Закон меча - Страница 10

Интересно… Сдается мне, что заставу с крутыми богатырями здесь поставили не случайно, а примерно с теми же целями, что кордон в нашей вселенной. Чтоб те, кому не положено, за артефактами в Черную Боль не лазили. И чтоб отлавливать на обратной дороге тех, кто все-таки пролез на аномальную территорию и теперь идет с добычей обратно.

Чем дальше мы отходили от заставы, тем я все больше укреплялся в своих предположениях. Лес, к которому мы направлялись, был реально черным, непроходимым с виду. И все подходы к нему прекрасно видны из заставы. Решит местный сталкер пробраться в заповедную чащу, тут его и настигнет стрела, пущенная метким лучником, или же конный разъезд здоровенных бронированных амбалов, с которыми махаться себе дороже.

Кстати, в меткости местных лучников я убедился еще раз. Один из моих конвоиров внезапно вскинул лук, выстрелил – и прямо к его ногам упала оглушенная утка, в перьях которой застряла тупая стрела с рогулькой на конце вместо наконечника. Лучник добычу подобрал, стрелу отправил обратно в колчан, деловито свернул вяло трепыхавшейся утке шею, быстро и профессионально ощипал добычу на ходу, после чего сунул тушку в кожаную суму, висящую на боку. Будет привал, выпотрошит, поджарит, схомячит. И ни к каким торговцам за жратвой ходить не надо.

От заставы к лесу вела одна протоптанная дорога через поле, в дальнем конце которого я разглядел камень существенных размеров. Вряд ли его могли приволочь сюда люди – думаю, это работа ледника, который в незапамятные доисторические времена таскал за собой эдакие глыбы в рост человека.

Подойдя поближе, я разглядел, что камень грубо обтесан с одной стороны в плоскость, на которой красовалась надпись, выполненная буквами, похожими на наши, но хрен поймешь, что написано. И разделения на слова и предложения нет, накарябано все в одну строчку.

– Что за таблоид? – поинтересовался я.

Дружинники скривили презрительные рожи.

– Для тебя, басурманин, поясню, – процедил один сквозь зубы. – То камень подорожный, и начертано на нем: «Налево пойдешь – убиту быть, направо пойдешь – убиту быть, прямо пойдешь – лютой смертью погибнешь».

– Доступно, – кивнул я. – Помнится, в русских былинах все было менее радикально и более вариативно. По ходу, что-то подобное я уже видел, типа: «Стой, опасная зона, ведется огонь на поражение».

Воины переглянулись. Понятно, что они ничего не поняли из моего стеба. Ну и пофиг, в общем-то.

– Поясняю, дурень иноземный, – сочувственно произнес мастер стрельбы по летящим уткам. – Налево болота гиблые, направо – степь печенежская, а прямо – Боль Черная, страшная, место проклятое. Только скажи, мы тебя здесь на мечи насадим, Илья Иванович нам такой наказ дал, если ты устрашишься.

– Сам на свою зубочистку насадись, чурбан железноголовый, – посоветовал я. И, видя, как наливается кровью лицо дружинника, добавил, направляясь в сторону черного леса. – Всего хорошего, добры молодцы, смотрите, чтоб утка в горле не застряла или еще где-нибудь.

Думаю, если б не приказ Ильи, они б меня догнали и реально мечами закололи. Но дальше камня не пошли, остались, пыхтя от ярости, как два паровоза.

– Мы тебя здесь подождем до вечера, – мстительно сказал мне в спину один из дружинников. – Хотя, думаю, ты и до полудня не протянешь в Черной Боли.

– Надо же, оно еще и думает, – входя в лес, пробормотал я, на всякий случай вполголоса. Парней я довел знатно, еще не хватало, чтоб мне в затылок стрела прилетела. Пусть даже тупая, на дичь, по-любому мало не покажется. А мне это сейчас совершенно ни к чему, так как любой поход в аномальную Зону требует максимальной сосредоточенности.

Тем более – в средневековую Зону, когда не знаешь, чего ожидать впереди.

И тем более – без оружия…

Конечно, оружие у меня было: «Бритва» моя, что пекла мне сейчас предплечье изнутри. Но она – на крайний случай. Выхватить всегда успею, достаточно мысленного приказа. А без повода ее доставать совершенно не хочется, ибо больно, блин, когда у тебя из руки на скорости вылетает увесистая железяка. Пусть уж лучше пока внутри меня посидит.

