Загадки Великого океана - Страница 49

По всей видимости, только существованием Сахула можно объяснить тот факт, почему останки питекантропа, с мореплаванием заведомо не знакомого, оказались на острове Ява. Быть может, гибель сухопутных «мостов», соединявших острова Индонезии, грандиозные катастрофы, сотрясавшие этот район еще более интенсивно, чем ныне, послужили причиной великого расселения австронезийцев, жителей островов и островков Тихого океана и его морей, а также далекого африканского острова Мадагаскар. Вероятно, в очень глубокой древности, примерно 9000 лет назад, предки австронезийцев отделились от других, родственных им, народов Юго-Восточной Азии, далеких пра-предков кхмеров, лаосцев, вьетнамцев, бирманцев. Затем, спустя некоторое время, произошло разделение самих австронезийцев; отдельные группы и племена начали покидать родину и расселяться по островам Тихого океана, а одна ветвь попала на Мадагаскар.

Индонезийцы, микронезийцы, полинезийцы, меланезийцы, мальгаши, жители Мадагаскара — все эти народности, говорящие на родственных «южноостровных» (то есть «австронезийских») языках, пользовались лодками с балансиром-бревном, позволявшими им пересекать просторы Индийского и Тихого океанов. Вместо бревна полинезийцы стали прикреплять вторую лодку в качестве балансира: так родился знаменитый катамаран, двойная ладья, на которой отважные «мореплаватели солнечного восхода», полинезийцы, добрались до острова Пасхи, этого последнего восточного форпоста австронезийской речи (на севере австронезийские языки доходят до Тайваня, а западной их границей является Мадагаскар: поистине гигантски размеры «австронезийского треугольника», обозначающего распространение «южноостровных» языков!).

Где был центр, в котором сформировались австронезийские языки? Вопрос этот окончательно не решен; одни исследователи называют Южный Китай, другие Индию, третьи — Новую Гвинею, четвертые — Индонезию. Пожалуй, последний «адрес» и будет самым достоверным.

«Что заставило австронезийцев пуститься в далекие плавания и пересечь пространства двух океанов: Индийского, вплоть до Мадагаскара, и Тихого, вплоть до Гавайев, Новой Зеландии и острова Пасхи? — писал автор этой книги в “Тайне трех океанов”. Ответить на это мы не можем. Но гипотеза о том, что катастрофические опускания суши в районе Индонезии, гибель “Австронезиды” и были тем “толчком”, который вынудил австронезийцев пуститься в далекие странствия, не будет такой уж рискованной, если мы вспомним о геологической молодости этого района, о чем весьма громко известило извержение Кракатау».

Вполне возможно, что к тому моменту, когда началось расселение австронезийцев (то есть около 6000–8000 лет назад), материк Сахул распался окончательно, острова и архипелаги Индонезии приобрели свои нынешние очертания и никакой «Австронезиды», последнего остатка Сахула, не было вообще (а австронезийские народности имели своей колыбелью не тонущую землю, а, например, плодородный, но уже с древнейших пор густо населенный остров Яву, — перенаселенность и заставила пускаться в путь австронезийские народы). Тем не менее, Сахул сыграл свою роль в расселении «обезьяночеловека», питекантропа, а в более поздние времена в заселении пятого континента — Австралии.

Австронезийцы были превосходными мореплавателями. Этого никак нельзя сказать о коренных жителях Австралии. Вопрос о том, как они попали на континент, со всех сторон окруженный водой, является и по сей день предметом оживленных дискуссий, в которых принимают участие океанографы и геологи.

Расчеты показывают, что достаточно понижения уровня Мирового океана лишь на 45 метров (а он в эпоху последнего оледенения был ниже нынешнего минимум на сотню метров!), чтобы от Малакки, юго-восточной оконечности Азиатского континента, и до индонезийского острова Бали и филиппинского острова Палаван образовался сплошной «мост» суши. Понижение уровня океана на 18 метров связало бы Новую Гвинею и Австралию «мостом» в районе Торресова пролива (такой «мост» суши, по мнению австралийского океанографа Дженнингса, исчез 7000–8000 лет назад). Значит, то, что было не под силу пресноводным рыбам, животным и растениям, вполне могло оказаться по плечу первобытному человеку. С помощью бревна или примитивнейшего плота он мог преодолеть водный барьер, начертанный «линией Уоллеса», и попасть с материковой Азии через острова Индонезии в Новую Гвинею и Австралию, то есть из Сунды в Сахул.

