Заговор в Империи (СИ) - Страница 59

Грейсток усмехнулся, глядя прямо на меня и не отрывая своего внимательного, изучающего взгляда с моего лица, словно сопротивляясь самому себе. Я поклясться могла, что внутри него шла борьба из воспитания и его личных желаний поверить своей невесте. Черт знает, как страшно ему было принимать это решение, ведь предательство — не то, что легко можно было бы забыть, а сам он едва ли привык повторно подставляться, добровольно открывая себя для удара.

— Хорошо. — кивнул он. — Пусть так, госпожа Залесская. Доверюсь вам в этом вопросе и буду лишь смиренно надеяться, что вы знаете, что делаете.

— Я не давала повода сомневаться в моей профессиональности. — покачала я головой.

— В вашей квалификации я не сомневаюсь, здесь вы не подводили меня, речь по большей части о вашей разумности. — хмыкнул наследник империи и, переведя взгляд на Игната, добавил: — Насколько обширная практика в том, что вы собираетесь сделать… кстати, что вы собираетесь делать?

— Ничего особенного, — отмахнулась я и направилась к безразмерной сумке, дабы отыскать там свои пишущие принадлежности.

— Сожжет она вашу ведьму и всего-то. — добавил Игнат. — А практики в этом у нас еще нет. Но вы не переживайте, наработаем еще. С вас как раз и начнем.

Не знаю, какую реакцию вызвали его слова, потому как по пояс нырнула в сумку, рыская внутри в поисках нужного мне блокнота. В общем, занята была.

— Слушайте… — раздался на краю слуха шепотом Дерга, который, как и было положено магам, пожелавшим присутствовать на ритуале, держался поодаль от поляны на берегу озера, где и собиралось организоваться основное действие. — Жутко все это как-то. Некомфортно.

Быть может, магам действительно так и казалось, но едва ли дело было в специальных атрибутах для этого ритуала. По крайней мере, я искренне сомневалась, что две ведьмы с распущенными волосами, босые и в белых льняных платьях по самые щиколотки, на головах которых красовались сплетенные накануне Игнатом и самим Дергом, возмущающимся и осуждающе перешёптывающимися, могли произвести такое угнетающее впечатление. Даже костер, разведенный мной посреди очищенной поляны у озера, горел еще не во всю ему полагающуюся мощь, а Матвей, мой водяной и лесной еще и вовсе вели себя прилично, дожидаясь заката и наступление часа Ивана Купалы.

— Чего ждем? — вопросил подошедший Ланфорд, единственный, кто отказался стоять в стороне и не портить мне настрой.

— Не чего, а кого. — произнесла я и, обернувшись к ведьме звать которую приходилось Мэри, что не было ни ее реальным, ни ее ведьмовским именем, заприметила, как та увлеченно болтает с водяным, а на них с каким-то священным восторгом глядит профессор Дюран.

— Так кого мы ждем? — нахмурился маг, упорно продолжающий обращаться ко мне на «ты» при личной беседе. — Я думал, ты проведешь ритуал одна.

— Для ритуала такой силы нужно минимум тринадцать ведьм, — покачала я головой. — целый Ковен, чтобы каждая из нас переняла и подавила часть остаточных негативных последствий. Я бы при всем желании одна не смогла провернуть все это.

— Разве не играет роли то, что мы попали как раз на какой-то ваш языческий праздник? — недоуменно вопросил маг, оглядев пространство вокруг так, словно в этот миг подумал, что я из вредности заставила лешего в срочном порядке вырастить по периметру поляны вишню, а магом украсить их лентами.

— Играет, — кивнула я. — именно потому мы ждем всего одну ведьму, а не двенадцать.

— И что, это хорошая ведьма? — с искренним сомнением вопросил Ланфорд, пронаблюдав за тем, как его отец покосился на деловито доращивающего до нужного размера вишню лешего, перфекциониста по складу характера. Рядом с ним, как ни странно, бегал барсук, который неожиданно и для меня, и для Матвея поселился с нами.

Сам домовой на это развел руками и выдал весомый аргумент: «Не выгонять же». С этим поспорить мне не удалось, потому, очевидно, у нас теперь имелся подозрительно умный и большой. Матвей между делом, во время подготовки к ритуалу, шепнул мне, что подозревает во всем радиацию. Дружно решили разобраться с этим потом.

