Захват Хассании (СИ) - Страница 76
Нагловатая уверенность в том, что я всегда смогу хотя бы реально смыться из самой затруднительной ситуации, колола моё самолюбие и дразнила любопытство. Простой вопрос: "Для чего тратить тысячи монет, труд тысяч работяг, если угроза с Юга высосана из пальца и ни на чём не основана?" не мог иметь ответа без подробного разговора. Я уламывал Принца, мы вместе с ним замучили Советника, от которого ждали получения верительных грамот или хотя бы ярлыков на проход, но он как и раньше, ничего не хотел слышать, чтобы не рисковать посольством...
Идея, пришедшая в голову после долгих размышлений, была глупой и наглой. Почему бы не объявить себя послами страны, которой вообще не существует? В век медленных скоростей какому идиоту придёт в голову проверять, есть такое государство в непролазных снегах на севере, или нет, если нужны долгие месяцы, чтобы с риском для жизни добраться до далёкой земли? Главные атрибуты послов - бумаги, одежда и подарки могут быть подделаны и, чем солидней они будут выглядеть, тем больше доверия послам.
А в качестве подарка можно взять любой предмет, который мы делали в Белом Городе, или любой дорогой предмет, купленный в других городах. Начавшаяся с внутренней шутки, мысль обставляла возможность реализации всё новыми и новыми мелочами, постепенно смывающими скучное слово "нельзя". Даже язык таинственного государства был у меня в запасе, родной мой, русский. Это давало возможность отвести всякое подозрение от трёх королевств. Одним из первых реальных действий стал пошив костюмов, в которых можно было бы не умирать от жары и гнуса. То, что Кайтар считал грубой дешевкой, обшитое шелком, могло произвести яркий эффект.
Принц тоже увлёкся идеей. Скандал во Дворце, который невольно для него прокатился после разоблачения лже-скороходов, подстегнул фантазию моего высокопоставленного друга и сейчас он уже всерьёз хотел и сам посмотреть на девушек Хассании, чтобы, как он объяснял, быть готовым к подобным неожиданностям.
Услышав идею нашего нового проекта, Советник схватился за сердце, обозвал нас, по-дружбе, неприличными словами, но, поняв, что мысль посещения Владыки Города Богов не оставит пустые головы молодых авантюристов, сходил к королю и неожиданно получил его поддержку. Причина была проста и примитивна. После объявления падишаха законным наследником трона, все более низкие по статусу соседи (а к ним относилось и наше королевство) должны были пройти церемонию поздравления или представления, но не на уровне посольств, а личным посещением. Ларен Мягкий, похоже, не имел ни малейшего желания путешествовать по жаре и духоте лишь для того, чтобы с унижением для себя признать власть более крупного государства, сила которого таилась только в его размерах... А брат короля для этой цели вполне годился.
В добавление к участию в церемонии я согласился, а лучше сказать, напросился, изготовить подарок падишаху - уже почти готовую смотровую трубу маленького размера, которую не трудно носить в руках или на плече в тубусе с ремнём. Труба давно опробована в макетном виде, оставалось только запаковать её в полированную медь, украсить золотыми полосами и сделать надписи по-хассански, на чём мои работяги и остановились, не зная, что и как писать... Драгоценностями решили не инкрустировать, чтобы не порезать случайно руки высочайшей особы...
Побежали гонцы в Посольство, замелькали иглы в пальцах швей, строчащих новые костюмы, монетка к монетке укладывались в красивый сундучок столь любимые всеми золотые с чеканкой нашего королевства, в этом был особый шик и Монетная Мастерская бурлила в чаду горнов и жаркой работе. В Иностранном Кабинете нашли рисунки надписей, которые нужно выгравировать в честь высочайшего вельможного лица, типа: "Благословенному Богом единым в лучах Сияющего... и так далее, на две страницы.
А я лично занимался совсем другим. С разрешения Анушан-Апа, купил её дом, приносящий пока что одни несчастья, сделав на базаре купчую по всем правилам страны, как военный советник Трёх королевств, о чём гласил официально оформленный ярлык. С таким документом можно было смело бить жандармов по мордам и не бояться шпиков всех мастей. Что я и сделал при первом же посещении с огромным наслаждением, в отместку за боль от наконечника стрелы. Отныне дом и сад принадлежали как бы чужому государству, а все жалобы, и разговоры о нём можно вести только в посольстве. А какие могут быть жалобы, если слуги закона нагло обворовывали брошенное жилище?