Ограничением здесь является не водное пространство, а время. Попали ли люди на Австралийский материк в эпоху последнего оледенения или же заселение Австралии началось лишь в более позднюю эпоху, когда растаявшие льды подняли уровень Мирового океана, а Сунда и Сахул перестали существовать, распавшись на свои составные части?

Осторожные исследователи оценивали возраст пребывания человека на пятом континенте несколькими тысячами лет. Зато романтически настроенные ученые предполагали, что люди жили в Австралии не только в четвертичном, но и в третичном периоде (когда не было еще «человека разумного» даже в Старом Свете!). Единственным доказательством такой датировки служили окаменевшие отпечатки ступней и ягодиц, обнаруженные в 1830 году в штате Виктория в слоях третичного периода. Но датировка слоев была сомнительной, да и следы могли быть оставлены кенгуру, а не человеком.

Сейчас выясняется, что истина лежит где-то посередине: возраст древнейших находок, связанных с обитателями Австралии, определяется величиной порядка 15 000—20 000 лет. А это означает, что заселение пятого континента происходило в эпоху, когда Сунда и Сахул еще существовали. «Заселение Австралии было длительным стихийным процессом. Через Новую Гвинею и непосредственно через прибрежные, ныне исчезнувшие области материка Сахул первые небольшие группы протоавстралоидов, постепенно увеличиваясь в числе и расселяясь к югу, вступили на землю нынешней Австралии где-то на полуострове Йорк, — пишет советский австраловед В. Р. Кабо в монографии “Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии”. — Заселение Австралии началось с ныне находящегося под водой северного побережья материка Сахул. Это значит, что наиболее древние следы пребывания здесь человека погребены под толщей воды».

Подводной археологии предстоит отыскивать не только следы первобытных колумбов на дне Берингова моря или открывателей Японии на дне Японского, но и следы древнейших жителей пятого материка. Возможно, что именно ей придется решить и другой, еще более сложный, чем проблема происхождения австралийцев, вопрос о том, как попали коренные жители Тасмании на этот остров.

Казалось бы, ответ прост: из Австралии, тем более, что Бассов пролив в эпоху последнего оледенения либо вовсе не существовал, либо же соединял Азстралию и Тасманию цепочкой островов и островков (глубины в восточной и западной частях пролива не превышают 60–70 метров, а в центральной — 99 метров, так что понижение уровня океана на 45 метров связало бы Тасманию с материком островами и островками). Но, как ни старались ученые, доказать родство австралийцев и тасманийцев не удается: ни языковое, ни антропологическое, ни этнографическое. Зато внешний облик, да и ряд черт в культуре жителей Тасмании роднит их с жителями меланезийского острова Новая Каледония, лежащего в нескольких тысячах километрах к северу!

Большие расстояния для океанийцев не помеха. Однако длительные плавания в открытом океане совершали только светлокожие полинезийцы да их соседи, темнокожие обитатели островов Фиджи. У жителей Новой Каледонии мореплавание развито слабо. А тасманийцы вообще не имели никаких навыков передвижения по воде и не могли бы преодолеть даже узкий Бассов пролив!

Тасманийцы, безжалостно истребленные колонизаторами-англичанами уже в прошлом веке, судя по их орудиям труда, сходным с орудиями человека палеолита, были самым отсталым народом на нашей планете. Советский этнограф и археолог Сергей Павлович Толстов высказал предположение, что в «процессе первоначального заселения южной Меланезии одна из негроидных групп была занесена мощным Восточно-Австралийским течением (идущим от Новой Каледонии к берегам Тасмании и поворачивающим к Южному острову Новой Зеландии) на берега Тасмании и, попав в богатую жизненными ресурсами среду большого материкового острова, утратила ряд особенностей культуры рыболовов-мореходов. Резкое изменение природных условий и вследствие этого способов ведения хозяйства могло привести к значительному общему культурному упадку».