Загадки русского севера - Страница 14

Говорил Святогор да таково слово: - Ты послушай-ко, крестовой ты мой брателко! Да лижи ты возьми ведь пену мою, Дак ты будешь ездить по Святым горам, А не будешь ты бояться богатырей, Никакого сильнего могучего богатыря.

Пребывание Ильи на Святых (Светлых) горах было достаточно продолжительным. Богатыри много и плодотворно общались:

Ездили они по щелейкам Разъезжали тут оны да по Святым горам, Ездили оны по многу времени, Ездили оны да забавлялиси. Находили тут оны да чюдо чюдное, Находили тут оны да диво дивное, Находили полощаницу да огромную.

Полощаница - это каменный гроб, по описаниям напоминающий дольмен. Далее разворачиваются события, известные не из одних только русских былин. Святогор ложится в каменный гроб и не в силах больше из него подняться. Точно такой же эпизод известен и в древнеегипетской мифологии, где в каменном гробу оказывается главное Божество египетского пантеона - Осирис. Это свидетельствует вовсе не о так называемом блуждании сюжетов, а о едином источнике их происхождения, уводящем к далеким временам пракультуры. По версии, записанной Гильфердингом, Святогор наказывает Илье Муромцу съездить к своему отцу - горному старцу и попросить у него "вечного прощения". Илья собирается в путь:

Отправляется казак да Илья Муромец От того же Святогора прочь богатыря На ту гору на Палавонскую А к тому старичку да было древнему, Хоть бы древнему да темному: - "Здраствуешь, престарыи да дедушка, Древныи ты темныи! Я привез тебе поклон да челом-битьице От твоего сына любимого От того же Святогора я богатыря: Просит он прощеньица да вечного. Как лег же в полощаницу он в огромную Да во тот было во гроб во каменной, Я оттуль не мог его повыздынуть.

Старик-великан отпускает грехи сыну, и Илья привозит "вечное прощеньице" умирающему Святогору, который тут же и кончается. Но, оказывается, ездил Илья к северной горе Палавонской по давно проторенной дорожке. Да и с отцом Святогора он хорошо знаком, так как и ранее бывал у слепого исполина (слово "темный", употребляемое в былине, означает "слепой"). Святогор когда-то сам возил побратима Илью знакомить со своим отцом. Это случилось после того, как богатыри сначала "поделили" Святогорову жену, а затем полноправный муж отрубил ветреной супружнице голову. Собственно, это и стало причиной кровного побратимства обоих богатырей. Как известно, Святогор всюду возил свою красавицу жену в хрустальном ларце (рис.25), а во время отдыха выпускал подышать свежим воздухом. Тут-то красавица и заприметила Илью Муромца и, пока ее супруг спал, соблазнила встреченного богатыря (рис.26), а потом спрятала его в карман к мужу. Конечно, вскорости всё обнаружилось, и Святогор воздал каждому по содеянному - жена лишилась головы, а Илья Муромец стал кровным братом. Вот после всего случившегося Святогор и повез Илью к своему отцу, которому было боязно даже подать руку. Потому-то Святогор и посоветовал "крестовому брателку" протянуть отцу не руку, а раскаленный кусок железа. Старик спокойно схватил железо, сдавил и проговорил: "Крепка твоя рука, Илья. Хорош ты богатырек!". В данном случае нас интересует, так сказать, интерьер первой встречи Ильи с отцом Святогора. Где можно раскалить кусок железа? Есть только одно пригодное место - кузница. Следовательно, Святогор и, тем более, его безымянный отец (в некоторых былинах содержится намек на его имя - Колыван, несомненно восходящее к имени доиндоевропейского Солнцебога Коло-Коляды), причастны к священному месту многих древних мифов - волшебной кузнице и ее обитателям - ковачам, свирепым и негостеприимным - как характеризовал их Прометей у Эсхила, очерчивая несчастной беглянке Ио путь с Севера на Юг. Такие древнейшие кузницы воссоздаются и в одном архаичном древнерусском заговоре, где поминается фольклорный коррелят Северной прародины - Остров Буян: "На море на Окияне, на острове на Буяне стоят три кузницы. Куют кузнецы на четырех станках". Сакральная кузница почти что роковым образом привязана к циклу былин о Святогоре, о чем свидетельствует также и сказание о его женитьбе. Текст сохранился только в прозаическом пересказе; в нем место действия поделено между Сиверными (Северными) горами, где находится волшебная кузница, Поморским царством, где живет невеста богатыря-исполина (на Севере оно может располагаться только на берегу Ледовитого океана или его морей), и Святыми (Светлыми, то есть Подсолнечными) горами, где живет сам исполин. А начинается сказ со знаменитой встречи Святогора с Микулой Селяниновичем и его сумочкой переметной. Хранилась в ней тяга земная, да не далась она Святогору: как ни тужился великан - не смог даже приподнять той сумы. Захотел он тогда узнать про свою судьбу и что ему на роду написано. Микула предсказывать ничего не стал, но зато подсказал, что надобно делать. Далеко на Северных горах "под великим деревом" (отголосок мировой легенды о Космическом древе) стоит кузница, в ней кузнец-провидец кует два тонких волоса и знает все про судьбу каждого (знаменитый общеславянский всезнающий Дед Всевед). Добрался Святогор до вещего ковача, тот ему все и поведал. В Поморском царстве найдет богатырь свою суженую, она вот уже как тридцать лет "лежит в гноище", покрытая коростой. Нашел Святогор ту страдалицу - тело от струпьев, что "кора еловая". Подумал: "На что нужна такая жена". Ударил ее мечом в грудь и ускакал. Хорошо, что денег не забыл оставить. А девица тем временем очнулась и превратилась в неописуемую красавицу. На деньги, оставленные вероломным женихом, разбогатела и поплыла "по славну по синю морю" к "городу великому" на Светлых горах, где и нашла Святогора. Тот ее не узнал, но тотчас же влюбился, и в урочный час стала красавица его женой. А как повел богатырь новобрачную к супружескому ложу да увидал шрам-рубец от своего же меча, то сразу обо всем догадался и, главное, понял: не уйти никуда от своей судьбины.

