Закон Долга - Страница 12
Ай, как плохо-то!
Пулеметчику я успел отправить свинцовый гостинец прямо в грудную бронепластину. Попал, но не пробил. Экзоскелеты у «боргов» жуткие, на груди броня чуть не танковая. Да и пуля лишь скользнула по красно-черной пластине – за долю секунды до моего выстрела пулеметчик успел повернуться боком, все-таки учат их нехило. Но тем не менее сотрясло его неслабо, и «Печенег» он чуть не выронил, ибо пуля рикошетом прошила правую руку, менее защищенную броней – огромный бицепс прям взорвался кровавым гейзером. Да только пулеметчика это, похоже, вовсе не смутило, ибо оружие свое он не выронил, лишь линия прицела качнулась в сторону. А при хорошей сноровке даже тяжело раненый воин всегда постарается вернуть ту линию обратно, совместив ее с целью.
Впрочем, я все равно не успевал развернуть ствол своего карабина в сторону снайпера. Который за это время успел совместить линию прицела своего «Винтореза» с моей головой. Я даже краем глаза успел заметить, как его губы растянулись в злорадной ухмылке. Небось, уже в своей башке еще одну зарубку поставил, которую после боя перенесет на приклад, чтоб в счете своих личных «двухсотых» не сбиться…
Но тут что-то черное и узкое промелькнуло в воздухе, будто короткая, беззвучная молния цвета ночи сверкнула – и голова снайпера, продолжая улыбаться, вдруг как-то неестественно завалилась на бок.
В следующую долю секунды в ржавых глазах стрелка промелькнуло недоумение. Понимаю его. Только что видел он идеальную линию выстрела, плавно, как учили, нажимая пальцем на спуск… и вдруг та линия как-то странно сместилась влево, а палец неожиданно потерял чувствительность. Ну да, так, наверно, оно и ощущается, когда тебе вдруг неожиданно перерубают шею…
Отсеченная голова снайпера еще падала вниз, скатившись с плеча, а я, дослав патрон в патронник, собирался выстрелить второй раз в пулеметчика… понимая, что не успеваю.
КС-23 – машинка безумно мощная и эффективная, но в плане скоростной стрельбы никакущая. Пока следующий патрон дошлешь, времени почти секунда проходит. А это в скоротечном бою очень и очень много. Пулеметчик явно боли не чувствовал, и проникающее в руку ему по барабану – не иначе, на каком-то мощном психостимуляторе сидит, сволочь. Ствол пулемета уже шел снизу вверх, мигая вспышками выстрелов – так рассекают противника в ближнем бою очередью от паха до горла, когда патронов хватает и терять уже нечего…
Но и тут у «борга» облом вышел. Потому, что сбоку от него вдруг появилась Настя с автоматом, из которого тоже вырывались короткие языки пламени, и пули одна за другой били в одну точку многослойного шлема – туда, где за ним находится височная кость, прикрытая лишь тонкой кожей…
Любая броня имеет свой запас прочности. Автомат держали руки киборга, пронизанные танталовыми нитями, и рукам этим отдача была нипочем. Ну, шлем экзоскелета и не выдержал десятка пулевых попаданий в одно и то же место. Прям целая бронепластина внутрь промялась, раздавив височную кость пулеметчика и обширный участок мозга, находящегося за ней.
Два тела одновременно рухнули в серую траву Зоны. Одно обезглавленное, другое – с изуродованной головой. А я стоял на месте, еще не веря…
Ни тому, что остался в живых, ни своим глазам.
Потому, что позади трупа снайпера стоял человек с черным мечом, одетый в камуфляж свободного покроя нестандартного цвета – типа изрядно затемненной «цифровой флоры», явно заточенной под грязно-рыжие леса Зоны, в которых зелени не так уж и много, а сумрак присутствует всегда.
Лицо человека скрывала маска-балаклава того же колора, что и камуфляж, оставляющая открытыми только глаза. Но одного взгляда на них мне было достаточно, чтобы понять, кто только что спас мне жизнь. Сомнения исключались еще по одной причине: в руке человека в темной «цифре» был черный японский меч, а из-за плеча торчала рукоять второго меча.
«Ну, здравствуй, Виктор Савельев по прозвищу Японец», – мысленно поприветствовал я старого знакомого.
