Загадочная Отечественная война - Страница 1
Загадочная Отечественная война
Редактор-составитель Григорий Пернавский
Павел Сутулин
1941
Финляндия: жертва или агрессор?
«Даже абсолютный болван не может больше отрицать того, что небольшая финская руководящая группа заключила с нацистской Германией секретное соглашение об участии Финляндии в агрессивной войне Гитлера летом 1941 года»[1] — такой итог исследованиям, посвященным подробностям вступления Финляндии во Вторую мировую войну, еще в 70-х годах прошлого века подвел финский президент У. К. Кекконен. С тех пор прошло уже более 30 лет, появились новые работы как финских, так и российских историков, освещающие мельчайшие аспекты событий 1940–1941 годов, в результате которых Финляндия оказалась в состоянии войны с СССР, и доказывающие, что Кекконен был прав в своем утверждении об агрессивном характере вступления Финляндии в войну. Но, несмотря на это, в работах российских историков и публицистов по-прежнему довольно распространено заблуждение, согласно которому вступление Финляндии в войну с СССР было вынужденным шагом, спровоцированным советскими бомбардировками ее территории 25 июня 1941 года. В этой статье автору хотелось бы кратко изложить ключевые моменты финско-германского сближения и продемонстрировать, что решение о вступлении в войну вместе с немецкими войсками было принято в Финляндии задолго до советских бомбардировок и что действия финских вооруженных сил 21–24 июня можно трактовать именно как начало войны против СССР.
После окончания Зимней войны Финляндия встала перед выбором новой внешней политики. Необходимо отметить, что первые дипломатические шаги послевоенная Финляндия делала все же в сторону скандинавского оборонительного союза. Еще 11 марта, за день до подписания Московского мирного договора, правительство Финляндии отправило в Швецию и Норвегию предложения о заключении союза, причем министр иностранных дел Швеции К. Гюнтер в беседе с финским посланником 14 марта дал понять, что шведское правительство готово обсудить этот вопрос[2]. Однако СССР продемонстрировал резко негативную реакцию по отношению к созданию такого альянса: 20 марта 1940 года ТАСС заявило, что «подобный союз был бы направлен против СССР и находился бы в прямом противоречии с Мирным договором, заключенным СССР и Финляндией 12 марта с.г.»[3]. Интересно, что нападки на СССР начинаются уже с этого момента: мол, если бы Советский Союз не высказался против шведско-финского союза, финны действительно вместе со шведами могли бы остаться в стороне от войны. Однако тут необходимо обратить внимание на два немаловажных момента. Во-первых, для того, чтобы оставаться нейтральным государством, этого нужно желать. Однако как только немцы дали понять финнам, что в ближайшее время планируют нападение на СССР, Финляндия сама стала проявлять инициативу по сближению с Германией именно в военном отношении. В общем-то, это являлось закономерным следствием тех настроений, которые царили в финском обществе в 30-х годах и которые очень хорошо охарактеризовал латвийский посланник в Финляндии в те годы: «В головах финских активистов… глубоко укоренился карельский вопрос. Эти круги с нетерпением ждут конфликта России с какой-либо великой державой, раньше с Польшей, а теперь с Германией или Японией, чтобы реализовать свою программу (по присоединению Карелии к Финляндии. — Прим. П. С.)»[4].
Само собой, в 1940–1941 годах эти настроения никуда не исчезли, наоборот, стали еще сильнее, смешавшись с желанием финнов вернуть утраченные в Зимней войне территории. Во-вторых, не стоит забывать, что влияние на Скандинавию и Финляндию оказывал отнюдь не только СССР — интересы Германии там тоже значили очень много. И Германия никогда не позволила бы Швеции и Финляндии заключить оборонительный союз, поскольку Рейху, заинтересованному в вовлечении в войну обоих этих государств, подобный союз только мешал. В этом отношении очень характерна реакция Гитлера на очередную волну разговоров о союзе со шведами в Финляндии в конце 1940 года: 19 декабря финнам было передано заявление фюрера, в котором говорилось, что «если Финляндия заключит персональную унию со Швецией, то с этого момента Германия полностью прекратит проявление к Финляндии интереса»[5]. Такой роскоши, как разрыв отношений с Германией, финны позволить себе, конечно, не могли, да и, разумеется, не хотели. Кроме того, перспективы создания северного союза вызывали негативную реакцию и в Англии[6]. Таким образом, мы видим, что идея скандинавского союза априори была обречена на провал, вне зависимости от позиции СССР. Да и сам факт существования такого союза вовсе не исключал возможности вступления Финляндии в войну.
