Закон Фукусимы - Страница 20
Правда, при этом один арт я заныкал для себя. Чисто на всякий случай, ибо он представляет собой сгусток чистой аномальной энергии невиданной мощи. А Савельев слишком много для меня сделал, чтобы я ему позволил вот так загнуться на мокром полу рядом с каким-то вшивым бассейном для пыток.
Кстати, пока я одевался, Виктор, похоже, благополучно потерял сознание. Ладно, попробуем это дело поправить.
Ножом, конфискованным у охранника, я аккуратно разрезал нитки в области уплотнителя для левого локтя – и в ладонь мне упал шарик цвета аномального Выброса, какие порой случаются в Чернобыльской Зоне. Был он величиной с грецкий орех и немного напоминал известный артефакт «кровь затона». Правда, внутри у него находилась не маленькая галактика, а крупное вытянутое включение, напоминающее глаз змеи.
Я подошел к Савельеву, встал на одно колено, взял его голову в руки, как футбольный мяч, и средними пальцами обеих рук нажал на две болевые точки, находящиеся под челюстью. Если человек в отключке, но еще живой, при такой терапии он непременно придет в себя и – что самое главное – плотно сжатые челюсти разожмет.
Так и случилось.
Нижняя челюсть Японца отъехала назад, глаза открылись – но жизни в них не было. Ясно. Совсем плох, даже в харю мне заехать сил нет, да и, по ходу, желания тоже. Боль чувствует, а мозги по-прежнему в коматозе. Ладно.
Я достал «Глаз Выброса», вложил его в рот Виктору, протолкнул пальцами в горло, после чего зачерпнул ладонью воды из бассейна и влил ее в глотку Японца. Потом левой рукой прикрыл челюсть, а правой надавил на горло повыше кадыка и протолкнул артефакт в пищевод, отметив при этом рефлекторное глотательное движение. Вот и ладушки, вот и хорошо. Как говорится, если больной не помрет, то будет жить.
Несколько секунд у меня были опасения, что Савельев отдал концы прежде, чем арт достиг желудка. Но они оказались напрасными.
Внезапно Японца скрутило в улиточный панцирь. Он рухнул на пол и забился в судорогах, разбрызгивая вокруг себя воду и кровь, которая натекла с треснувшей головы ученого, что валялся рядом. Правда, довольно быстро Савельев прекратил танцевать нижний брейк-данс и вытянулся в струну на полу. Помер, что ли?
Оказалось – нет. Разомкнул веки, приподнялся, посмотрел на меня. Ага, артефакт явно подействовал. Глаза Виктора были неестественно-красными, словно русский ниндзя находился в запое неделю – причем с удовольствием, ибо взгляд у него был весьма энергичный.
– Чем ты меня накормил? – подозрительно спросил он.
– Тем, чего, к сожалению, больше нету, – ответил я.
Виктор положил руку себе на живот.
– Чувствую в себе неестественную, чужеродную энергию.
– Скажи спасибо, – отозвался я. – В тебе энергии никакой не было, того и гляди ластами хлопнешь. Пришлось вкормить в тебя неприкосновенный запас.
– Это артефакт?
– Тебе не один ли хрен, что это? – вздохнул я. – Живой, раны вон на глазах затягиваются, так что поднимай свой мокрый зад с пола, напяливай шмот – и пойдем уже куда-нибудь, пока сюда куча недружелюбных вивисекторов не набежала. Что-то мне не улыбается снова купаться в этом холодильнике.
Виктор с удивлением посмотрел, как его рана на ноге с каждой секундой становится все меньше и меньше, и, наверно, потому спорить не стал. Пока он одевался, я обыскал трупы обоих ученых, в результате чего разжился двумя белыми халатами средней запачканности кровью, бейджиками, карточками-пропусками, а также парой пистолетов SIG-Sauer Р220 с двумя запасными магазинами к ним.
Когда Савельев вернулся, полыхая алыми глазами, я сунул ему автомат охранника, халат с бейджиком и карту-пропуск.
– На японцев мы не особо похожи, – прокомментировал я, понимая, что моя маскировка сползла с лица, а тратить силы на создание новой нет ни лишних сил, ни особого смысла. – Остается надеяться, что тут работают не только азиаты.