«Потом, – немедленно ворохнулась в моей голове чужая мысль – Виктор всегда в совершенстве владел древним японским искусством харагэй[4]. – Нужно доделать начатое».
И исчез, растворился в кустах, как умел только он.
Что ж, Японец был прав. «Боргов» стало меньше, но проблема не была решена до конца. Между деревьев снова мелькнул чей-то черно-красный шлем с вылупленными стеклами светофильтров. Между которых я и всадил пулю прям от бедра – зря что ль патрон досылал.
Правда, в следующее мгновение сбоку застучал еще один пулемет, и нам с Настей пришлось упасть ничком на землю и откатиться за деревья. Очередь срезала несколько веток и пропорола кусты, в которых за мгновение до этого скрылся Виктор Савельев. Но я был спокоен за него.
Навыки этого человека оттачивали в Японии лучшие мастера старинного искусства синоби, ныне доступного только членам клана якудзы[5]. Нет, он не был японцем по рождению, просто обычный парень из небольшого российского городка, волей судьбы ставший профессиональным убийцей-невидимкой.
Ныне, благодаря американскому кинематографу, образ воинов ночи в черных костюмах стал чуть ли не карикатурным. Виктор говорил, что якудза специально вложила безумное количество денег в эту акцию. Для организации, фактически правящей Японией и имеющей колоссальное влияние в мире, заказные смерти президентов, миллиардеров, полководцев, крупных ученых, звезд шоу-бизнеса есть один из прибыльных видов бизнеса, который она охраняет как зеницу ока. И когда где-то на земном шаре загадочной смертью умирает влиятельный человек в собственном доме, охраняемом как Форт Нокс, кто ж подумает, что это могли сделать смешные ниндзя из детского мультика?
И сейчас один из этих страшных убийц методично рубил «боргов» своими мечами, на мгновение появляясь из-за деревьев и тут же исчезая за ними, словно бесплотный дух. Пулемет, прижавший нас к земле, замолчал почти тут же. Следом за ним заткнулись и остальные участники беспорядочной пальбы.
Через минуту все было кончено. В лесу повисла та самая тишина, какая обычно случается после жаркого боя.
Мертвая тишина.
Которую через пару секунд нарушил голос, вновь прозвучавший в моей голове.
«Поговорим?»
«А есть о чем?» – поинтересовался я, вгоняя в свой карабин новые патроны. Эх, блин, мало их осталось, мало… Еще одна стычка, и можно КС-23 выбрасывать нафиг.
Больше меня никто ни о чем не спрашивал. Ну и отлично. Теперь можно собрать трофеи и всерьез подумать, как бы половчее захватить эту Зону со всеми ее несметными богатствами…
Виктор появился словно из ниоткуда, будто вырос из-под земли. Встал прямо передо мной и уставился мне в глаза немигающим взглядом. Неприятно, когда так на тебя смотрят. Наверняка сейчас опять начнется «ты стал другим», «за тобой Долг жизни с большой буквы». А я, между прочим, никого не просил меня спасать, так что…
Внезапно мир вокруг стал каким-то странным, будто нарисованным. Картонные, плоские деревья, кусты, похожие на небрежный набросок начинающего художника. И даже отрубленная, окровавленная голова стрелка, валяющаяся неподалеку, ничуть не портила пейзаж, почти слившись с общим фоном и напоминая серую кочку.
Серую?
Ну да, весь окружающий мир стремительно терял краски, бледнел, превращаясь в плоский, невыразительный фон за спиной Виктора. И на этом фоне, почти слившись серой фигурой с серыми деревьями, застыла нарисованная Настя, подавшаяся вперед, приподнявшая ногу – но так и не сделавшая шага по направлению к нам.
А потом я увидел, как рука Виктора медленно потянулась к моей груди и погрузилась в нее, словно в желе…
И пришла боль…
Бывает боль, которую можно терпеть.
Бывает нестерпимая боль, отключающая сознание.
А еще существует боль, несовместимая с жизнью, когда, словно истонченная вольфрамовая нить в лампочке, рвутся связи с реальностью этого мира. Но я никогда не мог предположить, что подобная боль может тянуться бесконечно. И вдвойне удивительно было то, что при этом я был всё еще жив!