* *

*

Кузнецы, по древней мифологической традиции, как правило, наделены космогоническими чертами. Классический пример - северный ковач Ильмаринен из карельских рун и финских песнопений, соединенных впоследствии в связный и литературно обработанный текст "Калевалы" (к ее анализу мы далее обратимся специально). Как и небесные кователи других мифологий, Ильмаринен выковывает небесный свод, звезды, солнце, месяц, а также плуг и меч. Многие события карело-финского эпоса происходят в далекой и таинственной северной стране Похьёле (эпическое название Лапландии) одновременно и враждебной героям, и средоточия всех культурных и материальных благ. Аналогия между небесным кузнецом Ильмариненом и сюжетной линией "Илья Муромец - отец Святогора" не случайна. Не случайна и созвучность имен Илья - Ильмаринен. Последнее - от финского ilma - "воздух", "небо" (Праматерь калевальского космоса и калевальских богатырей зовут Ильматар - Дочь Неба). Русский богатырь из города Мурома носит христианизированное имя библейского происхождения; от имени пророка Илии, означающее "мой Бог" и восходящее к другим именам древних семитских Богов: угаритский Илу (также звали и древнейеменского верховного Бога), финикийский Крон - Эл и др. По-аккадски (например, в "Эпосе о Гильгамеше") ilu также означает Бог. Данный корень фигурирует и в индоевропейской мифологии: Ила - ведийская Богиня жертвенного возлияния и молитвы, Иллуянка - хеттский дракон, победивший Бога грозы, и др. Наконец, нельзя не заметить, что в исконном названии легендарной Трои - Илион присутствует все тот же корень "ил". Таким образом, совершенно очевидно, что корневая основа "ил" имеет фундаментальное значение в индоевропейской, финно-угорской и семитской мифологии и восходит к той эпохе, когда между соответствующими протоэтносами, их языками и культурами не существовало непроходимой грани. Древние культурные пласты нашли свое отражение и в имени Ильи Муромца. Представляется достаточно вероятным, что образ русского былинного богатыря совершенно бессознательно оказался наложенным на более древний мифологический пласт. Во всяком случае, углубленный лексический и смысловой анализ свидетельствует в пользу такого предположения. Кто был этот древний герой? Какой культуре принадлежал? Какие напластования отделяют его от современной эпохи? Возможно, дальнейшие изыскания дадут ответы на поставленные вопросы. Кстати, прозвище знаменитого русского богатыря, как оно представляется нынешнему поколению читателей и слушателей, вовсе не является каноническим. Польский путешественник и дипломат Эрих Лассота, который побывал в XVI веке на месте захоронения Ильи, называет его Моровлянином. В ряде былинных записей он именуется Муриным или Муровичем, что еще в прошлом веке крайне озадачивало исследователей былевого эпоса. Ныне не подлежащим сомнению считается объяснение прозвища Ильи от названия города Мурома: в его окрестностях и расположено село, где родился русский богатырь. Но это - явно позднейшая версия, "отредактированная" каликами перехожими. Если же идти в глубь веков с учетом зафиксированных неканонических прозвищ Ильи, то придется принять во внимание, что город Муром поименован так по