Заговор (СИ) - Страница 8

— Николай Петрович, мое почтение! — сказал я и чуть склонил голову. — Смею заметить, что если учиться, можно многому научиться. Государь заметил мое рвение и то, что я довожу каждое свое дело до нужного результата, РАБОТАЯ…

Может и зря я так. Уже то, что я назвал Шереметева по имени-отчеству — это скандаль. Но, ведь, не меньшим невежеством было и то, что Шеремет обратился ко мне так же. Вот же кобыла! [Шеремет в переводе с тюркского лошадь, имеющая легкий шаг]

Я ждал развития событий, готов был к пикировке. Но Шереметев молчал, лишь что-то пробурчав себе под нос. Нас разделяли за столом три человека, среди которых был Николай Борисович Юсупов, осуждающе посмотревший на Николая Петровича Шереметева. Так что он бы себя унизил, начни и дальше злословить.

После ужина, умудрившись еще раз перекинуться парой слов с императрицей, Мария Федоровна быстро ушла. Многие ждали музыки, даже танцев, но было объявлено, что государь спать изволит ложиться. Это было… Почему никто не остановит Павла? Он же вот такими поступками не добьется своего истинного абсолютизма, а только настроит против себя. Я думаю, что Павел Петрович не столько спать лег, сколько показывал всем, кто тут альфа.

Итог? Да все хорошо! Награды, почести. Жаль, с наследником престола только улыбнулись друг другу, а книгу я передал ему через лакея. А Шереметев? Побесится и успокоится. В конце концов, его же не отставили от двора, несмотря на то, что крепостную в высший свет ввести хочет. Нужно подумать, как и что сделать. А пока проследить за ним.

Глава 4

Петербург

17 октября 1798 года

— Любимая, я на работу, — сказал я, целуя Катюшу.

Изящное тело любимой женщины потянулось, Катя подняла руки. После повернулась на бок, вновь легла на спину, демонстрируя себя.

— Ты уверен? — спросила чертовка

— Не уверен, но нужно, служба ждет. Ты ведь найдешь, чем себя занять?. Если я буду знать, что ты не скучаешь, то мне будет проще работать, — сказал я, отходя ближе к двери.

— Тетушку навещу. Она должна была уже прибыть, — сказала Катя.

На следующий день, когда меня наградили, поздравляли с назначением, о котором я официального подтверждения не получил, из дворца прибыл лакей, чтобы спросить, не соизволит ли мое превосходительство все-таки приступить своим должностным обязанностям. Что, вот так просто? Не проведут собеседование, не потребуют трудовую книжку, не обязуют проходить медицинское обследование, не отправят запрос в органы государственной безопасности? А на утро еще столичная газета напечатала о моем назначении и короткий послужной список, якобы оправдывающий такой выбор обер-гофмаршал государем.

Оказывается, ничего с меня не требовали, ничего не нужно было, как, впрочем, не обязательно и мое присутствие на службе. То есть, я могу полностью саботировать работу и заниматься своими делами? Не могу, Я не могу. Нужно наладить службу таким образом, чтобы впоследствии можно было без какой-либо опаски доверять работу другим. И я поехал в Екатерининский дворец преисполненный энтузиазмом.

А еще я понял, как использовать свою должность не линейно, но в высшей степени эффективно. Обер-гофмаршал — это большие возможности. Дело даже не в том, что можно быть ближе к императорской чете, или же собирать информацию, слухи, анализировать и действовать на более прочной информационной основе. Важно иметь доступ к телу императора и думать, что с этим делать.

Между тем, за несколько дней я уже смог несколько изменить быт императорской фамилии. Теперь на обеде, происходящем неизменно в полдень, Павел Петрович может выбрать стиль, в котором он предпочитает обедать. Перед ним стоял надписи «Франция», «Германия», «Италия», «Малороссия» ну и так далее. Как правило, три страны, но они меняются. Были надписи даже с Китаем.

Если его императорское величество соизволит взять какую из надписей, то ему тот час предоставляется меню кухни страны, которую он выбрал. Если такого выбора не случается, то государь, как и его семья, едят обычную для них еду. Скудную и однообразную.

