Загадка смерти. Очерки психологической танатологии - Страница 16

Как нетрудно видеть, многие аспекты психологической смерти человека еще нуждаются в углубленных исследованиях.

Концепция этапов психологического умирания, предложенная Э. Кюблер-Росс, как нетрудно видеть, имеет описательный характер. Она нуждается в дополнении и уточнении. Целый ряд психологических вопросов относительно процесса умирания пока остается без ответа.

Одним из них является следующий: каким образом происходит переход умирающего от одного этапа психологического умирания на другой, последующий? Например, утверждается, что от этапа гнева происходит переход к этапу переговоров и сделок. Или даже прямо утверждается, что «гнев переходит в сделку». Но как это возможно? Что происходит с гневом? А может быть гнев порождает мотивацию к ведению переговоров? Ведь гнев – это в основном эмоциональное состояние, иногда – весьма иррациональное. Как он может порождать такой интеллектуальный процесс, как предложение условий, попытка получения каких-то преимуществ и т. п., т. е. в преимущественно интеллектуальный процесс, пусть не строго формально-логический, но субъективный, психо-логический? Насколько мне известно, никто над этими вопросами серьезно не задумывался.

Ответы на подобные вопросы, причем относительно всех переходов процесса психологического умирания, можно получить только путем тщательного психологического исследования психической жизни умирающих людей. Например, почему после этапа переговоров и заключения сделок наступает этап депрессии? Или каким образом и почему после депрессии наступает этап принятия смерти и смирения с неизбежностью? Вполне возможно, что предлагаемое описание правильно отражает феноменологию, но сама психическая динамика во времени раскрывается лишь поверхностно.

Я хотел бы предложить здесь объяснение того, каким образом происходит переход от этапа депрессии (подавленности) к этапу принятия смерти. В литературе описаны случаи, когда находящийся в состоянии депрессии умирающий начинает видеть себя вне тела, у него появляются образы тоннеля, покойников, свет и другие видения, которые характерны для фазы клинической смерти. Эти видения, в основном приятные и даже чарующие, показывают ему, что смерть не только не страшна, но даже приятна. Это один из тех факторов, которые способствуют смирению со смертью. Нельзя ведь просто утверждать, что совершается переход от этапа депрессии к этапу принятия смерти, не объяснив, почему и как, благодарю работе каких психологических механизмов, происходит такой переход.

Мы знаем, что кризис – это, в социально-психологическом смысле, высокий уровень обострения конфликта. Если нам удастся показать. что состояние ожидания смерти – это конфликтное состояние на уровне обострения, то мы сможем в области танатологии использовать достижения психологии конфликтов.

Конфликт умирающего, главный его конфликт – это столкновение двух знаний: а) «Я хочу жить» и 2) «Моя смерть неминуема и приближается». Первое знание (и желание) можно выразить в различных формах, например также следующим образом: «Я не желаю умереть».

Можно предположить следующее: одновременно с приближением «момента» умирания описанный выше конфликт все больше и больше обостряется, он становится источником страданий, все более мучительным и разрушительным. Такие переживания требуют от человека расхода огромных количеств психофизиологической энергии. Параллельно идет также смена защитных механизмов и стратегий.

Я полагаю, что именно исходя из такого понимания основного конфликта ожидающего своей смерти человека и можно правильно понимать характерные особенности тех этапов психологического умирания, которые описаны в настоящей главе. Выбор и смена стратегии защиты совершается исходя из того, какую из двух возникших (и переживаемых) потребностей выбирает человек: жить или умереть? Одно дело, когда он до конца сохраняет желание жить и бороться за это, и другое – когда он примиряется с неизбежностью смерти и готовится к встрече с ней. От такого выбора и зависит выбор форм и стратегий поведения. Хотя трудно представить себе, чтобы человек, пока жив, полностью лишился надежды на продление жизни: ведь собственную смерть реально, как она происходит, живому, пусть даже умирающему, человеку невозможно представить. Поэтому можно предположить, что до начала клинической фазы умирания у человека сохраняется надежда на земную жизнь, а следовательно – и конфликт между желанием жить и осознанием неизбежности, неминуемости смерти.

Этапы психологического умирания, которые описываются танатологами, как мы видели, касаются тех случаев, когда человек смертельно болен и ждет смерти. Возникает вопрос: возможны ли подобные поэтапные переживания в других ситуациях жизни?

Психологи исследовали переживания осужденных на смертную казнь людей и, кажется, обнаружили сходные этапы предсмертных переживаний. В одной из книг приводятся следующие утверждения танатолога Л. Уотсона: «… Процесс умирания, по-видимому, является самостоятельной фазой… спокойной медитативной отрешенности»[37].

Это, конечно, поверхностная аналогия. Очень верно отмечает А. П. Лаврин, из труда которого извлечена приведенная цитата, что во многих случаях «… люди, просидевшие в ожидании исполнения приговора многие годы, шли на казнь как разъяренные львы, а не как покорные овечки». (Указ. соч., с. 82).

О таких случаях рассказывают и бывшие палачи. Психическое состояние человека перед казнью зависит от многих факторов, в том числе от физического состояния здоровья, темперамента и характера, а также, что следует отметить особо, от срока нахождения в тюрьме и от того, развились ли у него депрессия и чувство беспомощности. