Закат в Лиссабоне - Страница 9

– Вас невозможно оставить даже на минуту, – шутливо пожаловался Дронго. – Не успел я выйти, как вы уже флиртуете с другим.

– Как вам не стыдно, – рассмеялась Зулмира, – этот молодой человек всего лишь помощник нашего координатора по африканским странам. Между прочим, Эдуардо прекрасно играет в теннис и приглашал меня завтра на теннисный корт.

– Надеюсь, вы ему отказали? – спросил Дронго, усаживаясь на свое место.

– Мне больше нравится футбол. Не забывайте, что во мне есть бразильская кровь. Все бразильцы просто помешаны на футболе. А вы бы хотели, чтобы я ему отказала? – поинтересовалась Зулмира, явно довольная произведенным эффектом от разговора с молодым человеком. Видимо, она была не прочь немного подразнить своего кавалера.

– В теннис я не играю, – признался Дронго. – При моей комплекции и росте играть в теннис достаточно сложно. Да и футболист из меня вряд ли получится. Хотя футбол я люблю. А кроме того, для тенниса у меня плохо поставлен удар. Я бью слишком сильно и не всегда так, как нужно.

– Как раз завтра мы могли бы поехать вместе и потренироваться, – радостно предложила Зулмира.

– А Эдуардо будет нашим учителем? – буркнул Дронго. – Надеюсь, кроме тенниса, он ничему плохому нас не научит?

– Какой вы ревнивый! – всплеснула руками Зулмира. – Просто настоящий венецианский мавр. О таком ревнивце кто-то даже пьесу написал, Шекспир, кажется…

– От вашей непосредственности умереть можно, – засмеялся он. – Действительно, про Отелло с его ревностью написал Шекспир. И если вы скажете, что никогда о нем не слышали, я умру прямо на месте.

– Слышала, слышала, – кивнула она, – но терпеть его не могу. У него все драмы какие-то дикие, нечеловеческие. В одной – дочери бросают на произвол судьбы старика-отца, в другой – погибают совсем юные влюбленные, в третьей – у принца отца убивает его собственный брат, а мать выходит замуж за этого убийцу. Не знаю. Мне ваш Шекспир не нравится. Он какой-то типично средневековый тип с извращенным пониманием любви.

– Вы не одиноки в своих суждениях, – заметил Дронго. – Так считал и великий русский писатель Лев Толстой. А мне Шекспир нравится. Я как раз нахожу, что он очень достоверно описывал нюансы человеческих чувств и отношений. К сожалению, люди мало изменились со времен Средневековья. Так же любят, так же ненавидят, так же ревнуют, так же пытаются любым способом захватить власть, идут на подлость, предательства, убийства. Только Шекспир не мой и не ваш. Он принадлежит нам всем. И его драмы будут жить еще тысячу лет, после того как мы покинем этот свет.

Он заметил, что при этих словах она вздрогнула и опустила глаза. Словно любое упоминание о смерти как-то странно волновало молодую женщину. Дронго нахмурился.

Некоторое время они сидели молча. Дронго бросил взгляд в сторону своего напарника. Тот все еще оставался за столом – пил кофе и продолжал общаться со своими соседями. Хотя многие из делегатов, уже успев поужинать, покидали зал ресторана. Увидев среди них знакомую, Зулмира подняла руку в знак приветствия. Темнокожая женщина улыбнулась ей, тоже помахала рукой и направилась к ним, грациозно обходя столики.

У незнакомки, которой на вид можно было дать лет тридцать пять, были резко очерченные скулы, тонкие крылья носа, выразительные карие глаза, изящные кисти рук. Гибкую фигуру подчеркивало легкое цветастое платье. Она подошла к их столику, Дронго поднялся.

– Познакомьтесь, – весело улыбнулась Зулмира. – Это наш коллега из Баку. Он впервые приехал на такой конгресс. А это моя подруга – Эстелла Велозу. Она из Бразилии, наш добрый советчик и активный помощник.

Дронго протянул руку и пожал холодную кисть новой знакомой. Они улыбнулись друг другу.

– Очень приятно, – произнес Дронго. – Мне кажется, больше в Бразилии не осталось красивых женщин. Всех привезли на этот конгресс.

