Закатное солнце почти не слепило (СИ) - Страница 87

Публика внимала, но не очень понимала, что отражалось на растерянных лицах.

— Короче, — Ангелла решила закруглять лекцию, — я тонко перенастрою около тысячи зон торможения и возбуждения у вас в мозгах, и вы станете многократно умнее и способнее. Иностранные языки будут покоряться за месяцы, а черный пояс по карате, при неспешном посещении секции, вам дадут уже через год. Шпионы из глупых фильмов будут плакать горючими слезами от зависти к вам. И всё это уже через полчаса.

— И что взамен? — Рита и Алина оставались последними трезвыми людьми в отряде, в то время как остальные уже гневно на них позыркивали в нетерпении подставить свои головы под манипуляции сумасшедшей маньячки.

— Всего-навсего абсолютная преданность мне.

— Стать тебе пожизненным рабом? — Рита не верила, что после её слов кто-то передумает добровольно подчиняться Ангелле, но она не могла молча выносить покорность большинства. Маргарита — лёгкая и словоохотливая блондинка, симпатичная почти всем учителям и одноклассникам, успела нажить врагов среди и тех, и других, превращаясь в непримиримого борца с несправедливостью в ситуациях, когда эта несправедливость неминуемо торжествовала.

Ангелла глубоко вздохнула и со снисходительной грустью посмотрела на оппонента.

— Вы и так рабы. — Начала она объяснять сначала тихо и терпеливо. — Вас любят только родители, но и они воспитывают вас с покорности, подготавливая к взрослой рабской жизни. Школа — лишь тренировка подчинения и адаптация вашей психики к будущей жизни по будильнику, по звонку, по приказу. Ах да, — девушка отмахнулась от попытавшейся было вставить слово Риты и немного повысила голос, — это ваши лучшие годы, многим даже нравится? Не сомневайтесь — лучшие, дальше будет хуже и хуже, а сейчас вам позволяют резвиться, приучая находиться в одном коллективе с идиотами, негодяями, извращенцами, садистами и другими выродками, многие из которых займут места выше вас в пищевой цепочке. — Ангелла уже чеканила слова, словно зачитывая приговор всем присутствующим. — Большинство из вас проживает сейчас последнее счастливое лето перед тем как отправиться в путешествие по взрослой жизни, кочуя от одного хозяина к другому, если повезёт, повышая свой статус, поднимаясь над другими рабами, чтобы получать приказы, спущенные уже не на десять ступеней вниз, а на девять, восемь… Несогласных ждёт смерть! — Вскричала тиран и все вздрогнули. — Отказавшиеся от рабства или слишком ленивые становятся изгоями: нищими, алкоголиками, наркоманами, бомжами, их жизнь коротка, а конец смраден и жалок.

Киборг замолчала и ей никто не возразил. Все это уже слышали: обрывками от своих недоделанных поп-кумиров, призывающих к подростковому бунту. Видели среди одноклассников множество уродов, на которых не было управы, потому что у них были сдвинутые родители-истерики, богатые родители, важные родители, родители-шишки, родители-алкоголики. «Нормальным» оставили только терпение и послушание.

— Со мной вы будете, — продолжила Ангелла уже спокойным тоном, — вне рабства, вы будете моими соратниками в построении нового общества, в котором займёте места подобающие первым. У вас будет настоящее дело! — Она подняла вверх сжатый кулак.. — И начнём мы с разрушения этого лживого мира! Поверьте, работы много, но во главе смогут встать очень немногие. Вы со мной?

— Да! — Закричали девчонки, погружаясь в радужное ощущение великих перемен, их было уже не удержать.

Ангелла ступила вперед и протянула правую руку ладонью вверх:

— За перемены!

— За перемены! — Подтвердила унисоном четверка первых обращенных, они положили свои ладони сверху, рисуя картину команды, готовой закричать «Вперёд» и тут же отправиться за победой.

— За перемены. — Говорила каждая из оставшихся десяти ласточек, кто решительно и спокойно, словно ступая на эскалатор, а кто обуреваемый страхом и нерешительностью, как перед прыжком в прорубь, и накрывала рукой стопку из рук, в основании которой была кисть Ангеллы.

