Заколдованный халат
(Арабские сказки) - Страница 60

Из всех невольников царя выделялся один — не было человека безобразнее его обликом и страшнее видом. Вместе с тем он был самый умный и самый храбрый среди людей того времени. Царь, видя смелость и способности раба, очень полюбил его и не мог расстаться с ним. Был у царя и везир, а у везира — дочь, и не было на свете девушки прекраснее ее. Она была красива и величава, прекрасна и совершенна, стройна и изящна, со снежно-белыми зубами и черными глазами, как сказано поэтом:

Хвала тому, кто сотворил ее из презренной влаги — как велик в своем царстве сотворивший ее! — и поместил в надежном месте на поучение смотрящим! Приближаясь, она пленяет, удаляясь, убивает.

К девушке сватался царь соседней страны, но везир отказал ему, надеясь выдать ее за своего царя, так как он считал свою дочь совершенной по красоте и по доброму нраву и полагал, что царь, как только прослышит о ее достоинствах, не преминет посвататься к ней.

И вот в один прекрасный день, когда везир сидел перед царем, царь обратился к нему:

— Есть у меня к тебе просьба, о везир. Исполнишь ли ты ее?

Везир обнажил голову и воскликнул:

— К Аллаху, Аллаху я взываю! О царь нашего времени! Если бы ты просил мою душу, то я исторг бы ее из груди.

— Я сватаюсь к твоей дочери.

Лицо везира озарилось радостью, он проговорил:

— О царь, моя дочь — твоя рабыня, она всем обязана твоим благодеяниям.

Царь продолжал:

— О везир, не за себя я сватаюсь.

Сердце везира заколотилось, и он спросил:

— За кого же, о царь?

— За моего мамлюка-военачальника, безобразного видом.

А раб этот был создан из пламени гнева, никто и никогда не слышал, чтобы он рассмеялся. Он был грубый, суровый, и никто в державе не хотел и глядеть на него из-за грубости и резкости, из-за изъянов характера, которые укоренились в его сердце. Когда везир выслушал царя, грудь его стеснилась, мысли рассеялись. Он не знал, что делать, но не мог и отказать царю — ведь он уже дал согласие. И везир ответил:

— Разве моя дочь не подданная царя? Пусть он поступает с ней по своему усмотрению.

Но в душе везир затаил на царя ненависть и злобу. Царь меж тем распорядился привести кадия и свидетелей и распорядился заключить брак дочери везира со своим мамлюком, начальником войска. Брачный договор был составлен, и царь велел устроить пир великий, какого раньше не бывало.

Девушку решили выдать замуж, отец же ее сильно горевал, хотя и делал вид, что рад, желая угодить царю. В городе распространилась весть о женитьбе раба на дочери везира, люди сожалели по этому поводу, их постигло великое горе, так как они знали, что девушка прекрасна, а жених безобразен.

Везир вернулся домой и велел приготовить дочь. Слуги начали готовить самое лучшее приданое. Царь со своей стороны велел приготовить все для раба. Вот девушку привели в дом раба, и люди увидели ее лицо. Никто не только не видел лица прекраснее, чем у нее, но даже не описывал, и никто не видел лица безобразнее, чем у мамлюка. Царь приказал показать девушку жениха. Сначала ее ввели в зеленых одеяниях, как об этом сказал поэт:

Она похитила Сердца присутствующих, и скорбь овладела ими. Во второй раз ее видели в красных одеждах, в совершенстве высоких достоинств, как об этом сказал поэт:

Невесту показывали и переодевали, пока на нее не надели одеяния семи цветов. Но раб не поднимал на нее глаз и не обращал внимания, пока не уединился с нею на брачном ложе. Он набросился на нее, овладел ею силой, грубо и неласково. И она возненавидела его всем сердцем, так как девушка, в особенности красивая, любит ласку и нежность.

Когда настало утро и засияло лучезарное светило, раб встал с постели и отправился на службу к царю. Везир же пришел к дочери и застал ее в слезах, горестную, с разбитым сердцем. Увидев отца, дочь бросилась к нему и воскликнула:

— Только Аллах будет между мной и тобой в тот день, когда развернутся небеса и явится истина, чтобы судить. Разве я, занимая небольшой уголок, стесняла тебя в твоем обширном доме? Или же ты пожалел еды, что отдал меня во власть этого грубого насильника, ни одна жилка которого не боится всеславного и всевышнего Аллаха?

— Клянусь Аллахом, дочь моя, — ответил везир, — это случилось не по моей воле и не с моего согласия. Меня вынудили к этому, царь приказал мне. Но, клянусь Аллахом, я сделаю так, что этот раб овладеет женами царя. Я отберу у него царство и передам рабу самое дорогое для него, как сам царь передал рабу самое ценное, что было у меня. И враги его будут злорадствовать, как злорадствуют сейчас мои враги!

И везир приступил к выполнению задуманного, но никому не говорил о своих замыслах. Он стал продавать свои владения и скупать на вырученные деньги рабов, коней, полное вооружение и передавал все это зятю. Он стал учить мамлюка-зятя благородству и великодушию. Эмиры, войско и рабы полюбили зятя везира, влияние его росло. И он стал понемногу забирать в руки власть в государстве.

Так прошло некоторое время, а потом царь сильно заболел. Он созвал придворных, надимов и везиров и заставил их присягнуть своему сыну. Это был красивый, благородный, прямодушный юноша, он не различал, кто ему друг и кто враг. Царь доверил все государственные дела злосчастному везиру, отцу девушки, и вскоре после этого скончался, и его похоронили. Траур продолжался три дня. После этого наследник проехал во главе свиты по городу, слез с коня и сел на отцовский трон.

С этих пор везир стал прибирать царство к рукам. Он играл царем, как мячом, который перебрасывают из руки в руки. Вся власть перешла к мамлюку, а царь и не ведал об этом. Когда везир и военачальник добились своей цели, им осталось только захватить царя. Они вооружились, взяли с собой своих приверженцев, двинулись к царскому дворцу и засели у ворот. Царь же сидел с надимами во дворце и пил с ними вино, не ведая, что готовит им судьба. Везир и его зять-мамлюк не выпускали из дворца ни одного надима и придворного, всех они задерживали. Через какой-нибудь час с царем не осталось ни одного надима. Но тут через ворота прошел юный слуга, на которого не обратили внимания и не задержали. Он вошел к царю и доложил:

— О мой владыка! Все подступы к дворцу заняли мамлюк твоего отца, начальник войска, и везир с обнаженными мечами. Они задерживают всех, кто выходит от тебя. Не знаю, что за этим кроется.

Царь призадумался и сказал:

— Какое же зло причинил им я или мой отец? Но ведь сказал же поэт:

Все же везир и его приверженцы не осмеливались напасть на царя из уважения к его царскому достоинству, но не от слабости, так как у них было много сторонников.

Царь же пребывал в растерянности, потом он встал, открыл сокровищницы — стал осматривать сокровища. Он направился к сокровищнице в центре дворца, осмотрел ее и не нашел ничего стоимостью хотя бы в один динар, кроме разостланного на полу ковра. Он удивился этому, приподнял подстилку и увидел в полу дверь, выложенную мрамором, с железным кольцом. Царь потянул за кольцо, и дверь подалась, и за нею оказалась лестница в двадцать ступенек. Юноша спустился по ней и очутился перед потайным ходом, который вел прямо к морю. Царь ступил туда и обнаружил маленькую комнату, в которой находилось три человека.