Загадка смерти. Очерки психологической танатологии - Страница 26
Необходимо уважать желания и потребности умирающих людей, которые физически слабы, но находятся в полном сознании и могут принимать ответственные решения. Их необходимо внимательно слушать, с ними надо проконсультироваться. Когда потребности и желания больного противоположны нашим, мы должны открыто сообщить им об этом конфликте и дать им возможность принимать самостоятельное решение о том, целесообразно ли продолжать лечение»[53].
Помимо обсуждения вопроса об учете желания самого больного при решении вопроса о дальнейшем его лечении, исследовательница указывает на важный социально-психологический аспект умирания человека. Это социально-психологический конфликт между умирающим и его близкими людьми, и этот конфликт требует более пристального внимания. Желания родственников и членов семьи обусловлено не столько желанием видеть своего близкого человека выздоровевшим, столько тем, что они хотели бы, чтобы больной до конца выполнял свои обязанности перед ними. Получая такой «сигнал» от своих близких людей, умирающий переживает конфликт, нередко он осознает себя как неудачника.
Для психологической самозащиты в такой конфликтной ситуации у больного появляется желание спать и больше не просыпаться. Не ему не позволяют идти этим путем и спокойно умереть: приходят медсëстры и говорят, что ему пора принимать пищу; врачи приходят и говорят о новом способе лечения; заходит жена и сообщает, что нашла для него работу, на которую он сможет поступить после выхода из больницы и т. п. «Как можно спокойно умереть в таких условиях?», – спрашивает встревоженный больной.
§ 6. Феномен «доктора Смерти» и другие сходные случаи
А. Дело Джека Геворкяна
Для того, чтобы еще больше конкретизировать некоторые из рассмотренных в предыдущих параграфах вопросы, в частности, проблему того конфликта, который переживается врачом перед необходимостью (или просьбой) осуществления эвтаназии, приведем следующий известный многим пример. Насколько мне известно, о нем впервые было опубликовано в американском еженедельнике «Юнайтид Стейтс Ньюз энд Уорлд рипорт» от 27 февраля 1991 года. Вот что пишет журналистка Глориа Бюрджер в очерке «Имя «доктора Смерти» – у всех на устах».
«Имя Джека Геворкяна вновь у всех на устах: о нем говорят и пишут. Полгода назад он помог своей пациентке, страдающей болезнью Альцгеймера, совершить самоубийство, и вот теперь против этого человека, которого называют «Доктор Смерть», возбуждено обвинение в убийстве. Геворкян утверждает, что это странное обвинение лишено оснований, так как никакое убийство он не совершил: убийство – это лишение жизни человека против его воли, а Дженет Адкинс предпочитала смерть, потому что болезнь превратила ее жизнь в страдание. Что касается Геворкяна, то он всего лишь предоставил орудие, которое помогло несчастной женщине уйти из жизни. Дженет нажала кнопку, получила транквилизатор, а также смертоносный хлорид калия. Вот так в старом гараже, который специально для этой цели оборудовал добрый доктор и даже собственноручно сшил для окон зеленые шторы, чтобы скрыть от мира свою пациентку, умерла 54-летняя женщина.
Однако не удалось скрываться от мира ни врачу, ни его смертоносному изобретению. Далеких от медицины людей не заботит то, что Геворкян стал страшным символом загадки права на смерть. Объяснением приписываемого ему символического значения является то, что он подарил Адкинс власть над смертью. Врачи вполне обоснованно могут обвинить его, однако в общественной поддержке, оказываемой Геворкяну, находит свое выражение «бунт потребителей». Больные, которые прежде обращались к врачам только с надеждой на выздоровление, теперь требуют уже нечто иное: они желают, чтобы врачи помогли им умереть с достоинством». (Газета «Известия», № 83, 1994 г.).
