Закон случайностей - Страница 2

Я молча прошел в свою комнату. Эти речи я слышал уже раз двести и успел выучить наизусть.

– Куда ты пошел? Я с тобой разговариваю! Одни гулянки да концерты на уме, а о важном подумать, что – времени не было?!

– Не было, – согласился я, вздохнув.

– Сколько раз тебе говорили – готовься, Никита, готовься, а Никите как об стенку горох! Думаешь, школу окончил, и самый умный теперь? Ладно, руки иди мой, что ли. Тебе там курьер опять подарок принес, посмотри.

Происходило что-то странное. На столе у зеркала в коридоре валялся небольшой сверток. Уже второй за месяц. В первом прислали пластмассового дельфина, он умещался у меня в кулаке. Теперь же внутри оказался маленький кораблик.

Сначала я пытался выяснить, кто это придумал, расспрашивал друзей и знакомых в глупой надежде, что кто-то из них проговорится. Но все молчали. Мало того, они чуть ли не крутили пальцем у виска в ответ на мой вопрос о пластмассовом дельфине. Наверное, думали, что у меня совсем крыша поехала. Это было бы неудивительно – девушка бросила, в институт не поступил.

Вот если бы поймать курьера и все у него выспросить… Интересно, кому это надо и зачем?

Я закрылся в ванной и наполнил раковину водой почти до краев. Потом завел кораблик. Зажужжал миниатюрный винт из пластмассы. Я осторожно опустил корабль в воду, и он поплыл. От одного края раковины до другого, а я сидел на бортике ванны и улыбался впервые за день.

Из кармана торчали Лерины наушники. Я надел их и включил плеер. Воспроизведение началось с песни «Valerie» Уайнхаус, потом была «Rehab» – под которую мы познакомились.

В левом ухе пела Эми, а в правом что-то громко шипело. Я слушал и наблюдал за своим детским корабликом. Слушал песни, которые любит девушка, которую люблю я… Мне казалось, я сегодня всю ночь буду их слушать. Интересно, сколько там у нее гигабайт?

Кажется, я схожу с ума. Чертов псих, нытик и мазохист в одном лице.

В дверь ванной постучали:

– Никита, иди ужинать!

Часы не работали уже лет десять. Каждый раз, открывая круглую дверцу домика, я надеялась на чудо. Дух захватывало. За дверью пряталась серая железная кукушка с неподвижными глазами. Две большие белые точки, а внутри – две черные поменьше; длинный и тонкий черный клюв. Снизу висели три большие шишки на цепочках. Наверное, сосновые, но похожи почему-то на огурцы.

Много лет назад, когда я была маленькой, а часы еще работали, папа брал меня на руки и подносил ближе, чтобы было лучше видно. Он открывал дверь в кукушкин дом, а я всегда ждала, что там будет настоящая, живая птица.

С тех пор прошло больше десяти лет. Стоя на табуретке, я открыла дверцу, чтобы взглянуть на кукушку. Серая птица с неподвижными глазами не изменилась. Мне почему-то было жалко ее. Маленькая, бледная, сидела внутри своего дома долгие месяцы. Вдруг ей было скучно? Да еще часы не работали. И никому, кроме меня, в голову не приходит, что нужно их починить.

– Жень, а давай снимем их и отнесем мастеру? – спросила я.

В ответ молчание. Через пару секунд из маленькой комнаты вышел высокий парень с мобильником в руке.

Женя студент, он снимает у нас квартиру.

– Слушай, а сколько ты платишь за одну минуту? – спросил он, пропустив мимо ушей мой вопрос.

– Не знаю, – пожала плечами, все так же стоя на табуретке рядом с часами. – Я не считала.

– Какой у тебя тариф?

– Да не знаю я. Чего ты пристал? Входящие бесплатно. Что еще нужно?

– Давай лучше купим тебе другой? Такой же, как у меня. Подключим и будешь платить в три раза меньше.

Женя считает себя моим парнем. Я не против. Пускай считает. Мне он нравится, хоть и зануда.

– Откуда ты знаешь, сколько я плачу?

– Твоя мама сказала.

– Понятно.

– В субботу можем вместе сходить и купить, – предложил Женя, подходя ближе. Только бы щекотать не начал.

