Закон Единорога - Страница 16

– Милейший барон, я к вам по неотложному делу, – попробовал я приостановить безудержный натиск французского гостеприимства, но, как вы сами понимаете, мне это не удалось. Мог бы и не пробовать.

– Все дела потом! Какие могут быть дела в обеденный час? Сначала вы должны попробовать сей дивный напиток! – барон хлопнул в ладоши, и в комнату торжественно вплыл слуга, несущий поднос, покрытый белым покрывалом. Поклонившись, он бережно поставил свою ношу на стол перед нами и тихо вышел.

– Представьте себе, это настой из листьев некоего экзотического растения, произрастающего в Хинде, – заговорщицким тоном объяснил мне де Монтерель, снимая покрывало и беря в руки серебряный чеканный кувшинчик тонкой работы, выполненный в форме оскаленного льва. Хвост этого дивного животного, подымаясь к голове, образовывал ручку, а из пасти, судя по всему, надлежало изливаться содержимому львиного чрева.

– Хм, остроумное устройство, – похвалил я изящную вещицу. Хозяин порозовел от удовольствия.

– Мне ее привезли из Византии. Если хотите, – воодушевился он, – я вам покажу свою коллекцию…

– После, дорогой барон, – решительно возразил я.

– Ну, как хотите. – Даймонд начал разливать по чашечкам буроватую жидкость. Над чашечками поднялся пар и в воздухе отчетливо запахло шампунем…

– Этот напиток изготовлен по тайному рецепту… Говорят, что в него идут только кончики листьев, которые собирают самые прекрасные девушки Хинда ранним утром, сразу после восхода солнца, будучи совершенно обнаженными… Восхитительное, должно быть, зрелище, – мечтательно вздохнул барон де Монтерель.

Понимая, что меня сейчас вполне могут угостить пикантными подробностями охоты на слонов в штате Пенджаб, я вежливо отхлебнул чудесный напиток. По вкусу он напоминал лежалый «Пиквик», ароматизированный Бог знает какой дрянью. Такой чай я не любил больше всего… Изобразив на своем лице должный восторг, я задумчиво посмотрел в потолок и автоматически спросил:

– Извините, Даймонд, а что, сахара у вас нет?

Барон удивленно воззрился на меня:

– Что, разве сей напиток надлежит пить с сахаром? Немедленно прикажу подать. У меня есть чудный сахар. Мне его привезли из Гранады. Сейчас я расскажу вам, как его добывают: в далеких пещерах…

Я внутренне взвыл.

– Дорогой барон, у меня к вам дело… – в сотый раз напомнил я о цели своего визита.

– Дело? Какое дело? – с неохотой отвлекся от своего рассказа мой собеседник.

– Очень важное. От него зависит моя жизнь или смерть.

…И я рассказал как можно более кратко барону де Монтерелю всю историю моих похождений, начиная от освобождения короля Ричарда и заканчивая сегодняшней встречей с наемным убийцей.

– …Поэтому, мой друг, мне нужна ваша помощь.

– Все, что в моих силах, – отозвался заинтригованный барон.

– Сегодня ночью я исчезну из города. Мой конь, мои вещи останутся на месте. У меня большая просьба к вам: организуйте поиски. По возможности громкие, но безрезультатные. И распустите слух, что меня убили. Это все, что от вас потребуется.

– Хорошо… – задумчиво теребя ухоженную бородку, произнес Даймонд. – Куда вы намерены двигаться в действительности? Ведь если я не скажу Меркадье, что вы живы и здоровы, он перевернет вверх дном всю Францию, а заодно и Англию.

«Логично, – с запоздалым испугом подумал я. – Это я как-то упустил из виду. Молодец, барон!»

– Мне нужно встретиться с императором Оттоном. Поэтому я буду двигаться в сторону границы.

– В сторону границы… – Барон забарабанил пальцами по столику. – Очень неопределенно… Скорее всего император должен сейчас пребывать в Арелате. Он, видите ли, намерен короновать своего сына, милейший Вальдар. Значит, он либо в Гренобле, либо в Женеве… Скорее всего в Женеве… И даже если его там пока нет, то, вероятнее всего, вскорости там будет.

– Благодарю вас, Даймонд, – с искренним чувством произнес я, подымаясь и собираясь уходить. – Вы мне очень помогли. Но откуда вам все это известно?

