Захвачненные (ЛП) - Страница 64

— Да ладно тебе, детка. Дай мне услышать это слово.

— Согласна! — я сиплю, задыхаюсь, выпискиваю слово, которое он хочет услышать. — Да, да. Согласна! Пожалуйста, да!

— Боже милостивый, спасибо, — выдыхает он.

Берёт мою руку и скользит кольцом вниз по моему четвертому пальцу.

— Ты действительно думал, что я откажусь? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами:

— Я уже говорил, что не всегда верю, что ты можешь любить меня, и… я хочу сделать тебя своей. Так что ты теперь не можешь передумать.

Я смеюсь:

— Я уже была твоей, глупенький. Я тоже не понимаю, как это случилось, Дерек. Но я благодарна тебе за это, — я обнимаю его за шею и приподнимаюсь для поцелуя. — И я никогда не передумаю.

— Клянёшься?

Я толкаю его, мы перекатываемся, и я оказываюсь сверху.

— Дерек, для меня женитьба – это обещание, что я никогда не передумаю.

— О…

И я его целую. Глубоко, долго, сильно.

И опять, прежде чем я забылась бы в нём, он отстраняется.

— Есть ещё кое-что, Ри.

— Что? — я бурно дышу, целую его в челюсть, горю им, жажду его.

— Томми... я хочу усыновить его, — Дерек бросает эту бомбу спокойным голосом, как будто это не покачнёт моё равновесие. — Но я хочу, чтобы он сохранил фамилию Тома. Я хочу, чтобы ты взяла мою и сохранила... сохранила фамилию Барретт. Через дефис. Так Томми... точно будет знать, чьи его корни.

— Боже, Дерек… — внезапно я начинаю рыдать. Даже без влияния гормонов беременности, из-за которых всё пошло бы наперекосяк, это разорвало бы меня на куски. А тут… мгновенно я полная размазня. — Ты хочешь сказать... Ты серьезно?

— Я люблю этого мальчика, Ри, — Дерек тяжело сглатывает. — И я любил его отца как брата. Я хочу, чтобы Томми знал, когда вырастет, кем был его отец. Свои корни. Я хочу, чтобы он знал, что Том был одним из лучших людей, которых я когда-либо знал.

От этих слов я плачу ещё сильнее. И не могу остановиться. Предложение, а потом это? Я с трудом дышу.

Дерек позволяет мне выплакаться, крепко обнимая.

Через некоторое время я немного успокаиваюсь, но всё ещё полна таких эмоций, что не знаю, что с ними делать. Я переполнена. Внутри всё бурлит. Единственное, что я могу – это прижиматься своим ртом ко рту Дерека и поглощать его дыхание, вбирая в себя его силу. Он обнимает меня, и мы целуемся, целуемся и целуемся. А потом его руки начинают гладить меня, и я выдыхаю стоном ему в рот, чтобы подбодрить.

Мы катаемся и трогаем друг друга, срываем одежду, пытаемся не разрывать поцелуй, раздевая друг друга. Я тянусь к нему, и когда я обнажаю его член, он горячий и твердый, и я внизу мокрая и ноющая, это так прекрасно, Дерек подо мной, его тело – мягкость, твёрдость, укрытие. Я чувствую вкус его языка и пронзаю себя им, опускаясь на него. Я наполняю себя им.

Выстанываю его имя и начинаю двигаться.

Я беру от него всё, что мне нужно, выдыхаю его имя, и беру, беру, беру. Между каждым вздохом и движением он произносит моё имя, и забирает в ответ всё, что во мне есть. Я беру, он берёт. Это взаимообмен, потому что я отдаю, и он отдает, и мы оба заполнены друг другом и совершенны.

На мне белое свадебное платье, в руках букет розовых роз, белых лилий и лаванды. Однако мы не в церкви. Мы в больнице Бренхэма. Я иду по проходу, (который, в данном случае, коридор больницы) ведущему в комнату Хэнка. Ида толкает его кресло, а я держу его за руку.

На прошлой неделе у Хэнка был инсульт. Одно время у него всё было хорошо, но потом он простудился, простуда привела к пневмонии, а затем к инсульту. Теперь правая сторона его лица опущена, угол губы висит. Но его левая рука, сжимающая мою, сильна как никогда. Он ведёт меня к алтарю. Медсестры и врачи выстроились в коридоре, стоят в дверях, наблюдают. Они все здесь любят Хэнка, потому что как можно его не любить? Хэнк потрясающий. Ида часто моргает, борется со слезами, как и я. Это слёзы по ухудшающемуся состоянию Хэнка, слёзы обо мне и по моему бракосочетанию.

