Закон джунглей. Книга 8 (СИ) - Страница 8

— Туда! — уверенно ткнула Вилея в сторону горизонта. Ученики притихли — на нашем пути ещё ни разу не попадались озёра или реки, требующие основательной переправы. Наверняка думают, где достать лодку и как двигаться дальше. Наивные. Я поднял Батончик на максимальную высоту, после чего поехал прямиком в воду. Кажется, на какое-то мгновение ученики даже дышать перестали. Никто не верил в то, что самоходные повозки умеют плавать. Что было весьма странно — Альтая же летала на нашей Манюне! С чего вдруг зеленоволосая решила, что Батончик хуже?

Благодаря низко опущенным колёсам Батончик обрёл неплохую устойчивость. Можно было даже встать на ноги и не бояться, что повозка перевернётся. Шипы на колёсах уплотнились, превратившись в лопасти и мы довольно шустро помчались по воде, оставляя за собой пенный след. Всё же это оказалось озером — когда на горизонте появились очертания берега, Вилея скомандовала:

— Стоп! Здесь!

Батончик остановился и какое-то время мы просто дрейфовали — я думал, что делать дальше. Стало понятно, почему Тигры не обнаружили эту аномалию раньше — кто в здравом уме предположит, что посреди озера, на глубине почти тридцати метров, находится вихрь из сломанных стёкол? Синяя аномалия этапа воин могла напугать кого угодно, но только не нас с Вилеей. Оставалось только решить одну немаловажную деталь — что делать дальше? Духовное зрение показывало, что крупных обитателей в озере нет. Максимум двухметровая рыба, плавающая где-то в двадцати километрах от нас и являющаяся золотым воином.

— Готов? — Вилея встала на ноги, готовясь броситься в воду.

— Минуту! — я достал длинную верёвку и привязал один её край к своему креслу. Второй конец намотал на тяжёлую железку из наших запасов. Подёргав верёвку, убеждаясь, что держится крепко, я швырнул железку в воду, контролируя натяжение нити. Мой самодельный якорь рухнул на дно, и я натянул верёвку, чтобы Батончик всегда оставался на одном месте.

— Это ещё зачем? — нахмурилась Вилея. В её мире таких больших водоёмов не было, так что на рыбалку с отцом девушка не ездила. Это мне повезло — в тридцати километрах от деревни находилось большое озеро и пару раз в году мы туда стабильно выбирались. Если не установить якорь, то течение или ветер отнесёт лодку к берегу без всяких вопросов.

— Ученики — отдыхайте и никуда не уходите. Мы скоро! — приказал я и первым окунулся в прохладную воду. Тело тут же покрылось гусиной кожей — температура оказашлась не самая приятная. Вилея плюхнулась рядом и камнем пошла вниз — моя жена не умела плавать. Да ей этого и не требовалось. Задержать воздух на пять минут для даосов нашего этапа возвышения не проблема, опуститься на тридцать метров под воду — тоже. Думать о том, как возвращаться — это проблемы будущих нас. До этого ещё дожить нужно.

Вода оказалась не только холодной, но и мутной — не видно было ничего. Вилею вело её сердце, подсказывающее, куда нужно двигаться. Я двигался только по духовному зрению, отставая от жены всего на пару метров. Наконец, мы достигли нужной точки и пространство вокруг нас замерцало, чтобы воплотиться в длинный освещённый коридор.

— Бесит вода, — пробурчала Вилея и поёжилась. Одежда хоть и осталось сухой, но волосы, а также наши тела оказались мокрыми. Прохладный воздух аномалии сразу дал знать, что надолго задерживаться здесь не стоит. Можем заболеть. Хотя… Почему я думаю категориями прошлого? Находись я в нулевом поясе, промокни до нитки и попади в холодное помещение, обязательно подхватил бы простуду или чего-то серьёзней. Сейчас, являясь воином, о таком даже и думать было глупо — одна техника лечения и вся простуда отходит на второй план, как нечто ненужное.