Барон хитро улыбнулся, вновь напуская на себя сибаритский тон.

– Видите ли, мой дорогой мессир Вальдар, я с юных лет люблю всякие изящные и необычные вещи. Купцы привозят мне их со всех концов света. А купцы в своих путешествиях видят гораздо больше, чем мы, сидящие на одном месте. Желаю вам удачи! – провожая меня до двери, негромко произнес он. – Надеюсь, по возвращении я услышу рассказ о ваших новых подвигах.

Я учтиво поклонился и покинул гостеприимный кров.

Дав хозяину гостиницы подробные инструкции насчет того, как надлежит ему себя вести после моего «таинственного» исчезновения, и выслушав от доброго мэтра Оливье очередную порцию заверений в вечной преданности, я велел Сэнди хорошенько выспаться и под утро явиться к цирку Бельруна.

Новая таверна мэтра Оливье, открытая сегодня днем, была расположена у самых городских ворот, там, где улица резко поворачивала вправо и начинала дальше петлять вплоть до ратушной площади. Таким образом, путник, въезжавший в город, первым делом натыкался взглядом на яркую вывеску, изображавшую широко улыбающуюся физиономию добряка-хозяина. Чуть ниже этого незамысловатого портрета красовалась надпись: «Привет, дружище!» Выезжая из города, путешественник видел таверну с другой стороны. Открытая дверь заведения недвусмысленно напоминала прохожему, что, пожалуй, перед дальней дорогой неплохо бы перекусить. Над дверью тоже красовалась вывеска с пресветлым ликом мэтра Оливье, но уже изрядно погрустневшим. Надпись под ним гласила: «До встречи, дружище!» Не думаю, чтобы в городе нашлось много грамотеев, способных прочитать текст вывески, но тем не менее коммерческий успех этой ресторации, на мой взгляд, был обеспечен.

Побродив по городу, я убедился, что любезнейший король Джон пока что решил ограничиться одним охотником за скальпами, и с заметным облегчением направился к «Дружищу». Именно так уже именовали таверну многочисленные любители дармовой выпивки, которая в честь открытия выставлялась сегодня всем страждущим избавления от жажды.

Придя к месту встречи на час раньше назначенного срока, я застал плавно затухающее веселье и поздних клиентов, напряженно обдумывающих дальнейший маршрут своего движения. Несмотря на обилие горячительных напитков, в зале было безмятежно спокойно. Человек шесть городских стражников, судя по всему, сменившихся с поста у ворот, чинно резались в карты, попутно следя за порядком в таверне.

Стоявший за стойкой молодой толстяк бойко и споро наполнял вином глиняные кружки, успевая при этом обмениваться шуточками с подвыпившими посетителями. Не надо было быть Натом Пинкертоном, чтобы отметить поразительное сходство бармена с физиономией, украшавшей вывеску. Одно лишь было непонятно: то ли художник, ее малевавший, скинул лет десять почтенному мэтру Оливье, то ли, работая «на вырост», прибавил лет десять этому парню.

Увидев мой перстень, он кивнул и осведомился, чем может быть полезен. Я объяснил ему, что мне нужно. Он молча указал мне на небольшую дверку под лестницей.

Малюсенькая комната за ней – пять шагов в длину и три в ширину, видимо, предназначалась для отдыха прислуги. Лежанка, бочонок, заменяющий стол, пара табуретов – вот все, что составляло ее внутреннее убранство. Меня это вполне устраивало. Тем более что ужин, поданный в эти скромные апартаменты, вполне скрашивал убогость ее обстановки.

Бельрун появился едва ли не вместе с ударом колокола. Я слышал, как задвигаются за ним засовы на дверях таверны, а вслед за этим негромкий голос достойного продолжателя дела мэтра Оливье, направлявший циркача ко мне.

Через минуту он сидел напротив меня, откинув на плечи темный капюшон, дотоле закрывавший его лицо. Судя по многочисленным следам дневного поединка, его самочувствие оставляло желать много лучшего, но тем не менее ему все же удавалось держать улыбку и вести себя весьма непринужденно.

– Итак, господин рыцарь, – произнес он, осушая кубок с вином и принимаясь за холодную закуску. – Какое у вас ко мне дело?