типа пытался бросить.
– Не типа пытался, а пытался, – огрызнулся Фокин. – Бросишь тут с вами.
– Гнилые отмазы.
– Умный? Вот сам попробуй бросить, а потом советы давай.
– Ты каждый месяц заводишь очередную телегу на тему «я бросаю курить», – хмыкнул Аксенов. – Потом неделю достаешь всех. Потом срываешься и начинаешь курить еще больше, чем курил до того, как типа бросил. Ты реально уже достал всех. Или брось уже раз и навсегда, или…
– Как только, так сразу. Ты со своей тачкой тоже всех достал.
– Не всех, а только тебя, это большая разница, – рассмеялся Аксенов.
Фокин предпочел переменить тему.
– Ханыгин поплыл?
– Куда он денется. Написал чистуху. Завтра закреплять придется.
– Слушай, а та история пять лет назад, что там было? Я же еще не работал в отделе.
Вспоминать в подробностях тот день Аксенов не хотел.
– По информации работали. С поличным брали банду. Их было четверо. Один водитель и трое бойцов. Все в масках и со стволами. С боевыми стволами.
– Ханыгин был одним из них?
– Был водилой. Ждал снаружи. Его взяли первым, тихо, без шума. А те трое там решили устроить вторую мировую… Подстрелили одного опера и двух собровцев, один из бойцов потом в реанимации помер.
– Жесть… Всех взяли?
– Их главный ушел. Но Ханыгин дал показания и слил его адрес, – отозвался Аксенов.
Слушай напарника, Фокин машинально достал пачку сигарет. Уже выуживая одну, он наткнулся на красноречивый взгляд Аксенова и со вздохом снова спрятал сигареты в карман.
– Ханыгин мне сегодня не понравился, – задумчиво сказал Аксенов. – Знаешь… У меня подозрение возникло, как будто он чего-то боится.
– Ясен пень, боится, – хмыкнул Фокин. – Его с поличным замели!
– Дело не в этом.
– А в чем?
Аксенов молча пожал плечами. Он на самом деле не знал.
Пока.
Глядя сквозь голени, Аксенов увидел проскользнувшие мимо двери в гостиную ноги Ольги. Проснулась, подумал он, следя за дыханием. Медленный вдох – плавный выдох. Он стоял в уттанасане, согнувшись в поясе так, что лбом он доставал до собственных голеней. Медленный вдох – плавный выдох.
Медленно Аксенов переместился в шванасану, встав широкой буквой Л.
В комнату, он услышал, заглянула Ольга.
– Завтракать будешь?
– Угу.
– Ты же меня подбросишь на работу? Мне бы сегодня пораньше. У нас там какое-то собрание планируется опять…
– Угу.
– Тебе еще долго?
Аксенов невольно вздохнул.
– Нет.
– Мы же не опоздаем?
Черт возьми, подумал он, почему ты проснулась именно сейчас.
– Нет.
Ольга недовольно покосилась на застывшего в асане Аксенова, который словно не понимал, что ей нужно на работу пораньше. Поджав губы, она отправилась на кухню и принялась – Аксенов подумал, что демонстративно громко – греметь тарелками.
Аксенов и Ольга были женаты три года. Познакомились в типичной для любого опера ситуации – она была свидетельницей по делу, над которым работал Аксенов. Поначалу отношения напоминали идиллию, но вскоре выяснилось – все не так, как кажется. Они были разные. Ольга была раздражительной, но главное – катастрофически неуверенной в себе. Любую неприятность она несла в дом, а у Аксенова хватало своих проблем. Выслушивать каждый вечер двухчасовые истории о том, как ее не любят на работе и как ей не везет в карьере, для него было слишком. Плюс его собственная служба, на которой он пропадал сутками. Одним словом, сейчас их отношения были странными – до отчуждения, конечно, не доходило, но сказать про Аксеновых «они живут душа в душу» явно было нельзя.
Медленный вдох – плавный выдох. Аксенов медленно перешел в бухджангасану – лег на живот и, отталкивая себя руками, прогнулся максимально назад. Глаза увидели верхнюю часть двери в комнату. И перевернутую голову вернувшейся Ольги.
– Денис, ты не можешь поторопиться? Мне реально пораньше надо.
Черт.
– Хорошо, – отозвался он, не двигаясь и следя за дыханием. Раздраженно выдохнув, Ольга ушла.
Аксенов почти 15 лет начинал каждое свое утро с йоги и дыхательных упражнений. На другие тренировки у него, при всем желании, не было времени, несмотря на висевшую на балконе боксерскую грушу. Именно благодаря йоге он в свои 35 был более гибким и подвижным, чем в подростковом возрасте. А благодаря дыхательным упражнениям пытался хоть как-то компенсировать вред от сигарет.
Закончив, он принял душ, пожарил яичницу с помидорами и быстро проглотил нехитрый завтрак. Одевшись, Аксенов обнаружил, что Ольга, еще в ночной рубахе, слоняется по комнатам с одеждой в руках.
– Оль, ты меня торопила. Ну вот, я готов. А ты?
– Не дергай меня, подождешь! – отрезала она.
– Как задержан…? Кем? Когда?
– Вашего мужа задержали полицейские. С поличным, о время совершения преступления. Мы можем войти?
– Но… Господи. Когда?
– У нас постановление на обыск, – мягко, но настойчиво повторил Аксенов, снова показывая Ханыгиной документ. – Мы должны обыскать ваш дом. Впустите нас.
Женщина отступила, с потерянным видом глядя, как внутрь заходят Аксенов, Фокин, понятые и двое полицейских в форме. Осматриваясь, Фокин махнул понятым на гостиную:
– Давайте оттуда начнем. Понятые, следуйте за мной, что ли.
Ханыгин жил в частном доме на окраине. Небольшой, ничем не примечательный домишко с воротами, огородами и стареньким гаражом.
До Ханыгиной стало доходить, что случилось. Бледнея, она опустилась на стул. Аксенов тревожно нахмурился.
– Вам плохо? Воды?
– Когда это было? – пробормотала она, трогая себя за лицо, словно у нее разболелся зуб. В глазах стояла неприкрытая паника. – Когда? Паша… где он сейчас?
Аксенов вздохнул.
– Он в изоляторе временного содержания. Если вы хотите с ним встретиться, я вам дам телефон следователя, я такие вопросы решать не могу. Ханы… Павла задержали ночью. Наши сотрудники. Он совершил разбойное нападение на квартиру вместе со своим знакомым, его фамилия Сашко. Вы его знаете?