Закон желания - Страница 27

На миг Эрл удивленно застыл. Похоже было, что он ожидал от миссис Олдсмен чего угодно, но только не этого.

— Надо же! И откуда только разнюхала…

— Говорит, получила эти сведения «из надежных источников».

Несколько мгновений Эрл и Даффи смотрели друг на друга, и им в голову пришла одна и та же мысль.

— Милли! — почти одновременно воскликнули оба.

Затем Эрл добавил:

— Я еще тогда заметил что-то такое в ее глазах, но не придал значения. Помнишь, когда она явилась в стойла к зубрам, чтобы предложить мне на завтрак вчерашнюю отбивную?

Даффи опустила взгляд. Еще бы ей не помнить! В тот день — третьего июля — они с Эрлом впервые занимались любовью.

— Милли ревнует меня к тебе и Роджеру, — негромко заметила она.

Эрл недоуменно взглянул на нее.

— Ревнует?

— Ну, Милли гложет досада, что ее стряпню вы отвергли, а взамен предпочли мою.

— Вот как? Бывает и такая ревность?

Даффи пожала плечами.

— Как видишь. — Она немного помолчала, обдумывая следующую фразу, потом произнесла: — Меня не покидает ощущение, что ты гораздо больше знаешь о судьбе Нэнси, чем все сплетницы Норисейга.

Эрл вздохнул.

— Наверное. Кроме миссис Олдсмен, моей бывшей тещи.

— Ах да! — вдруг спохватилась Даффи. — Ведь ты упоминал, что вы с Нэнси развелись, только я не поняла, когда это произошло. У меня сложилось впечатление, что развод состоялся уже после исчезновения Нэнси из этих краев.

— Правильно, — кивнул Эрл, едва заметно улыбнувшись. — Я получил от Нэнси письмо, в котором она просила меня выслать официальное согласие на развод. Что я с удовольствием и сделал. А затем получил формальное извещение о том, что больше не являюсь ее супругом. Эта бумага находится у меня в кабинете, могу показать.

Даффи перевела дух. Кажется, ситуация начала понемногу проясняться. Впрочем, вопросы еще оставались.

— Зачем, не нужно, я и так тебе верю. Но… Энн и Дора уверяли меня, что своими глазами видели следы побоев — зверских, по их словам…

Эрл переменил позу — он наклонился, упершись локтями в колени и сплетя пальцы.

— Никаких побоев не было. — Его голос звучал глухо, но спокойнее, чем несколько минут назад, и лицо больше не казалось таким темным. — За все время нашей супружеской жизни я Нэнси пальцем не тронул. Скандалы у нас бывали, тут спорить не стану, однако они происходили, если можно так выразиться, лишь в словесной плоскости. Впервые заподозрив, что Нэнси изменяет мне, я заговорил с ней об этом. В итоге между нами случился первый скандал, после которого она на неделю уехала к матери в город. Затем мы помирились, но на этом дело не кончилось — Нэнси снова взялась за свое. У нее была какая-то болезненная тяга к мужчинам. Не знаю, как это объяснить. Когда я наконец понял это — а также то, какую ошибку совершил, женившись на Нэнси, — Айрис уже умерла. Собственно, после ее кончины, когда Нэнси, что называется, пустилась во все тяжкие, я и осознал со всей очевидностью свое незавидное положение. Передо мной встал вопрос, что делать дальше, но я постоянно отодвигал решение, потому что ферма требовала всего моего внимания. Так мы некоторое время и жили: периоды относительного покоя сменялись скандалами и отъездами Нэнси к матери в Норисейг. Тогда я еще не знал, какие слухи она обо мне распускает.

Эрл умолк, по-видимому погрузившись в мрачные воспоминания. Вновь наступило молчание, во время которого Даффи обдумывала услышанное.

— Да, но… — начала было она, захваченная некой мыслью, но тут же неуверенно замолчала.

Эрл посмотрел на нее.

— Что ты хочешь спросить?

— Ну, я все про эти ссадины, о которых мне все уши прожужжали Энн и Дора.