– Да, можно, – равнодушно согласилась я.

– Отлично, – улыбнулся Женя. Потом, обняв, снял меня с табуретки и закружил по коридору.

Мне нравилось, что ему не нужно объяснять что-либо по десять раз, как другим парням. Один раз сказала, что боюсь щекотки, так он больше и не пытается щекотать меня за левый бок. И вообще, откуда у парней такая привычка – щекотать левый бок, когда обнимают? Кто их этому учит? Может, они думают, что это очень приятно?

Еще мне нравится, что Женя заботится обо мне.

Раньше я немного завидовала тем девушкам, чьи молодые люди помогали им оформлять загранпаспорта и карточки на метро, водили за руку к стоматологу, чтобы не так страшно было, ходили в аптеку за аспирином и делали чай с медом во время простуды.

Это так приятно, когда о тебе заботится еще кто-то, помимо родителей и бабушек-дедушек.

Женя как раз такой. Наверное, это потому, что он немного старше. Ждать такой заботы от ровесников глупо. У них голова другим забита. А Жене девятнадцать, и некоторые из его друзей уже женились. Я уверена, что из Жени получится хороший муж, хотя думать об этом еще рано.

– Что завтра вечером делаешь? – поинтересовался Женя.

– Весь день на курсах, домой приеду часам к девяти.

Второй год учу португальский язык.

– Приезжай ко мне. Фильм какой-нибудь скачаю. Посмотрим.

– Я буду хотеть есть…

– Я приготовлю.

– Тогда приду! – улыбнулась я. Не капризничаю и не пытаюсь отмазаться. Просто со мной сложно иметь дело, пока я не поем. Женя это знает.

– Напиши, как будешь дома.

– Хорошо, – кивнула я.

Иногда он кажется слишком заботливым.

Десять лет назад в этой квартире жила бабушкина сестра – тетя Таня с семьей. В маленькой комнате жила ее дочь Лена – мамина двоюродная сестра. До шести лет я думала, что она и моя сестра – тете Лене тогда было столько же, сколько мне сейчас. Шестнадцать.

Ее комната мне нравилась больше всего, особенно мягкая кровать, накрытая теплым синим покрывалом в красную полоску. Сверху сидела огромная плюшевая собака. Я любила лежать здесь и рассматривать картинки в модных журналах.

Один из них помню до сих пор. Он где-то лежит у нас дома – номер десятилетней давности. Зеленая глянцевая обложка с Синди Кроуфорд в коротком красном платье. Внутри – сотни фотографий и много рекламы. Например, туалетная вода – полоска бумаги на странице с рекламой была надушена ею. «Hugo Boss» для мужчин. Наверное, журнал до сих пахнет. Если я вдруг найду его, то ни за что не выброшу.

Месяц назад я нашла эту туалетную воду в магазине и подарила Жене. Он стал мне нравиться еще больше.

Под кроватью, на которой я в шесть лет познавала моду и глянец, стояли десятки трехлитровых банок. Малиновое варенье, черная смородина, протертая с сахаром, мед и просто сахар.

Когда мне исполнилось десять, тетя Таня с семьей уехали жить в США. Квартира пустовала пять лет. Раз в месяц мама приходила и проверяла, все ли в порядке. В этом году тетя Таня предложила сдать ее кому-нибудь. Так здесь и появился Женя полгода назад.

Он учился на втором курсе и подрабатывал программистом. Переехал вместе со своим навороченным компом с двумя мониторами. Женя говорил, что ему так удобнее, с двумя. И работать удобно, и фильмы смотреть.

Мы быстро нашли общий язык. Я часто заходила к нему – просто поболтать и посмотреть какой-нибудь новый фильм. С Женей рядом было спокойно и хорошо. Он удачно вписался в эту квартиру. Не нагло, а как-то уверенно и быстро, будто всегда тут жил. Это делало его ближе и даже роднее, что не могло не нравиться.

Женя стал встречать меня с курсов, когда я поздно возвращалась. Выходила из электрички и искала его глазами на платформе. Потом провожал до дома. Так вот естественно и незаметно он и стал моим парнем. Подруги говорили, что это здорово, что так и должно быть. Постепенно и спокойно. Без слов и объяснений. Просто вместе, и это не обязательно говорить вслух.