Заклятие короля-колдуна - Страница 22

– Да, ну если у этого малого Джарлакса за Воротами дружки – тогда я тем более туда не пойду! – Он яростно поглядел на изумленного Кантана и добавил: – Один на один я одолею любого эльфа-дроу. Но драться с целой шайкой этих проклятых мерзавцев я не стану, нет!

– Это точно.

Атрогейт помолчал немного, обдумывая последнюю реплику и соображая, нет ли в ней издевки.

– Кроме того, – наконец сказал он, – парни Хобарта не раз видели их, да и другие тоже. Поговаривают, будто этот Джарлакс завел себе шпиона из гоблинов, вот он и наводит их на хорошие места.

– Хобарту это наверняка не по нутру, – предположил Кантан. – Ведь Коленоломы считают гоблинов падалью, которую надо изничтожать, не имея с ними никаких дел.

– Хобарту много чего не по нутру, как мне говорили, – подхватил Атрогейт. – Хафлинги чегой-то там судачили про уши, которые таскают сюда Энтрери с Джарлаксом. У хафлингов-то уши пропали.

– Что же, парочка воров? Интересно.

– Было бы еще интересней да и проще разобраться с ними, если бы твои дружки разузнали о них кой-чего. Эти двое – крепкие орешки, не может быть, чтобы они вдруг, откуда ни возьмись появились здесь и давай убивать направо-налево. Должна быть какая-то ниточка.

– Нелликт занялся этим, не бойся, – сказал Кантан. – Он путешествует в мире духов в поисках ответов. Скоро мы все узнаем.

– Хорошо бы узнать, насколько жуткой смерти они заслуживают, – проворчал дворф.

Кантан усмехнулся, но промолчал. Он подозревал, что после предпринятых изысканий Нелликт прикажет ему именно это: избавиться от опасных приятелей.

Что ж, быть посему.

Замирая, Ольгерхан наблюдал, как бедняжка Аррайан пытается есть суп, который он ей принес. Ее рука дрожала так сильно, что почти вся ложка расплескивалась до того, как она доносила ее до рта. Но девушка упрямо черпала снова и снова, и каждый раз в ложке оставалось несколько капель – только губы смочить.

Наконец Ольгерхан не выдержал и взял ее за руку:

– Давай я тебе помогу.

– Нет-нет, – возразила девушка, пытаясь вырвать руку, но сил не хватало. – Все нормально…

– Я ведь твой друг, – мягко сказал полуорк.

Аррайан была очень гордой и всегда возмущалась, если кто-то пытался опекать ее. Хотела возмутиться и сейчас, но посмотрела другу в глаза, и слова застряли у нее в горле. Ольгерхана никак нельзя было назвать красивым. Он слишком много унаследовал от своих оркских предков: изо рта торчат большие клыки, лицо покрыто кустистой растительностью. И стоит он скособочившись – одно плечо ниже, другое выше. Даже сильные мускулистые руки и ноги, перевитые жилами, некрасивы и лишены гибкости.

Но его глаза – это нечто особенное, по крайней мере, так ей кажется. Эти огромные карие очи светились нежностью и пониманием, несмотря на то, что Ольгерхан был весьма недалек. Пусть он не мог прочесть тайные руны или решить сложное уравнение, но обладал житейской мудростью и умением сопереживать.

Он и в самом деле самый ее лучший друг.

Взяв в свою ручищу ее пальцы, Ольгерхан осторожно высвободил из них ложку, и Аррайан, подавив гордость, позволила себя накормить.

Когда Ольгерхан поднес миску с остатками жижи ко рту девушки, чтобы она ее выпила, ей стало уже немного лучше. Однако слабость не ушла. Аррайан попыталась подняться, но точно упала бы, не поддержи ее Ольгерхан. Тогда он взял ее на руки, отнес к постели и осторожно уложил.

Едва ее голова коснулась подушки, девушка потеряла сознание. Она еще успела увидеть панику на лице друга, после чего погрузилась во тьму. Аррайан очень смутно чувствовала, как друг легонько тормошил ее, а потом как будто послышался глухой удар – где-то глубоко внутри она решила, что это дверь хлопнула. Но это уже не имело значения – тьма увлекала девушку все глубже и глубже.