Если раньше аномалии коридорного типа вызывали у меня приступ неконтролируемой агрессии, так как духовное зрение не работало через металл древних, то сейчас я полностью мог наблюдать весьма небольшую, но не ставшую от этого менее ценной базу древних. Всего здесь было три комнаты. Первая сразу привлекла моё внимание — там находились лечебные капсулы. Новенькие, яркие, буквально только что созданные. На них даже пылинки не было! Вилея уверенно подошла к одной из капсул и опустилась на колени, следуя инструкциями своего сердца. Я смотрел за действиями девушки со стороны, не вмешиваясь. Потому что даже близко не понимал, что следует делать — своего сердца, способного подсказать и направить, у меня не было. Вилея открыла небольшую крышку и начала вытаскивать из внутренностей капсулы трубки и проволоку, обёрнутую чем-то мягким. Несмотря на холод, по лицу моей жены катился пот — ей приходилось работать на пределе концентрации. Ибо Вилея понимала — сейчас только от её уверенных действий зависит её жизнь.

Наконец, девушка добралась до чего-то важного — каких-то зажимов со штырьками. Вытащив импульсный генератор, Вилея покрутила его в руке, после чего воткнула в шарик штырёк. Капсула тут же замигала огоньками, словно живая и готовая к работе. Удовлетворённо хмыкнув, Вилея запихала всё обратно и, закрыв крышку, приступила к следующему обновлению — установке практически вечного картриджа. Как я понял из сбивчивых рассказов своей жены, что пыталась допрашивать своё сердце через мои вопросы, генератор будет создавать все необходимые материалы для лечения, но для этого ему потребуется какое-то время. То есть между двумя полноценными лечениями должно пройти не меньше недели. Нужно тестировать в реальном использовании. То, что капсула может считать полноценным лечением, может являться возвращением из мёртвых. Нам такое не нужно. Наверное.

Вилея воткнула разъёмы во второй импульсный генератор и спрятала его в корпусе. На крышке капсулы уверенно загорелся зелёный огонёк, показывая, что устройство готово к приёму больного. Вилея повела рукой, отправляя капсулу в пространственную аномалию и улыбнулась. Половина дела сделано.

— Возвращаемся? Сердце говорит, что эту аномалию нельзя закрывать.

— В соседней комнате находится много растений. Они тоже нужны древним?

— Нет, — нахмурилась Вилея. — Только управляющая система. На неё много чего завязано. Растения можно забирать. Как и вторую капсулу.

Зря моя жена так сказала — не прошло и минуты, как комната полностью опустела. Устройствами древних пользоваться запрещалось, но всевозможными вспомогательными приборами — всегда пожалуйста. Их можно выгодно продать или кому-то подарить. Коллекционеров, гоняющихся за такими предметами, в нашем мире хватает. Тем более если эти предметы каким-то образом связанны с запрещённой лечебной техникой древних. По-хорошему следовало бы оторвать все листы обшивки и тоже отправить их в хранилище, но заниматься таким мне не хотелось. Мы искатели, а не расхитители древних аномалий. К тому же меня манило в следующую комнату. Туда, где располагались шесть огромных длинных столов. Между столами бегали големы, не обращая на нас никакого внимания. Они занимались растениями в горшочках, что заполнили все столы. Над растениями светили фонари древних, заменяя им Эарис, все растения постоянно поливались, протирались, рыхлились. Големы старательно ухаживали за вставшими на путь возвышения цветками, словно это была основная цель их жизни.

— Ничего себе! — ошеломлённо проговорила Вилея, оценив помещение. — Это же тысячелетние растения!

— Бери выше — пятитысячелетние, — поправил я. — Видишь вот ту ромашку? У нас была такая же. Одна. Использовал её для того, чтобы усилить свою пипу. То, что находится на этих шести столах, стоит больше, чем весь второй пояс. Может, даже больше, чем весь второй круг мира демонов со всеми истинными демонами. Я точно могу всё это забрать?

— Точно. Растения всё равно исчезнут через неделю, — подтвердила Вилея. — Зандр, а давай заберём их прямо в горшочках? Как появится возможность, будет выставлять цветочки под Эарис, пусть оно их согревает. Не хочу я такую красоту рвать! На самом деле я никогда не видела, чтобы растения вот так выращивали!

— Знаешь, а ведь это мысль… — задумался я. — Предположим, мы найдём столетний цветок этапа воин. Энергии в нём мало, ценных артефактов из него не изготовить. Но! Если этот самый цветок бережно перенести в горшочке в третий пояс, он начнёт поглощать новую для себя энергию! Станет растением не этапа воин, а этапа мастер! И цена его тогда будет уже не сто тысяч, а, скажем, миллион! Мне, конечно, плевать на цены, но у нас три ученика, которых нужно содержать. Вилея — ты мой гений!