Заговор рвачей - Страница 8

– Жалко…

Да, до «Пальмиры» действительно был пять минут хода, и я мог вполне успеть вернуть тетрадь Запалину, а затем вернуться в кафе. До того, как придет Анна.

Администратор «Пальмиры» глянула на меня:

– Уехал ваш Запалин. Увезли его.

– То есть как это увезли? – не понял я.

– Да так вот, увезли, – она подняла брови, – Не знаю я подробностей. Если хотите, спросите у нашего главврача.

Тот подтвердил:

– Да, Запалина увезли в Москву. Знаете, на днях ему плохо стало в кафе. Привели его к нам сюда абсолютно пьяного. Он так шатался, что сам идти не мог.

Я покачал головой:

– Странно. Он ведь вроде не увлекающийся. Я не видел, чтобы он больше стакана вина выпивал.

Главврач снял и протер очки:

– Знаете, и мне было странно. Насколько я знаю от самого Запалина, он действительно относится к алкоголю очень спокойно. А тут напиться до такого состояния… Да еще сухим вином…

– Это ж сколько надо было выпить?

Главврач снова одел очки:

– Много. Очень много. Особенно, если учесть, что на утро он не мог вспомнить, что с ним было вчера. И даже то, что было позавчера. И вообще все, что было в его жизни.

Я недоумевал:

– Это как?

– Вот так – полная потеря памяти. Вызвали сюда его жену. Она приехала и забрала Запалина домой. Увезла в Москву.

Я покачал головой:

– Очень странно.

Главврач взял со стола какую-то бумажку:

– Именно очень. Очень странно. Так странно, что я на всякий случай взял анализ его крови. И, знаете, обнаружил еще одну странность.

– Какую?

– В крови Запалина присутствовали явные следы одного современного препарата… Название его, правда, вам ничего не скажет…

Я тут же поинтересовался:

– А что он делает, этот препарат? Для чего служит?

– Видите ли, он как раз воздействует на память. Самым негативным образом. А за одно еще и на вестибулярный аппарат…

Я хмыкнул:

– Им что, удобряют виноградники, и он потом попадает в вино?

– Нет, – закачал головой главврач, – это чисто медицинский препарат и в вине его быть не должно. К тому же он очень дорогой и удобрять им виноградники накладно выйдет. И получается он с медицинского склада по специальному разрешению…

– Интересно выходит…

Главврач подтвердил:

– Очень интересно.

Я вновь спросил:

– А память надолго пропадает?

– В лучшем случае не надолго.

– Что значит «в лучшем случае»?

Главврач развел руками:

– Как вам сказать… Вроде бы Запалин должен все или по крайней мере почти все вспомнить. Но будет вспоминать долго и мучительно. Вспоминать все, что с ним было за всю его жизнь. День за днем.

– И сколько у него на это уйдет?

– Месяца за три, а может за шесть, должен вспомнить.

Я почесал затылок:

– И три месяца – это немало.

– Да. И, главное, даже шесть не гарантировано.

Я в изумлении переспросил:

– Как это не гарантировано?

Главврач крутил в руках бумажку с анализом Запалина:

– Да видите ли, препарат хоть и сертифицирован, но уж больно новый. А все побочные эффекты, неожиданные последствия вылезают обычно через несколько лет не экспериментальной, как требуется для сертифицирования, а реальной практики. Так происходит с большинством лекарств. О многих побочных эффектах мы узнаем по статистике жалоб больных после длительного срока применения…

– Но шансы вспомнить себя, свою жизнь у Запалина все-таки есть?

– Есть, есть. – закивал главврач. – Есть. И очень большие. Я лишь говорю, что полных гарантий быть не может. Я и его жене сказал абсолютно то же самое. – Тут он пристально посмотрел на меня, – А вы, собственно, кто? По какому поводу?

– Я? Я – его здешний товарищ. Мы в волейбол вместе играли. Прогуливались. Беседовали. Я вот кое-что у него брал на время и хотел вернуть.

Глаза главврача сверкнули:

– Вы случайно у него не желтую школьную тетрадку брали?

Я чуть было не кивнул. Но отчего-то не стал торопиться с признанием. Взял паузу:

– Тетрадку?