Свадебный марш звучит с iPhone, музыка воспроизводится через динамик мобильного. Рания следует за мной, придерживая шлейф моего платья. Томми? О, Томми. Такой чертовски милый в смокинге, он идёт передо мной рядом с Мейдой Ли. Мейда разбрасывает лепестки цветов, а Томми держит подушку с кольцами. Он целыми днями тренировался дома, ходил из амбара в дом и обратно с прикроватной думочкой и какой-то игрушкой на ней.

Проходим через дверной проем в комнату. Кровать ради проведения церемонии передвинули к стене, и кто-то нашел где-то что-то вроде кафедры или подиума. За ним стоит больничный капеллан, листая страницы Библии. Дерек стоит слева от подиума, одетый в свою парадную униформу. Правая нога его форменных брюк подвёрнута и заколота, обнажая спортивный протез. Он так великолепен в этом, что на него трудно смотреть, но невозможно отвести взгляд. Хантер рядом с ним, тоже в униформе.

Я останавливаюсь перед Дереком, а Ида поворачивает кресло Хэнка так, чтобы он мог видеть нас обоих, чтобы он мог держать меня за руку. Он не хочет отпускать меня. Поэтому я стою лицом к Дереку, моя правая рука в руке Дерека, в мою левую вцепились обе руки Хэнка.

Я вполуха слушаю, как капеллан произносит слова: «Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь…», пока перевожу взгляд с Дерека на Хэнка и обратно. Мы собирались подождать со свадьбой, пока не продадим ферму, но потом состояние Хэнка ухудшилось до такой степени, что он не мог уже покинуть больницу. Свадьба без Хэнка была немыслима, так что мы приняли решение сделать это сейчас. Я нашла платье, Хантер, Рания и девочки помогали изо всех сил, преодолевая почти марафонскую дистанцию. Они помогли нам найти смокинги, цветы. Должна была получиться настоящая свадьба, даже если бы она была в больнице, это была единственная просьба Дерека. И вот мы здесь, я в платье без бретелек с открытой спиной и коротким шлейфом. Ида, искусница, сумела переделать платье так, чтобы вместить мой растущий живот.

Мы переходим к клятвам.

Дерек смотрит мне в глаза:

— Я не спал всю ночь, пытаясь понять, как пишутся эти клятвы. Я, должно быть, отмёл дюжину вариантов. Ничего из придуманного не было точным. Так что я сделаю по-другому. Просто скажу, что у меня на сердце, прямо здесь, прямо сейчас. И это, действительно, довольно просто: я люблю тебя. Я буду сражаться за тебя. За нас. Я никогда не сдамся и буду любить тебя с каждым днем всё сильнее. Я всегда буду тебе верен. Я всегда буду рядом с тобой, с Томми и, — он дотрагивается до моего живота, — с маленьким человеком, который здесь, кто бы он ни был. Это моя клятва, Рейган: любить тебя вечно, несмотря ни на что, вопреки всем и вся.

— Дерек... я никогда этого не осознавала, но я не верила во второй шанс. Особенно, когда дело касалось любви. А ты, думаю, вообще не верил в любовь. Так что мы оба кое-чему научились, когда встретились. И вот теперь мы здесь. Я могу сказать сейчас, что люблю тебя, и, конечно, это будет правда. Но этого недостаточно. Этого очень недостаточно. Я знаю, что мы ещё не дошли до главной части, но я всё равно уже скажу: да, — я сжимаю его руку, смаргивая слёзы. — Я согласна. Миллион раз – да!

Капеллан смотрит на Дерека:

— Сынок?

— Я согласен.

Два слова из его уст, но я слышу три, я вижу «я люблю тебя» в его глазах.

— Тогда, властью данной мне штатом Техас, объявляю вас мужем и женой. Вы можете… ну, хм... Думаю, ты знаешь, что делать.

Мы целуемся глубоким, медленным поцелуем, который не подходит для свадьбы или больницы, не говоря уже о свадьбе в больнице, но все его приветствуют и хлопают, и на многих лицах слезы.

Хэнк тянет мою руку, и я отрываюсь от Дерека. Другая рука Хэнка поднимается с колен, жестикулируя Дереку, который берет её. Хэнк кладет мою руку поверх руки Дерека, а потом накрывает наши руки своей. Он пытается говорить, хочет что-то сказать, но не может. Его губы шевелятся, а глаза переходят от моих к Дерека и обратно, полные мыслей, разумности и эмоций.