Стол императора был очень богат, на нем всегда находились красивейшие пирожные, изящно составленные вазы с фруктами, серебряная, а порой и золотая посуда, или же дорогущие, стоимостью золота по весу, фарфоровые чашки, тарелки, супницы. Но что ели с такой дорогой посуды, за таким красивым, полным фруктов и сладостей столом? А ничего особого и не вкушали.

Я вот даже думаю, что Александр Павлович ступил, или еще вступил в сговор с заговорщиками уже потому, что ему обрыдло есть немецкие колбаски с тушенной капустой и закусывать все это неизменными солеными огурцами, они обязательный атрибут почти каждого приема пищи. Предпочтение Павла — это постоянство в немецкой, простой кухне.

Я не люблю скудную и жирную германскую еду. Нет, иногда хочется какой вот гадости, в виде жирного, промасленного шницеля, или свиной рульки. Но это редкость.

Я был почти уверен, что мое новшество будет принято благосклонно, но результат был скромным. Император сделал вид, что ему все равно и два дня продолжал питаться так, как и раньше. Но после Павел все же решил посмотреть, что ему предложат из французской кухни.

Мясо, которое я еще ранее назвал «по-французски», та самая телятина на подложке из картофеля, зашла императору, а его супруга, так вовсе чуть не забыла об этикете и ела за обе щеки. А с заварными пирожными на десерт я вообще угадал. Оказывается, ими так удобно кидаться в прислугу, что и почти не вымазываются руки и баллистика отличная [по некоторым свидетельствам, Павел Петрович порой любил покидаться едой по углам, чтобы прислуга ловила метательные съестные орудия].

Первым делом, я начал вести свою кадровую политику. Так, поваров я уже сменил, вместо их поставил двух поваров из своего ресторана Астория. Сменил я и троих лакеев, истопников подбираю, как и остальных рабочих во дворце. Зачем? Вот! Я постепенно меняю людей на своих, отдавая приоритет тем, кто прошел боевую подготовку. Учитывая, что таких людей, чтобы и были профессиональными лакеями и бойцами, можно сказать, то и нет, то Яношу была поставлена задача выучить мастерству придворных лакеев из двух десятков бойцов, которых он сам отберет из имеющихся, как и из тех, что прибудут из Надеждово. Письмо в поместье уже полетело.

В идеале я хотел собрать десятка три человек, которые служили бы при дворце и смогли бы среагировать на любую угрозу. А так же это сбор информации, пригляд за… Да хоть и за Паленым. Не «спалиться» бы с таким подходом к делу. Но, после того, что я узнал о дворе, нравах и правилах, могу сказать: тут живут не пуганные люди. Службы безопасности нет никакой, проверок не делается, даже гвардейцы, дежурившие во дворцах, могли не стоять на своих постах, а сидеть, вставая только тогда, как идет император, или кто из царствующей семьи.

Поставить бы мне гофмаршалами Захара Ложкаря, да Яноша, вот тогда навели бы полный порядок и во дворцах и при дворе, там и гляди, в России. Однако, моими помощниками, заместителями были Юрий Михайлович Виельгорский, а также Павел Гаврилович Гагарин. По каким критериям император выбрал именно этих личностей на должность гофмаршалов, я так и не понял? Они оба были далеки от работы настолько, что можно было бы назначать Крузенштерна, сейчас должного находиться за тысячи километров от Петербурга. Результат был бы похожий.

Вильегорский был вельможей-поляком, который когда-то, шесть лет назад сильно поддерживал Россию в ее стремлении с решению польского вопроса и разделов Речи Посполитой. Так что ему дали гофмаршалу, а он и собирался служить далее.

Гагарин? Тут, наверное, Аннушка Лопухина позаботилась. Она испытывает что-то к своему будущему мужу. Правда, у меня сложилось впечатление, что этот вероятный муж ничего не чувствует к Аннушке, кроме, может быть только желания лучше пристроиться при дворе.

На второй день своей службы я вызвал гофмаршалов к себе и провел, так сказать, разъяснительную беседу. То, что они меня сейчас могут считать скотиной, плевать. Вслух же не решаются так называть. Между тем, работать же нужно. В отсутствие обер-гофмаршала, как и гофмаршалов, все делалось при дворе низовыми чинами, ливрейными лакеями. Это еще повезло с тем, что при Павле Петровиче приемы скучные, без огонька и фантазии. Да и сам быт императорской фамилии однообразный и непритязательный. А так, гофмаршальская служба, считай и не велась.