После того как перспективы создания северного союза стали совсем не радужными, финны стали искать для себя нового союзника. И практически сразу нашли его в лице Германии. Первые шаги в области немецко-финского сближения были сделаны в сфере экономики. 5 мая 1940 года на переговоры в Хельсинки прибыла германская делегация, которая провела переговоры с премьер-министром Финляндии Ристо Рюти. На переговорах было достигнуто соглашение о возобновлении прекратившихся во время Зимней войны поставок в Германию стратегически важного для последней сырья, в том числе меди и никеля. Показательно, что уже во время этой встречи финская сторона поднимала вопрос о поставках в Финляндию из Германии вооружения, однако немцы пока отклонили эту просьбу финнов[7]. Вскоре немецко-финское экономическое сотрудничество перешло в новую стадию: 29 июня был подписан договор, по которому доля Германии во внешней торговле Финляндии составила 40 %. Тогда же финны пообещали немцам прекратить любые торговые отношения со странами, находящимися в состоянии войны с Германией[8]. Таким образом, финны окончательно перекрыли себе возможность торговли с Великобританией. Вскоре интенсификацией финско-германских торговых отношений обеспокоились и в Вашингтоне. Американский посланник в Хельсинки в этой связи имел беседу с Рюти, в ходе которой премьер-министр заявил, что теперь «финские власти предпочитают немецкие товары американским». На это эмиссар Соединенных Штатов ответил, что «такая дискриминация может создать неблагоприятное впечатление в США»[9]. Однако перспектива осложнений отношений с США, вероятно, волновала финнов меньше, чем перспективы сотрудничества с немцами. Таким образом, Финляндия уже в середине 1940 года совершенно добровольно поставила себя в экономическую зависимость от Германии. В этом свете очень странными выглядят заявления некоторых историков о том, что Финляндия была вынуждена пойти на союз с Германией из-за зависимости своей экономики от торговли с немцами. Как мы видим, финны создали такую ситуацию исключительно своими силами. Интересен и еще один момент: в конце апреля шведы предприняли попытку договориться с Финляндией относительно совместной обороны Аландских островов на случай агрессии. В тот момент в Швеции очень опасались немецкого вторжения, а Аланды имели для шведов стратегическое значение. 27 апреля в Хельсинки прибыла шведская делегация в составе генерала Раппе и командора Эриксона. Первоначально шведы встретились с главнокомандующим К. Г. Маннергеймом, однако тот не проявил заинтересованности в совместной со шведами обороне Аландов[10]. А 30 апреля со шведскими представителями встречался и Рюти, который прямо заявил, что его волнует только возможность нападения Советского Союза, германского же вторжения он не опасается[11]. То есть в то время, как две скандинавские страны — Дания и Норвегия — уже были оккупированы Гитлером, а шведы готовились к войне, финны были совершенно спокойны в отношении своих будущих отношений с Германией. Впрочем, нельзя сказать, что их не волновала норвежская проблема, просто они видели ее в несколько ином ключе: весной 1940 года финны посылали запросы в Берлин относительно возможности поставок в Финляндию трофейного норвежского оружия[12]. Что же касается Аландов, то финская концепция обороны архипелага не просто не предусматривала защиту островов от немцев, но и строилась на диаметрально противоположных принципах. Так, 18 декабря 1940 года Маннергейм через П. Талвела передал немецкому командованию просьбу об оккупации Аландского архипелага в случае начала войны[13]. Подобные предложения делались немцам и позднее, однако германская сторона, как известно, воздержалась от подобных действий.