— Лучшая из возможных, мальчик мой! — раздался основательный, шумный голос моей тетушки Румпельштиды, которая в этот самый момент, обреченная в ритуальное платье и увешанная оберегами так, что те тянули ее к земле не меньше, чем весомый бюст, изящно спрыгнула из портала прямиком под очи Томаса.

Его-то она и оглядела весьма и весьма заинтересованным взглядом, от чего неожиданно смутившийся маг огляделся по сторонам и зарделся аки дева.

— Ну какая прелесть. — выдала тетушка и, оглядев окружающее пространство и существ, добавила: — Многовато вас как-то, господа, разошлись бы по лесу, что ли. А то стоите тут, портите мне энергетику своим любопытством.

Тут ее внимательный взгляд коснулся Игната, который, несмотря на относительно частые встречи с Румпельштидой, все еще ее побаивался, а потому вел себя необычайно скромно и вежливо. Пожалуй, с ней единственной напарник был таким. А все потому, что тетушка обладала такой харизмой и манерой держать себя, что уважать ее начинали еще издалека, дабы не создавать себе лишних проблем.

Хотя понять я этого не могла. Моя тетушка была крайне красивой женщиной: высокая, стройная, со светлой косой до пояса, голубоглазая, светлокожая и подозрительно молодо выглядящая для дамы четырехстах с хвостиком лет. А все же держала себя так, что боевые маги по струнке выстраивались. Было в ней могущество и властность, что приходят к ведьме с годами и мудростью.

— Да вы только гляньте! — воскликнула она и поманила напарника пальчиком, отчего тот, тоже донельзя смущенный, осторожно к ней подошел и привычным образом оказался расцелован в обе щеки. — Но ты еще получишь у меня, маг ушлый. Во что снова втянул Владиславушку? Девочке и сотни лет нет, а только в силу уже вступить хотела, имя ее ведьмовское в тетради нашей появилось. А рано Владе имя такое иметь, молода она еще, не время ей Гекате служить, молода да неопытна еще. Где же моя деточка? Владушка!

— Здравствуй, тетушка. — произнесла я и оказалась заточена в крепких объятиях, которые при желании и кости могли сломать. К счастью для нас, у тетушки такого желания не возникало.

— Совсем тебя эти ироды иноземные до истощения довели. — пробежались по мне ее голубые, внимательные глаза. — Резерв внутренний расширился, глаза дикие — сразу видно, контакт с богиней был, не зря панику в Ковене наводила. Сама еще худее стала, мудрее стала, опытнее. Гля, и фамильяра завела! И кого — барсука!

Я и барсук переглянулись, еще не до конца понимая, кто и кого завел. Впрочем, по его взгляду было видно, что это он появился у меня в минуту, когда я крайне в нем нуждалась, и никак иначе.

— Рановато, Владушка, на путь силы ты встала. — вздохнула тетушка, с тревогой заглянув ко мне в глаза. — Ни имени тебе ведьмовского еще не положено, ни фамильяра, ни силы такой, которая уже через тебя прошла. Не такова твоя участь, а только и имя уже есть и фамильяр.

— Тетушка, но ты вступила в силу на пятидесятом году жизни. — нахмурила я брови. — О какой сотне лет для меня ты говоришь?

— Ох, деточка, много тебе узнать предстоит. — покачала головой Румпельштида. — Я ведьмой ученой стала, от наставницы своей силу получила, а ты, моя дорогая, от рождения силой обладаешь. Я пусть служения прошла, мудрости задолго до ноши этой начала учиться, а тебе сейчас, налету, все схватывать требуется. Богодея имя твое, милая, что значит…

— Действующая по воле богов, — произнесла Мэри, неспешно подошедшая к нам под зачарованными взглядами водяного и лешего, не видевших еще на своем веку стольких ведьм в одном месте. — озаренная их милостью, выбранная всевышними.

— А вот и наша голубушка. — произнесла Румпельштида, оглядев ведьму. — Молоденькая еще совсем, а как черна душа. Кто же тебя так изувечил, милая?

— Ханаан. — коротко произнесла Мэри, и от ее слов, как от проклятья, над нашими головами пронеслась стая птиц, поднявшихся с насиженных мест, и устремившихся прочь. Птицам всегда тяжело приходится, их слух чувствительнее, чем у прочих существ.