Тем более что в отличие от разбойничьего Толстого леса с живыми корнями Черная Боль пока выглядела не особо опасной. Правда, многовековые деревья с гигантскими кронами не пропускали солнечный свет, оттого лес казался довольно жутким. При этом все же можно было рассмотреть, куда ногу ставить, так как возле древесных корней слабо светилась какая-то гниль. И наросты на самих деревьях, похожие на большие нарывы, тоже фосфоресцировали, добавляя света – и заодно жути к и без того мрачной картине леса.

Но мрачно не всегда значит опасно, и пока что я шел вперед без особых проблем. Ну да, стволы деревьев в три обхвата стояли довольно близко друг к другу, но это помеха невеликая – обошел и дальше иди себе…

Стоп!

Впереди между двумя толстенными стволами кто-то замер. Похоже, человек. Разбойничья засада?

Я тоже встал как вкопанный и с минуту вглядывался в странную фигуру, раскинувшую руки. Поза человека казалась неестественной. Разглядеть бы получше, но поди рассмотри что-то, когда солнечный свет почти не пробивается сквозь густую листву.

В общем, надоело мне торчать на одном месте, и я, аккуратно переставляя ноги, чтобы не хрустнуть сухой веткой, попавшей под лапоть, двинулся вперед.

И через десяток шагов рассмотрел…

Это был дружинник. В полном боевом снаряжении, при кольчуге и шлеме. Правда, щит и меч валялись у него под ногами, а сам он запутался в паутине, практически невидимой в полумраке глухой чащи.

Я подошел ближе – и невольно поморщился.

Лицо дружинника было съедено. Мясо все обгрызено до черепа, лицевые кости сломаны. По ходу, неведомая тварь разгрызла их, пытаясь добраться до мозга…

Плохая смерть. Воин наверняка умирал долго и мучительно, судя по скрюченным остаткам пальцев, сломанных в нескольких местах. Такое случается, когда человек испытывает невыносимую, адскую боль, не обращая внимания, как его хрупкие кости трескаются от давления на нити паутины, которые, похоже, были тверже железа.

И тут я почувствовал взгляд.

Спиной.

Шеей.

Затылком…

Такое бывает, когда в меня кто-то целится из огнестрела…

Я отшатнулся, и в шею мертвого дружинника ударила стрела – так мне показалось вначале. Правда, через долю секунды мозг прогрузил информацию и выдал, что это, скорее, похоже на арбалетный болт, от удара которого по останкам мертвеца разлетелись зеленые брызги.

Но это было уже неважно – какая, на хрен, разница, чем в тебя стреляют? Главное, что стреляют!

Я резко пригнулся, подхватил с земли оброненный дружинником меч и, отпрыгнув в сторону, обернулся.

Ну и пакость!

Позади меня стояло толстенное вековое дерево, из большого дупла которого на меня смотрело лицо. Похоже, женское, только уродливое до жути, словно его содрали с человека и натянули на сучковатую корягу. Тварь, что сидела на краю дупла, была похожа на огромного паука с членистыми лапами, оканчивающимися человеческими ладонями с длинными пальцами. А еще у этого получеловека-полунасекомого было толстое гладкое брюхо, из пупка которого выглядывало жало – которое в следующую секунду полетело в меня.

Я за время своих путешествий по разным вселенным Розы Миров много всяких тварей видел, но эта по уровню отвратности, несомненно, лидировала. Даже в мантикоре была своеобразная грация. А то, что восседало на краю дупла, свесив вниз членистые ноги с человеческими ступнями, было просто концентрированной пакостью. В которую я, уклонившись от летящего в меня жала, метнул свой меч на манер копья.

У дружинников мечи длинные и тяжелые, нормальному человеку за двуручник сойдет. Или как сейчас – за метательный снаряд, который воткнулся твари прямо в пупок, из которого медленно вылезало следующее жало. Надо же, я – и не промахнулся, бросив в противника что-то острое! Видимо, очень мне это было надо, а в таких случаях у людей часто получается то, к чему они способностей не имеют.