Мечась во все стороны и размахивая руками, Ольгерхан носился по улицам городка и колотил во все двери. Палишук нельзя было назвать тесным сообществом: его жители предпочитали держаться особняком, не считая совместных праздников или случаев, когда им грозила общая опасность. Друзей у Ольгерхана было немного, да и все они, кроме Аррайан, как он понял, в это послеполуденное время, должно быть, ушли на охоту.

Он слонялся по улицам, забирая все больше к югу. Постучал в еще несколько дверей, но никто так и не открыл. И лишь исходив полгорода, Ольгерхан понял, в чем причина такого безлюдья: до него донеслись звуки веселья – Уингэм уже работал.

Полуорк припустил к южным воротам, за которыми кольцом стояли повозки. Он услыхал голос Уингэма, завлекавшего гостей, и поспешил на его звук. Растолкав толпу, здоровяк нечаянно наскочил на старика и чуть не уронил его, но вовремя подхватил сильными руками.

Тут же к ним двинулись охранники, но старый Уингэм, уже успев прийти в себя, жестом отослал их.

– Говори, – велел он Ольгерхану.

– Аррайан, – выдохнул тот.

Стараясь отдышаться, он заметил приближающегося к ним мужчину – чистокровного человека, сразу ясно, – лет примерно сорока, с темными волосами до плеч, стройного, но мускулистого, одетого в поношенную и довольно грязную одежду, которая сразу выдавала бывалого путешественника по диким просторам Ваасы. На красноватом обветренном лице выделялись темные карие глаза. Ольгерхан не видел его года два, но сразу узнал.

Звали этого человека Мариабронн, и в Бладстоуне он пользовался большой известностью. После воцарения короля Гарета и падения Женги этот человек не только долго нес службу в Воротах Ваасы, но и обеспечивал связь Палишука с цивилизованными землями. Кроме того, он часто бывал проводником охотничьих отрядов.

– Что с Аррайан? – поторопил Уингэм Ольгерхана, повернув его лицом к себе.

– В постели лежит. Заболела.

– Заболела?

– Она слабая такая… вся дрожит.

– Болеет или устала? – переспросил старик, что-то соображая.

Ольгерхан растерянно глядел на него, не зная, что ответить.

– Пыталась справиться с сильным волшебством, – прошептал Мариабронн, подойдя вплотную к старому полуорку.

– Но у нее есть магическая защита, – возразил Уингэм.

– Однако магия Женги – не шутки.

– Веди нас к ней, Ольгерхан, – попросил старик. – Ты молодец, что обратился ко мне.

Он отдал какие-то указания товарищам, кто-то из них занял его место, и старик, Мариабронн и Ольгерхан поспешили обратно в город.

Покачиваясь на стуле, Энтрери прислонился к стене. Он наблюдал за разговором Джарлакса и Эллери, потягивая вино. По некоторым признакам Артемис определил, что женщина разыскивала дроу специально, хотя и пыталась представить их встречу случайностью. Без формы и доспехов, в платье из розовой ткани с серебряной нитью, которое слегка мерцало, когда она двигалась, она выглядела необычайно женственно. Наряд завершал мягкий светло-серый жилет, плотно облегавший ее красивые формы. Оружия при Эллери не было, по крайней мере, так казалось. Энтрери даже не сразу узнал ее, когда заметил в толпе. Эта женщина была привлекательна даже там, на поле, покрытая дорожной пылью, в полном вооружении, но сейчас наемный убийца просто глаз не мог от нее отвести.

Поймав себя на этом, он несколько обеспокоился. Убийца уже и забыл, когда в последний раз отвлекался на подобные глупости.

Эллери беседовала с Джарлаксом, а он изучал ее движения: как она чуть подавалась вперед, как немного приподнимала брови, когда в ее глазах загорались искорки живейшего интереса. Какая-то беспомощная улыбка появилась на губах Энтрери, и он поднял бокал, мысленно поздравляя чаровника Джарлакса.

– Ничьи задницы еще не заняли эти стулья? – раздался чей-то грубый голос.

Подняв глаза, Артемис увидел рядом с собой двух грязных дворфов.

– Ну? – спросил второй, взявшись за спинку третьего свободного стула.

– Занимайте весь столик, – предложил Энтрери, а сам, залпом осушив бокал, встал и незаметно ушел, чтобы не мешать разговору приятеля с женщиной.