Команда во главе с Ангеллой выжидательно обернулась к оставшимся в стороне двум девчонкам.

— Извини! — Алина, словно на прощание схватила двумя руками ладонь Риты, сжав её на секунду, и бросилась к группе будущих приспешников тирана. Её встретили ободрительными возгласами, найдя место в тесном кругу.

— Поехали! — Крикнула Ангелла и подкинула вверх девичьи ладони.

Ответом ей стал радостный визг, который тут же оборвался и воцарилась тишина.

Шум моря снизу и кряк чайки сверху.

Плавно опустились руки и Рита увидела, как разгладились лица и умиротворились ресницы на смежившихся веках.

— Им надо десять минут покоя. — Ангелла вышла из толпы. — Жаль, что ты так и не решилась. Поверь, сейчас отсутствует выбор, который бы включал возврат к уютному миру, который ты помнишь. Остались только два варианта: я или Утопия. Всё, что за пределами этого лагеря, — блондинка сделала круговой жест тонким пальчиком, — доживает последние дни.

— Так может быть мне с Утопией будет лучше? — Рита чувствовала себя одинокой, но странно свободной.

— Может быть. Если ты, конечно, готова стать винтиком огромного слаженного механизма. Со мной было бы веселее.

— Зачем тебе они? — Почтальон показала на спящих стоя школьниц. — Уверена, ты найдёшь сотни последователей, стоит только сойти на берег и показать пару фокусов. Люди, а особенно подростки, падки на силу и красоту, они будут влюбляться в тебя пачками, а после пламенных речей, с песнями побегут за тобой на убой.

— Можешь считать это капризом. — Ангелла заметила скепсис Риты и улыбнулась краешком изящного рта. — Но сейчас мы будем сходить на берег и, поверь, там будет столько проблем, что заниматься вербовкой лично мне будет просто некогда. Ею займутся они, создавая собственные команды, прикасаясь к добровольцам, чтобы создавать в новых мозгах нейронные передатчики. Ведь знаешь, что в армии самое главное?

— Солдаты?

— Нет. Связь всё же главнее. В моей армии-государстве никто никогда не бывает одинок.

— Кроме тебя.

— Это не навсегда. — Не стала отрицать Ангелла. — Я работаю над этой задачей.

— Она неразрешима в тех условиях, которые создаёшь ты!

— Поясни.

— Ты всех, до кого можешь дотянуться, делаешь частью своего воинственного муравейника…

— Это неверная аналогия, — перебила киборг, — в муравейнике нет свободы воли, у меня же полная свобода, а единственным обязательным условием является только средство связи, оно же гарантия полной лояльности.

— Гарантия! — Подчеркнула Рита. — Ты же можешь в любой момент заглянуть в сознание человека с таким «телефоном»?

— Да. Но я же не могу доверять всем на слово, ведь у меня нет полиции, которая встанет между мной и народом, нет спецслужб, нет этого плесневого нароста аппарата насилия, которое зовётся государством! Я постоянно вместе со своими солдатами, в одном строю и могу повернуться к любому спиной, потому что знаю: никто меня не предаст!

— Поэтому ты всегда будешь на вершине пирамиды, на своём холодном троне. Одна! — Рита, как и Ангелла, перешла на повышенные интонации. Блондинки бросали фразы в друг друга, помогая себе резкими жестами и убийственными взглядами. — Каждый в твоём мире: либо преданный солдат, либо враг. А где место дружбе, любви?

— Да всё как-то некогда. — Резко спокойно сказала Ангелла. — Вот и сейчас — уже пора. — Она отстегнула от своего фальшивого бедра маленький кусочек черной стали: плоский глянцевый ромб, размером с крышку от ситро. — Возьмёшь? — Девушка робко протянула предмет Рите. — Это тоже средство связи со мной. Просто, чтобы не потеряться. Нажмешь и тихо позовёшь «Ангелла!», я откликнусь, где бы ни была в этом мире.

Рита протянула руку и взяла ромб. Ангелла отдала его, задержав ненадолго пальцы почтальона в своих, тоже словно прощаясь, как и Алина, несколькими минутами ранее. Почтальон не стала отдёргивать руку, а вместо этого попыталась ощутить чужое тепло, сохранить, как воспоминание, это прикосновение.