– Еще бы понять, куда идти, – с трудом проговорил Савельев – то ли я на челюсть ему слишком сильно надавил, то ли у него язык еще не отогрелся во рту.
– Понимай, – одобрил я, сунув ему в руки уцелевший планшет одного из ученых – тот, что я использовал в качестве метательного диска, после удара о череп охранника умер и воскресать точно не собирался. – Думаю, у них тут не только сведения о том, как быстро подыхает тело, погруженное в жидкость, но и план местных помещений должен быть.
Виктор, шарящий в японской письменности сильно лучше меня, потыкал пальцами в планшет и произнес:
– Попали мы конкретно. Но я, кажется, знаю, куда нам надо.
– И куда же? – поинтересовался я.
– Сюда, – указал Виктор на угол экрана, где был выделен красным участок здания, на котором японскими иероглифами было написано: «Сабанто вход воспрещен!»
Я не совсем понял, для чего нам нужно тащиться именно туда, где слугам был воспрещен вход. Но, с другой стороны, если не знаешь, куда идти, лучше идти хоть куда-нибудь – тогда точно придешь. В нашем случае, думаю, к фатальному финалу. Хотя тут куда ни пойди – он за каждым углом поджидает, так что в общем-то пофиг. Хочет Савельев идти туда – пойдем; может, его чуйка в Японии работает лучше моей, заточенной под Евразию.
Правда, для того чтобы попасть в красный сектор, требовалось пройти ряд довольно обширных помещений. Судя по карте на планшете, мы находились в «Лаборатории номер 4», которую от «Лаборатории номер 3» отделяла лишь одна бронированная дверь.
Савельев, кстати, выглядел люто. Глаза краснющие, лицо бледное, из носа и рта пар идет – по ходу, энергетический артефакт изнутри интенсивно отогревал его промерзшее тело, оттого такой эффект и наблюдался.
– Рожа у тебя, кстати, – любой вампир от зависти второй раз сдохнет, – заметил я. – Как-то даже не уверен, что нам нужны белые халаты для маскировки, и так встречные садюги как минимум от твоей внешности охренеют и подвиснут. Тут и будет самое время стучать им ногами по тыквам.
– Тебе бы все позубоскалить, – огрызнулся Савельев. – Между прочим, в соседней лаборатории шесть человек, и четверо из них вооружены.
– Это ты сквозь стены увидел? – поинтересовался я, готовясь безмерно зауважать экстрасенсорные способности русского ниндзя.
– Это камеры отслеживают, – сказал Виктор, сунув мне под нос планшет. – Тут специальное меню есть для сотрудников с доступом третьего уровня. У наших трупов он был как раз третий.
– Ясно, – кивнул я, немного разочарованный: всегда отчасти хочется верить в чудеса. – Тогда просто заходим и валим всех нафиг.
– Логично, – кивнул в ответ Японец. – Но при этом надо понимать, что дальше начнется очень серьезная охота на нас.
– Плевать, не впервой, – отмахнулся я, подходя к двери, над электронным замком которой горел красный огонек. – Ну, поехали.
Моя карточка сработала. Когда я провел ею по щели в замке, огонек сменился на зеленый. Но пока я совал ее в карман и доставал из-под мышки зажатый там второй пистолет, Японец пинком открыл дверь и ворвался в лабораторию.
Конечно, когда зачищаешь помещение, желательно перед тем, как в него входить, вкатить туда светошумовую гранату – коли хочешь валить не всех, а выборочно. Или же «эфку» – когда по барабану, останется там кто в живых или нет.
Но гранат у нас не было, поэтому Японец, мигом из положения «в полный рост» уйдя в перекат, нырнул туда сам. После чего пару раз выстрелил из автомата одиночными – и катнулся снова. А в то место, где он только что находился, ударили пули.
Судя по канонаде, палили из трех стволов – стало быть, один Японец погасил. Нормально, пора переходить ко второй части нашего шумного шоу.
Мне уже на слух было понятно, откуда стреляют, потому я начал работать на долю мгновения раньше, чем увидел противника, – только рука высунулась за стальной косяк двери, а «Зиг Зауэр» уже начал плеваться свинцом. И довольно результативно: один из стрелков поймал кадыком пулю, выпущенную вслепую, и, прочертив длинной очередью потолок, упал на спину.