– Вот видите, какой вы непостоянный человек, – рассмеялась Зулмира. – Стоило лишь появиться моей подруге, и вы уже готовы мне изменить. А еще ревновали к Эдуардо. Ты не знаешь, Эстелла, когда мы завтра закончим?

– Завтра насыщенная повестка дня, – ответила ее подруга, – ожидаются основные доклады. Кстати, нам нужно еще все перевести. Представляешь, сколько нам придется работать? Многие сдали свои доклады только сегодня. Будем сидеть над переводами всю ночь.

– Бедняжки, – вздохнула Зулмира. Она лукаво взглянула на Дронго. – Я всегда считала, что ночью можно проводить время гораздо более интересно, чем заниматься работой.

– Смотря какой работой, – пошутил Дронго, и обе женщины весело рассмеялись.

Эстелла, увидев кого-то, извинилась и перешла к другому столику. Дронго с Зулмирой остались вдвоем.

– Они волонтеры, помогают организационному штабу на добровольных началах, – пояснила Зулмира. – Эстелла – изумительный человек. Никогда не теряет головы, всегда умеет найти выход из сложной ситуации. Между прочим, она очень красивая женщина, и я видела, как один китайский миллионер пытался за ней ухаживать.

– Чем это закончилось?

– Лучше не спрашивайте. Она его прогнала. Отчитала и прогнала при всех. Он говорил, что голову из-за нее потерял, собирался подарить ей самую красивую и дорогую машину. А она его прогнала. Вот какие у нас женщины! Теперь вы станете нас больше ценить.

– Я не сомневался, что в нашей организации работают исключительно морально устойчивые дамы. Только, – Дронго вздохнул, – у меня нет лишних машин. Как вы считаете, в этом случае у меня будет шанс, если я попытаюсь за вами ухаживать?

Тут он заметил, что Пьеро поднялся из-за стола и направился к выходу вместе с двумя пожилыми азиатами. Обоим было лет по шестьдесят пять. «Если один из них Сервал, то сеньор Бельграно просто гений. Неужели он сумел вычислить нужного человека за один вечер?»

Дронго проводил троицу долгим взглядом. Если бы все было так просто, их не послали бы вместе. Пьеро прав, что проверяет всех подозрительных. А в задачу Дронго входит не проверка прибывших на конгресс делегатов, а умение вычислить, кто из них может оказаться Сервалом. Интересно, почему найти бывшего агента поручили именно Дронго. «Либо они действительно считают, что это чрезвычайно сложная задача, с который не мог бы справиться никто другой, либо полагают, что после выполнения задания сам Дронго уже не будет нужен?»

– Вы должны попытаться, – прорвался сквозь его размышления голос сеньоры Машаду.

Эстелла тем временем разговаривала с неизвестным мужчиной. Это был тучный господин лет семидесяти в больших очках. На его лице выделялись мясистые щеки и густые брови. Он говорил отрывистыми фразами, размахивая короткими руками с толстыми пальцами. При каждом взмахе руки на манжетах его рубашки посверкивали бриллиантовые запонки.

– Как хорошо, что я встретил именно вас, – пробормотал Дронго, продолжая улыбаться своей собеседнице, но думая о предстоящих делах. «Кто этот человек? Есть ли он у меня в списке? Нужно проверить всех кандидатов из моего списка. И сделать это сегодня ночью. Сегодня. Если не случится ничего неожиданного…» Он взглянул на свою спутницу. Нужно быть кретином, чтобы отказаться от свидания с такой красивой женщиной. Но он прилетел сюда не для этого.

– У меня четыреста двенадцатый номер, – назвала свою комнату Зулмира. – Но, между прочим, я заметила, как вы смотрите в сторону Эстеллы.

– Мне интересен ее собеседник, – возразил Дронго. – Кажется, я его где-то видел.

– Конечно, видели, – уверенно сказала Зулмира. – Это же сам мистер Кобден. Франклин Кобден, один из самых известных фармацевтов мира. Его предприятия можно встретить сразу на трех континентах. Говорят, на него работают более ста тысяч человек. Вчера его весь день показывали по Си-эн-эн. Он знает здесь почти каждого. И его все знают.

– Наверное, я видел его в этой передаче, – разочарованно произнес Дронго. Кобден никак не годился на роль Сервала. Слишком заметная личность.

К столику мистера Кобдена подошла пожилая женщина, по виду представительница Индии или Пакистана, и тот сразу поднялся, пожимая ей руку.