– Да, да, – снова закивал главврач, – обычную желтую школьную тетрадку. Запалин мне ее показывал, даже почитать давал. Очень хотел опубликовать эти свои записи в каком-нибудь журнале или в газете. Так она у вас эта тетрадка?

– Нет, – отчего-то соврал я, – Про тетрадку он мне говорил и тоже показывал. Но мне читать было недосуг. Так что она не у меня.

Главврач искренне расстроился:

– Жаль, жаль, если тетрадь пропала…

– Почему пропала?

– Запалина из кафе привели двое друзей. И они спрашивали меня про тетрадь. Он вроде бы должен был им отдать ее как раз для публикации в каком-то «Вестнике». Они сказали в каком, но я не запомнил точно название. Не до того было.

– Так он не отдал им тетрадь?

– Нет, – покачал головой главврач, – они сказали, что он хотел отдать, но теперь не может вспомнить, куда ее дел. Они приходили и когда его жена приехала. Она специально искала тетрадь для них, но не нашла. Ни в комнате, ни в вещах. Его друзья очень расстроились. Говорили, что чуть ли уже не место для его публикации зарезервировали.

Я засомневался:

– Неужели то, что в этой тетрадке, действительно так уж интересно? Он и мне постоянно пытался разъяснить про какую-то болезнь. Но, если честно, я не большой любитель историй про болезни.

Главврач взмахнул рукой:

– Это понятно… Пока мы сами не заболеем, не очень-то нам нравится говорить о болезнях. Но тетрадка, скажу я вам, была интересная…

– Чем же?

– Видите ли, это очень любопытное описание одной очень серьезной и малоизученной болезни. Там, в тетрадке, знаете, есть очень неприятные упреки в адрес врачей. Но есть и интересные, очень интересные мысли. Я бы сказал глубокие научные мысли. Жаль, что я не догадался сделать копию. Не позаботился – больно уж мне не понравилось там то, что он про врачей говорит. Хотя, если честно, кое для чего основания на то есть… И я об этом и о самой тетради – в смысле о болезни – с другими нашими курортными врачами беседовал. Знаете, мы даже очень жарко некоторые моменты обсуждали. Очень. Особенно коллега из «Медозы» близко к сердцу высказывания Запалина принял.

У меня приподнялись брови:

– Розендорф?

У главврача тоже:

– Да. Вы его знаете?

Я улыбнулся:

– Как раз вот и живу в «Медозе».

Главврач хмыкнул:

– Вам повезло… Розендорф очень интересный, талантливый врач. И администратор тоже способный…

– Да, у меня от него самые приятные впечатления. А почему он близко к сердцу высказывания Запалина принял? Там есть упреки конкретно в адрес Розендорфа?

– Нет, – замахал руками главврач, – боже упаси. Я думаю, они и не знакомы вовсе. Но то, что Запалин пишет, в частности про дисбактериоз, не совсем согласуется с тем, как эту болезнь, скажем, видит доктор Розендорф. А он, без сомнения, один из виднейших специалистов по этой напасти.

Я задумался:

– Розендорф, значит, принял записки Запалина близко к сердцу…

– Да, – вздохнул главврач, – так же, как и я.

– Вы тоже специалист по этому, по… дисбактериозу?

– Нет, что вы, – замахал руками главврач «Пальмиры», – Я занимаюсь СРК.

Это мне ничего не говорило:

– СРК?

– Да, есть такая болезнь – синдром раздраженного кишечника.

– И про нее тоже есть у Запалина? – догадался я.

– Да, – подтвердил главврач и снова вздохнул, – Жаль, жаль, если тетрадь пропала… Хотя теперь я думаю, что, может быть, все-таки и не пропала. Возможно, жена Запалина нашла ее, но не отдала посторонним без разрешения мужа. Она знала, как эти записи дороги для него.

Я согласился:

– Конечно, может быть и такое…

Он повторил еще раз:

– Жаль, жаль, если тетрадка пропала…Вот ведь и копию не сделал. Не догадался. Не сообразил… Очень интересные мысли. Очень. Там материала, мыслей на несколько научных статей, если не диссертаций…

– Действительно?

– Определенно.

– Да, – посочувствовал я, – И мне жаль, если такой ценный труд пропал.