самоназванию финно-угорского племени муромы, жившего в тех краях. А в основе данного этнонима лежит корень "мур", имеющий наидревнейшее происхождение: в одних языках он означает "море", а в других - "траву". Отсюда русская "мурава", а от нее - "муравей", имеющий в том числе и тотемную значимость (вспомним описанное Аль-Массуди языческое славянское капище с изваянным идолом в виде старца, окруженного муравьями, а также легендарный народ мирмидонян - дословно "муравьиные", - который их вождь Ахилл привел с Севера к стенам осажденной Трои). Наконец, в основе основ обнаруживается все тот же доиндоевропейский корень mr, давший жизнь и названию вселенской горы Меру, и египетским пирамидам, и ёмкому русскому слову "мир", и множеству аналогичных слов в других языках. Высказанные соображения во многом относятся и к другим героям русского эпоса. Павел Николаевич Рыбников (1831-1885) - один из первооткрывателей неисчерпаемого мира северных былин - предполагал, что даже самые простые и житейски приземленные герои русского фольклора в действительности имеют древнейшее происхождение, уходящее в индоевропейскую и доиндоевропейскую культурную и мифологическую общность. Так, Рыбников считал, что Соловей Будимирович много древней Ильи Муромца. Множество убедительных аргументов в пользу архаичности основных героев русского былевого эпоса привел известный деятель отечественной культуры Владимир Васильевич Стасов (1824-1906). Проанализировав целый ряд малодоступных русскому читателю иностранных источников, он на конкретных примерах доказал, что корни большинства персонажей русских былин уходят к самым истокам мировой культуры и истории. Например, хрестоматийная фигура удалого новгородского купца Садко, которого постоянно пытаются принизить до заурядного ушкуйника периода феодальной раздробленности Руси, на самом деле родственен героям древнеиндийского эпоса, а также легенд тибетцев, индонезийских даяков и индейцев Северной Америки, где развивался мотив встречи с Морским царем, искупительной человеческой жертвы и т.п. То, что Садко - древнейший мифологический персонаж, подтверждает и былина, где он действует совместно со Святогором, более того, Святогор живет у Садко купца богатого и именно от него отправляется в свой последний смертный путь (См.: Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом. Т.2. М.-Л., 1938. №119). Вывод, однако, В.В.Стасов делает более чем странный и не вяжущийся с его патриотической позицией: все русские былинные богатыри - и старшие и младшие - не самобытны, а заимствованы у других народов, сопредельных с древней Русью (скажем, в Илье Муромце Стасов усматривал главным образом черты иранского богатыря, наподобие героев "Шахнаме" и положенных в ее основу древних персидских сказаний). Здесь русский критик явно ошибался. Собрав и введя в научный оборот Монблан нетривиальных фактов, он не сумел правильно их осмыслить. Искать заимствования чего бы то ни было у кого бы то ни было в эпосе, фольклоре, мифологии - дело вообще довольно-таки бесперспективное. Правильным было бы говорить об общем происхождении и общности в далеком прошлом всех языков, культур, верований, обычаев, традиций, сказок, легенд и их персонажей.