Загадка смерти. Очерки психологической танатологии - Страница 18

2) Процессы нереалистического познания, которые создают ложное представление о ситуациях, объектах и людях. В результате таких процессов реально неопасные объекты воспринимаются и оцениваются как опасные и вызывают страх. Поскольку в подобных познавательных процессах ведущее место занимают атрибуции объектам различных опасных качеств, то возникшую при этом эмоцию я называю атрибутивным страхом.

Приписывая другому человеку вредные качества и намерения, мы формируем у себя ожидание с его стороны опасных для нас действий. Подобные ожидания, как вероятностное прогнозирование, вызывает тревогу и страх.

Концепцию атрибутивного страха можно применить и в танатологии: мы приписываем смерти и умиранию страшные особенности и переживаем страх. В то же время оживленные из клинической фазы умирания люди, убедившись, что умирание не только не страшно, но даже приятно, уже начинают переживать менее интенсивные тревогу и страх, когда пытаются предвидеть собственную смерть.

Это означает, что изменение содержаний и характера наших атрибуций, касающихся смерти и умирания, меняет наши чувства и эмоции. Страх становится менее интенсивным и может даже исчезать.

По своей интенсивности страх может быть очень различным: начиная от едва переживаемого слабого переживания до сильнейшего.

Можно предложить шкалу для иллюстрации описанного положения вещей:

Сила (интенсивность) страха определяется тем, какую ценность реально теряет или может терять человек (жизнь, материальные ценности, гордость и т. п.). В этом случае вероятность потери Р = 1 (100 %). Когда у человека имеется лишь легкое, едва осознаваемое предчувствие опасности, у него, соответственно, возникает слабый страх (в сочетании со слабой тревогой). Чем сильнее чувство опасности (или, вернее, ожидание опасности и угрозы), тем сильнее тревога и страх.

Для краткости изложения я не даю подробных характеристик этих уровней страха. Читатель может найти их в литературе, зная их также из личного опыта.

Условно переживания тревоги по уровни интенсивности также можно квалифицировать как слабую, средней интенсивности и сильнейшую. Можно утверждать, что чем больше вероятность наступления неприятного события, тем интенсивнее переживаемую человеком тревоги.

Для психологической танатологии исследование тревоги перед смертью представляет не меньшую важность, чем исследование страха. Во многих случаях, говоря о «страхе смерти», по существу имеют в виду тревогу перед возможной смерти. Тревога смерти сильна, поскольку человек осознает неминуемость смерти.

Сила тревоги зависит также от того, какую ценность человек может потерять. Чем выше ценность, которую с определенной вероятностью можно потерять, тем интенсивнее тревога. Названные два фактора – ценность и величина вероятности ее потери – сочетаясь, вызывают тревогу определенной силы и содержания. Вероятность потери (лишения) занимает интервал «0–1».

Итак, уровень переживаемых тревог и страхов зависит от того, каков уровень реальной (для страха) или ожидаемой (для тревоги) опасности.

Но сама опасность, как мы видели, может исходить от различных объектов или может приписываться различным объектам. Например, Дж. Боулби считает естественными сигналами опасности боль, одиночество, внезапное изменение ситуации и стремительное приближение объекта. К такому выводу он пришел в основном на основе своих многолетних исследований поведения детей.

В повседневной жизни, предвидя угрозу или воспринимая ее, люди говорят: «Я боюсь, что это мне не удастся», «Я боюсь этого человека», Один мой коллега очень часто говорил: «Я боюсь смерти, не говорите о ней!».

Из таких примеров видно, что слово «бояться» отличается неопределенностью: оно является донаучным понятием и, следовательно, нуждается в уточнениях, если мы собираемся использовать его в научной психологии.

Я считаю, что в определенных ситуациях слово «боязнь» употребляется для обозначения состояния (переживания) тревоги, в других – конкретно (ситуативно) переживаемого страха. Например, когда молодой человек заявляет: «Боюсь, что в этом году я не смогу удачно сдавать экзамены для поступления в институт», то он фактически говорит о своей тревоге, которая основана на вероятностном предвидении неудачи. Переживание тревоги мы атрибутируем другому лицу, когда говорим о нем следующее: «Он боится предпринимать подобное путешествие, ведь оно таит в себе опасность…».

Но в целом ряде случаев слово «боязнь», выражения «Я боюсь», «Он боится» и т. п… используются в смысле страха. «Смотри, как он боится собаки», – говорим мы своему собеседнику. показывая, как ребенок переживает страх перед собакой.

Итак, слово «боязнь» и производные от него обозначают актуальный динамический аспект переживания страха или тревоги. Для того, чтобы уточнить, в качестве чего переживается боязнь – страха или тревоги, мы должны задать человеку вопрос: «А чего он боится?» или «Чего я боюсь». Если опасный объект находится в сфере восприятия. то я переживаю страх. если же появление угрожающего объекта лишь предполагается. это уже тревога.

Психологические исследования показали, что люди свободно (не стесняясь) сообщают о том, что часто переживают печаль, гнев, презрение, а вот не всегда признаются, что переживают страх[39]. Автор исследования (Изард) причиной такого явления считает то, что страх сам по себе вызывает у людей ужас, поэтому они неохотно признаются в том, что переживают такую эмоцию.

Вполне возможно, что предвидение или предчувствие страха, в свою очередь, вызывает страх. (Ужас, как мы знаем – это самая интенсивная, аффективная форма страха). Однако я не думаю, что именно это приводит к тому, что люди скрывают свой страх. Причина следующая: во многих этнических культурах признание своего страха вызывает чувство стыда, поскольку принято считать, что страх переживают только трусливые люди. Трусость считается одним из самых низких качеств характера, поэтому люди скрывают, что боятся самых различных явлений и угроз. Трусливый человек видит больше угроз. чем их есть на самом деле.

Стыд вызывается также в результате осознания человеком того, что он потерял власть как над собой, так и над ситуацией. Признание потери контроля также крайне неприятно для человека.

Призыв помнить о смерти не преследует цели все время поддерживать у человека страх перед близким концом. Нет, у этого призыва («Memento mori») другой смысл. Во-первых, такой призыв имеет целью дать человеку осознать временную перспективу и то обстоятельство, что жизнь коротка. Во-вторых, такой призыв нацелен на то, чтобы попытаться осознать свои цели и идеалы и не заниматься мелкими делами.

На этот момент обратил внимание также Л. Н. Толстой, который писал о том, что если бы мы помнили, что мы умрем, наша жизнь получила бы другое назначение. «Человек, зная, что он умрет через полчаса, не будет делать ни пустого, ни глупого, ни, главное, дурного в эти полчаса. Но полвека, которые, может быть, отделяют тебя от смерти, разве не то же, что полчаса? Перед смертью и перед настоящим времени нет»[40].

Однако люди заняты главным образом глупыми и второстепенными делами, и одной из причин такого неправильного использования жизни – постоянное вытеснение из сознания мыслей о смерти. «Забудь о смерти!» – вот их немудрый девиз.