Загадка снежных яблок - Страница 5

Она ввела порядки, как привыкла с детства в княжеском доме, а отец не возражал, позволяя любимой супруге вести дом так, как ей хочется. Дети не смели прийти, когда вздумается, а приходили поутру поздороваться, к обеду, к чаю и к ужину или когда позовут за чем-нибудь. Им не разрешалось говорить: за что вы на меня сердитесь, говорили: за что вы изволите гневаться, или: чем я вас прогневала; не говорили: это вы мне подарили; это было нескладно, следовало сказать: это вы мне пожаловали, это ваше жалование. даже чай пили не по-купечески- из блюдец, а по-светски- из чашек. Правда купеческая традиция пить чай трижды в день прижилась и в их доме.

И все же для общения с купеческими детьми Владимир с Анастасией оказались слишком благородного воспитания, а дворянские с детьми купца не знались. Так и получилось, что брат и сестра были очень близки, несмотря на разницу в возрасте.

Может, сообщить дяде, старшему брату матери? Родные все-таки! Но дядя презирал мезальянс сестры и ни разу не встретился с ней после ее замужества. Хотя не будь этого брака, где он был теперь? А мать была слишком горда, чтобы сделать первый шаг. Зачем нарушать ее волю…

Родители хотели, чтобы она вышла замуж за Антона Викентьевича Блинова, молодого купца-галантерейщика, которого привечал отец. Они познакомились и подружились, несмотря на разницу в возрасте, в соединенном клубе всех сословий и понятно, с чем связана эта дружба. Отец полагал, что с Антоном Настя окажется в хороших руках. Владимиру в любом случае достанется бизнес, а Настя будет удачно пристроена.

Но для девушки свадьба с Антоном Блиновым была хуже смерти. Дело даже не в том, что у него была больная мать, за которой придется ухаживать, а характер купчихи Блиновой известен всем в городе. Дело в том, что она не испытывала к Антону никаких чувств. После скоропостижной смерти отца мать настаивала, уговаривала. требовала, плакала… Но Настя твердо говорила нет. Вот и дожила до двадцати трех лет старой девой. Значит судьба другая была предназначена. Ведь теперь кроме нее некому продолжить семейное дело. Судьба… которой не существует по твердому Настиному убеждению, а вот поди ж ты, вспомнила.

И вдруг ее больно укололо где-то внутри. О чем она думает, если перед ней разгадка смерти брата? Слова, написанные его собственной рукой! Это совсем не несчастный случай. За ним следили!

Гагарин внимательно смотрел на лежащую перед ним жертву.

Женщина была очень молода. Явных следов насилия не заметно, лишь пятна крови на кружевной сорочке. Казалось, она просто спит и скоро проснется, отбросит назад длинные русые волосы и удивленно спросит, что она делает в таком странном месте.

– Красавица. – Сказал полицейский хирург. – Но боюсь, я еще не занимался вскрытием.

– Хотя бы предварительную оценку. Могла ли она быть уличной женщиной?

– Нет. У нее было благородное воспитание и комфортная жизнь.

– Почему вы так решили?

– Ее кожа эластична и безупречна, зубы ухожены, волосы густые и блестящие. Это молодая женщина, которая наслаждалась жизнью с прекрасным питанием и в комфортных условиях.

– Может, она только приехала из деревни? Крестьянские девушки, еще не попавшие на улицу, обычно свежи и вполне здоровы

– Вы плохо представляете деревенскую жизнь, князь. Деревенские девушки работают от рассвета до заката. Эта женщина не работала ни дня в своей жизни. И посмотрите сюда, – полицейский врач поднял правую руку жертвы и указал на бороздку на безымянном пальце, затем опустил и поднял левую руку. Такая же бороздка была и на безымянном пальце. – Она носила кольца, и уши у нее проколоты.

– Это могли быть дешевые безделушки.

– Дешевые безделушки, как правило, оставляют пятна. Эта женщина носила украшения из драгоценных металлов.

Гагарин пожал плечами. Многие женщины носят украшения. Совсем не факт, что они не были дешевыми. Она могла быть содержанкой богатого купца, коих в Серафимовске предостаточно.