— А… Все это действительно было — и ссадины, и синяки, и кровоподтеки. Видишь ли, в то время у Нэнси вспыхнул роман с одним парнем, который работал у меня на ферме — Дейл Кэнти, так его звали. Мне Нэнси объясняла их общение тем, что Дейл якобы учит ее верховой езде. Признаться, к тому времени мне было почти все равно. Однажды они в очередной раз отправились на верховую прогулку, а когда вернулись, на Нэнси живого места не было. Оказывается, Нэнси неправильно повела себя с лошадью, та взбрыкнула и сбросила ее. К несчастью, произошло это на краю оврага. Вылетев из седла, Нэнси покатилась по крутому каменистому склону и остановилась лишь на дне, за несколько мгновений бесчисленное количество раз ударившись о скальные выступы. Когда я увидел ее, вид у нее был ужасный, но повреждения оказались лишь поверхностными. Понимая, что беспокоиться не о чем, я сказал что-то в том смысле, что, мол, нечего шляться по холмам с парнями. Нэнси произнесла в ответ несколько оскорбительных слов, и между нами вспыхнул очередной скандал. Тем же вечером она уехала к матери. И бьюсь об заклад, что еще в дороге у нее появилось подходящее объяснение тому, что с ней произошло, — я вновь ее избил!

Пока Эрл говорил, Даффи смотрела на него, и в ее глазах с каждым мгновением все ярче разгорались искорки радости — потому что с той же скоростью ее покидали сомнения.

— Значит, к появлению на теле Нэнси ссадин ты не имеешь никакого отношения? — сдерживая волнение, произнесла она.

— Уж поверь, — пасмурно усмехнулся Эрл.

— Но тогда… почему ты не предпринял попытки опровергнуть россказни Нэнси?

— Почему? — повторил он, откидываясь на спинку кресла. — А как ты себе это представляешь? По-твоему, я должен был выйти на какое-нибудь людное место и крикнуть: «Жители Норисейга, пожалуйста, поверьте, я не избиваю свою жену!». Так, что ли?

Даффи смущенно усмехнулась, представив себе эту картину.

— Да, вообще как-то… несерьезно.

— Неубедительно, я бы сказал. К тому же не понимаю, почему я должен оправдываться. Если люди предпочитают верить во что-то, игнорируя логику или здравый смысл, зачем убеждать их в обратном?

Это верно, подумала Даффи, но не слишком ли рискованно ставить под удар свою репутацию и даже подвергать опасности свободу, если можно каким-то образом повлиять на ситуацию или вообще повернуть ее в свою пользу.

— Согласна, — сказала она. — Но синяки и ссадины на коже Нэнси — это еще цветочки. Ведь вскоре начались поиски самого тела!

— И что? — сдержанно спросил Эрл.

— Разве тебя не волновало обвинение в убийстве? Ты же запросто мог очутиться на скамье подсудимых. Многим участь Нэнси представляется весьма плачевной, поэтому…

Эрл встал с кресла и принялся ходить по комнате.

— Я не обязан думать о том, что и кому представляется! В отличие от прочих мне «участь» Нэнси прекрасно известна. И она вовсе не так плачевна, как многие думают.

Даффи изумленно смотрела на него.

— Не понимаю. Ты предпочитаешь, чтобы тебя считали убийцей, вместо того чтобы просто рассказать, как в действительности обстоят дела? Пусть не на людном месте, а иным образом, но…

Эрл остановился напротив нее.

— Я рассказал.

— Правда? Кому?

Он устало вздохнул.

— Томасу.

— Прости, но я понятия не имею, кто такой Томас, — сказала Даффи. — Ты забываешь, что срок моего пребывания в ваших краях недостаточно велик, чтобы я успела узнать всех местных жителей по имени.

— Да, конечно. Томас Джордан — это наш главный констебль.

— А, понимаю! Кто-то — то ли Энн, то ли Дора — сказал мне, что главный констебль ездил сюда, на ферму, для беседы с тобой.

Эрл кивнул.

— Так и было. Томас приехал, пересказал мне разговор с навестившей его накануне миссис Олдсмен, которая встревожена исчезновением Нэнси, и спросил, какие сведения я могу представить по данному вопросу. Ну я и поведал ему всю правду.

Повисла пауза. Снедаемая любопытством Даффи ждала продолжения, однако Эрл, по-видимому, не считал необходимым что-либо добавлять к сказанному.

— Насколько я понимаю, — осторожно произнесла она, — в тот момент Нэнси была жива…

— Более чем, — буркнул он, — Жива и невредима. Мало того, в таком состоянии она пребывает и поныне.

Даффи затаила дыхание, но Эрл вновь умолк. Пришлось ей спросить: