Законы прикладной эвтаназии - Страница 19

Морозов обращает внимание, что стена всё-таки не из бетона. Это грубая штукатурка; под ней кирпичи. Кладка старая, никак не меньше века. Ему представляется книга «Тайны Харбина» со стеной на обложке. По облупившейся краске можно отследить все «археологические слои».

Из-за вагончика выбегает мальчишка в грязной рубашке, холщовых штанах и сандалиях на босу ногу. Он точно из позапрошлого века, дитя трущоб. Смотрит на доктора, бежит прочь.

Чёрт, думает Морозов. Там у них логово, не уединишься.

Тем не менее Алексей Николаевич неуклюже засовывает бутылку с водой в карман брюк и заходит за вагончик. Ему становится легко и хорошо. Хочется быстрее вернуться к машине и уехать из Пинфаня. Нет, он не жалеет, что приехал. Просто хочется в отель, под душ, поваляться на кровати, почитать книгу.

Он выбирается из-за вагончика, и тут прямо перед ним из-под земли появляется голова. Морозов останавливается. Это ещё один мальчишка. Он что-то кричит первому, который, оказывается, стоял неподалёку и пялился на Морозова.

Второй мальчишка окончательно выбирается, оглядывается на доктора и бежит к товарищу. Они ещё раз смотрят на Алексея Николаевича и исчезают где-то за домом. Морозов рассматривает дыру, откуда только что выбрался мальчик. Просто отверстие в земле, слишком узкое для взрослого мужчины. В этот момент его нога проваливается – выше колена. Морозов рефлекторно пытается вырвать ногу, хотя знает, что делать этого нельзя: можно застрять ещё сильнее, повредить кожу или артерию.

Рывок не проходит даром: проваливается и вторая нога. Верхняя часть тела профессора – над землёй, за вагончиком, руки шарят по грязи и мусору. Нижняя – болтается в воздухе, под ним – пустота. Алексей Николаевич собирается закричать – и тут же проваливается полностью.

Он успевает сгруппироваться в полёте и приземляется удачно, на обе ноги, перекатывается. Сверху бьёт свет, он пролетел около пяти метров. Очень неплохо. Чудом ничего не сломал.

Он встаёт. Похоже на подземные коммуникации, только очень чистые. В том смысле, что здесь лишь пыль, никакой воды или жидкой грязи. Маленькая комнатка с сетчатым полом и раздвижными дверями. Морозов светит себе телефоном: на полу следы маленьких ног. В углу – свалка какого-то барахла; похоже, мальчишки устроили здесь что-то вроде склада.

«Это лифт», – осеняет Морозова.

В этот момент лифт срывается вниз. Морозов успевает среагировать и на этот раз: он хватается за рукоятку на потолке. Один рывок, второй, лифт то застревает, то снова начинает съезжать вниз. Глухой удар: всё, приехали.

Алексей Николаевич достаёт мобильный телефон и смотрит на экран: сигнала нет. Он включает встроенный фонарик, мысленно благодаря создателей телефона. Между раздвижными дверями лифта – щель. Как ни странно, Алексей Николаевич легко раздвигает двери. Точнее, отодвигает правую створку. Судя по всему, в ней повреждён фиксационный механизм.

Он оказывается в маленькой комнате странной формы. Ни двери, ни окна в ней нет: только лифт, на котором только что «приехал» профессор. От дверей лифта до противоположной стены всего два шага. Морозов оборачивается. Лифтовая панель выглядит непривычно: выломанный с корнем рубильник, болтающиеся провода. Профессор освещает потолок и пол. На полу – бетонная крошка, мусор, исковерканные куски арматуры, оплавленные обрывки металла. Он смотрит наверх.

Это бронеплита, выехавшая из потолка. Через неё не пройти никаким образом. Единственная дорога – обратно в лифт.

И вдруг Морозов понимает, что ему повезло. Повезло так, как не везло ни Санькову, ни Волковскому. Он что-то нашёл. Возможно, этот бункер не имеет никакого отношения к Исии Сиро и завещанию Исии Такэо. Но похоже, что он с первого же выстрела попал в яблочко! Впрочем, он стрелял прицельно.

Его гложет любопытство. Судя по всему, в бункере не было посетителей несколько десятков лет. Тем не менее вентиляция в порядке: дышать легко, хотя воздух кажется затхлым.

Алексей Николаевич освещает потолок на другом конце комнаты. И понимает, что вентиляция тут совершенно ни при чём. В потолке и верхней части бронеплиты – сквозное отверстие с рваными краями. Снаряд. Поэтому всё помещение засыпано мусором. Какой же толщины стены и бронеплита в этой комнате, что разорвавшийся внутри снаряд лишь проделал дыру, а не обрушил всё к чертям?.. В любом случае, так можно попасть внутрь основного помещения.

Нижний край дыры – как раз на высоте вытянутых рук. Алексей Николаевич не в самой плохой физической форме, но с подтягиваниями у него были проблемы даже в юношеском возрасте. Он зажимает мобильник-фонарик во рту, хватается руками за рваный край и начинает подтягиваться. Выше, выше, ноги скользят по гладкой поверхности. Усилие, ещё усилие.

Он соскальзывает. Одна рука окровавлена.

Профессор думает. Затем снимает пиджак, перекладывает деньги из внутреннего кармана в брюки и забрасывает пиджак на край дыры, будто верёвку с крюком. Ткань трещит, но рукав пиджака цепляется за что-то с первого раза. Это рискованно: ткань может не выдержать. Впрочем, это дорогой костюм из хорошего материала.

Он ползёт по пиджаку, как по верёвке, цепляется локтем за край дыры, обдирает его. Снова спрыгивает.

Новая идея: он расстёгивает манжет на пиджаке. Спасибо модельеру за нестандартный подход к покрою. Теперь он ставит в рукав ногу, точно на ступень верёвочной лестницы. Хватается руками и подтягивается, одновременно отталкиваясь ногой. Ткань трещит, лопается, но он уже перевалился через край дыры, царапая живот. Осталось только развернуться и слезть с другой стороны.

Когда Алексей Николаевич тяжело плюхается с другой стороны стены, он чувствует себя чудовищно усталым. В сердцах он ругается. Нецензурное выражение эхом расползается по помещению.

Алексей Николаевич оборачивается и видит в темноте несколько огоньков. Два красных, два белых, синий. Фонарик телефона не достаёт жиденьким лучом до источника огоньков. Морозов делает шаг и спотыкается обо что-то. Он едва не падает, едва не роняет телефон. Светит вниз. Это осколки бомбы и крупные куски арматуры. Ничего особенного.

Он направляется к огонькам. В дальнем углу помещения что-то мерно гудит.

В центре комнаты – странная конструкция. Она похожа на саркофаг, изнутри стеклянная поверхность покрыта изморозью. В свете фонарика ничего не разглядеть.

«Если есть электричество, значит, есть свет», – говорит Алексей Николаевич вслух.

Когда слышишь свой собственный голос, становится спокойнее.

Он обходит помещение, подсвечивая стены телефоном. На одной из стен – переключатель. Морозов дёргает его и не ошибается. Загорается свет. Тусклый, неуютный. Лампы расположены на стенах и на потолке. Морозов осматривает комнату.

И ему становится жутко.

В дальнем углу – гудящая машина. Наверное, генератор.

У правой стены – шкафчики, столы с колбами и какимито растворами.

В центре комнаты – странный саркофаг.

А прямо у ног Алексея Николаевича на коленях, согнувшись в три погибели, сидит иссохшая мумия, сжимающая в руках винтовочный штык.

«Он сделал харакири», – говорит Морозов вслух.

Как и большинство обывателей, Морозов путает харакири с сэппуку.

Но мертвец не так интересует профессора, как саркофаг в центре помещения. Кто может лежать в нём? Перед глазами Морозова проплывают кадры из американских кинофильмов – «Чужой», «Хищник».

Нет, нет, там человек, не иначе.

Руки доктора ложатся на пульт. Он протирает циферблаты рукавом рубашки. Индикаторы, кнопки. Вот давление: обозначено в паскалях, латиницей. Собственно, кроме нескольких обозначений единиц измерения, надписей на пульте почти нет.

Назначение одного из рычагов сразу понятно. Большая рукоятка справа. Ручка красного цвета. Экстренное открывание. Или умерщвление спящего?

Это моральная дилемма, которая гораздо сложнее вопроса о необходимости эвтаназии. Выбраться, вызвать власти? Скрыть факт нахождения бункера от всех, даже от членов общества хранителей времени? Рассказать всё Волковскому?.. Отдать славу другим?