Отмечая, что такое требование противоречит клятве Гиппократа, автор статьи продолжает: однако широкое распространение способов искусственного дыхания и питания, внутривенных впрыскиваний, так называемых «чудо лекарств» порождают новую мораль и, следовательно, новые критерии. Те чудесные орудия, которые делают невозможное возможным и спасают нас, могут превратить людей в своих заложников. Странная перспектива! И пока суд и законодатели спорят, разрушая клубок сложностей, связанных со смертью и эвтаназией, врачи не могут ждать: больные хотят определенных ответов. Врачи должны облегчить участь больных, помочь им умереть легкой смертью.
И журналистка рассказывает о своих личных впечатлениях, полученных в связи со смертью своего отца. Ее умирающему отцу подключили прибор искусственного дыхания. Врачи утверждали, что он находится в предсмертном бессознательном состоянии. И в комнате присутствующие разговаривали так, как будто человека уже нет. Мы больше страдаем, чем он, – утверждали они, успокаивая нас. Но искаженное от страданий лицо и вздрагивающие веки, из-под которых текли слезы, взывали к помощи, он просил избавления. Но чтобы освободить его от этого прибора, самое малое нужен консилиум, причем рядом с каждым врачом должен находиться адвокат.
Желание врача дать возможность больным умереть достойной смертью, порождает страшные юридические баталии, которые еще больше запутывают задачу права человека на смерть.
А врачи, стоя в стороне от этих споров, готовы идти на еще большие крайности, лишь бы помочь страждущим. У них нет времени, чтобы ждать судебного решения. И вот последние сообщения из США: здесь «закончился громкий процесс над 65 – летним патологом-пенсионером Джеком Геворкяном, который помог 20 людям уйти из жизни». Вот отрывок из очерка журналиста Леонида Млечина «Присяжные оправдали врача, который помогал своим пациентам совершать самоубийство.
«Поклонники Джека Геворкяна почитают его как святого. Он и сам неплохого о себе мнения, называл себя духовным наследником Эйнштейна, Ганди и Мартина Лютера Кинга. На судебном процессе в 1990 году он сравнил свою деятельность с зарождением христианства.
На сей раз его судили за то, что в августе прошлого года он помог совершить самоубийство безнадежно больному человеку по имени Том Хайд. который уже не мог самостоятельно передвигаться, есть и разговаривать. Родственники самоубийцы подтвердили, что Том хотел умереть, однажды принял большую дозу морфия, но остался жив.
Здравый смысл членов законодательного собрания штата Мичиган не позволил им предоставить свободу действий доктору Кеворкяну. Они приняли в 1990 году временный закон, запрещающий помогать в совершении самоубийства.
Сам Кеворкян, его фанатизм и патологический интерес к смерти совсем не нравятся медикам. Однако немалое число докторов – фактически его сторонники.
54 процента опрошенных американских врачей считают разумным наделить их правом помочь обреченному пациенту безболезненно уйти из жизни. 40 процентов – против. Можно предположить. что в современном обществе поровну сторонников и противников этой идеи.
Наверное, для общества будет спокойнее, если за врачами сохранится только прежняя обязанность – бороться за жизнь пациента. Трудно представить себе, к каким последствиям привело бы наделение врача функциями судьи и палача, который будет решать, сохранять ли человеку жизнь, и сам же приводит приговор в исполнение». («Известия», № 83, 1994 г.).
Как мы видим, случаи, связанные с именем Джека Геворкяна, содержат в себе все основные моральные и юридические проблемы и психологические конфликты, которые переживаются людьми, вовлеченными в события, связанные с эвтаназией.
Все же американский суд осудил Дж. Геворкяна и он уже около 8 лет находится в тюрьме. Совсем недавно появились сообщения о том, что он выходит на свободу, но от своих убеждений не отказывается. Он считает, что активная эвтаназия необходима, но пришел к убеждению, что надо сперва добиваться принятия соответствующего закона. Он считает, что добровольный уход из жизни должен быть легализован.