– Ногти поломаны. Она сопротивлялась?

– Думаю, боролась до последнего.

– Ее изнасиловали?

Врач кивнул.

– И похоже ни один человек, судя по количеству разрывов. Я бы сказал, двое ее удерживали, пока третий занимался… своим делом.

– Причина смерти? – В низших слоях общества изнасилование было не редким преступлением. Но это нечто иное. Если она не уличная женщина, значит тот, кто это сделал, хотел причинить боль и наблюдал за ее страданиями. А если это несколько человек… Таких преступлений в Серафимовске еще не было.

– Ее задушили.

– Мне сказали, что на шее у женщины висело сердце. Успокаивает, что хотя бы не ее собственное, – князь покосился на чистую кожу на груди жертвы.

– Да. Вот оно. – Врач достал из шкафа прозрачную банку и показал Гагарину. Там в растворе плавало сердце.

– Человеческое? – Впервые за всю службу чиновником по особым поручениям князю стало не по себе.

– Похоже на человеческое, да. Но оно свиное.

– В чем смысл надевать его на шею жертве?

– Этого я вам сказать не могу.

– Это оскорбление. – Высокий темноволосый молодой мужчина произнес это тихим, почти вкрадчивым голосом.

Сколько он здесь стоял и что слышал? – Гагарин возмущенно шагнул к незнакомцу. – Что вы здесь делаете? Немедленно покиньте помещение.

– Я бы и рад, да служба не позволяет, – князю показалось, что в глазах незнакомца мелькнула усмешка. Но не успел ничего сказать, мужчина мягко улыбнулся:

– Иеромонах Филарет, Ваше сиятельство. Депутат, так сказать, от духовной стороны. Без которого вам не следовало проводить следственных мероприятий.

– Я не судебный следователь и не полицейский. На меня эти правила не распространяются.

– Давайте начнем сначала? – Теперь иеромонах улыбался уже тепло а не насмешливо. -Думаю, мы сможем быть полезными друг другу в этом весьма неприятном деле.

– А где ваше… как это у вас называется…

– Вы про гражданскую одежду? Я не стал надевать подрясник, чтобы не привлекать лишнего внимания, неизвестно куда нам еще придется отправиться. – Он повернулся к доктору. – Что вы можете сказать о сердце?

– Свинью зарезали не ранее вчерашнего дня. Господа… я никогда не видел ничего подобного. Это… это не обычное убийство. Кто-то очень постарался организовать все именно так.

– Традиционно свинья считалась грязным животным, которое ест все, включая других свиней и даже человеческие останки. Назвать кого-то свиньей означает, что он низший из низших. Женщину постарались оскорбить даже после смерти.

– Она могла быть мусульманкой или еврейкой.

– Не думаю. – откликнулся врач.

– Тогда в чем же заключается послание? И для кого оно предназначено?

– Среди знати, – монах сложил ладони и скрестил пальцы, – я никого не хочу обидеть, но среди знати последнее время принято устраивать оккультные вечеринки. Особенно на Святках, когда, по народному поверью, Господь отпускает на землю всю нечисть. Но в большинстве своем это игры: посмотреть в зеркало с зажжённой свечой в полночь, устроить спиритический сеанс. Иногда они заигрываются и устраивают ритуалы вызова нечистой силы. Кстати, порой приносят в жертву свинью. Но здесь другая история. Так далеко, чтобы убить женщину и надругаться над ней не заходил никто.

– Я должен быть беспристрастен… но это ужасно. Я не нахожу слов. Нужно думать о справедливости и наказании, а я ужасаюсь… – Гагарин все еще смотрел на тело.

– Мы люди, пока чувствуем сострадание. Пока в нас жива человечность. – По-прежнему тихо сказал иеромонах. – Сострадание- это качество Господа и его народа. Только придерживаясь человечности мы можем добиться справедливости для того, кто больше не может говорить за себя.

– Я найду того кто это сделал. – Князь все еще не мог отвести взгляд от жертвы.

– Мы найдем. – Мягко поправил его монах.

– Главное сейчас- идентифицировать жертву. Возможно, узнав, кто она, мы получим подсказки, хотя бы очертим круг ее знакомств.