Дом для советника, конечно, был скромным, но ремонтные работы, выполнялись с необыкновенной скоростью, я не скупился. Забор из камня поднят вдвое. Калитка расширена и в неё врезан замок, сделанный Оружейником и окошечко с откидной крышкой. В саду поставлен ещё один небольшой домик для охраны и прислуги. Плетёное ограждение охраняет от любых работ и нахальных глаз скромный кусок каменного монолита, здесь будет появляться Дверь. Я не собираюсь ходить пешком по Гнилому Тракту.
Над забором поставлена невидимая защита. На калитке на двух языках надпись "Вход запрещён. Военный советник" и маленькая приписка по-хассански для Айлара "Кто мыл для принца шкуру фалаперга, может зайти". Конечно, при особом рвении жандармам удалось бы пробраться во двор через цветники соседей, но это даже по местным нравам считается наглым превышением полномочий.
Анушан-Апа официально принята мной на работу в качестве прислуги вместе с невесткой и, как это ни печально, пришлось прощаться с ней в Белом Городе. Тревога за сына и мужа постоянно кусала обеих женщин. С такой душевной болячкой тяжело сидеть на одном месте, не имея возможности хоть что-то предпринять... А здесь, за работой в саду, в доме, они успокаивались, навещали родных, наводили справки и надеялись...
Однако, как это часто и бывает, тот, кого ждут в одном месте, появился совсем в другом, у Перекрёстка, где и был опознан через трубу на горе Орла по особым признакам, оставленным мною дежурной десятке: - "Одинокий мужик-хассан, молодой, почти без клади, в старой потрёпанной одежде, постоянно озирающийся по сторонам, как будто опасаясь чего-то..." С одеждой я промахнулся, она оказалась почти новой, но зато не складывалась в единый комплект, такое бывает со случайно купленными порознь или украденными вещами, что и заметили разведчики с высоты горы. Меня вызвали по сигнальной связи. Схватить костюм для полёта, перейти через Дверь и догнать путешественника, заняло несколько штрихов, из них самым долгим был процесс переодевания костюма.
Сначала он испугался серой тени, надвинувшейся сверху, потом решил защищаться, используя кулаки и силу колдовства, вслед за этим был мною повержен, но не поверил своим глазам, а поверив, схватил и стал таскать и тискать от радости моё тело с растопыренными на штанге управления руками и связанными ногами, пока не уронил на твёрдую почву нас обоих, чуть не порвав костюм и закончил выступление таким словесным тарахтеньем, что почти усыпил меня.
Возбуждённо показывал, как гналась по узким улочкам всё увеличивающаяся толпа жандармов, когда он, схватив первую попавшуюся одежду, мелкие деньги, используя камень для полёта, мой подарок, сиганул через забор и так перемещался, то по земле, то по воздуху. Ставил иногда защитные стенки, в которые с грохотом вваливались лбами стражи порядка, прекрасно понимая, что чем быстрее убегает, тем большим врагом становится в собственном государстве и чем больше носов разобьют жандармы, тем выше будет рвение, с которым его станут искать. Если бы он мог сообразить, что тупая злость перейдёт на близких, то, возможно, и сдался бы сразу, но азарт погони, уверенность в своей невиновности гнали вперёд.
Скрыться удалось в воровских кварталах с необычайно запутанной геометрией маленьких домиков, слепившихся вместе замаскированными переходами, которые он знал ещё со времён своей молодости. Судьба как будто издевалась, второй раз прогоняя прочь честного сына своей земли, желающего только одного - жить в мире и любви... Через пару дней беглец, переодевшись нищим и наложив на лицо грим из ближайшей канавы, попытался просить милостыню около своего дома и сумел узнать, что страшный джардух унёс всех живущих за этим забором и убил чёрной смертью добрых защитников, которые их охраняли, может, узнал бы и подробности, однако, проходивший наряд жандармов выгнал его пинками, нищенствовать в благоустроенном квартале было запрещено. Оставалось - либо воровать и пытаться что-то узнать в огромном городе, либо попытаться найти друзей на далёкой границе... Однако и выйти из столицы удалось не сразу. Жандармерия выказывала особое рвение в связи с появлением нового правителя, каждый мелкий начальник старался показать повышенную активность, поэтому постоянно проводились обыски и облавы, а вляпаться по-дурацки очень не хотелось... Наконец, удалось...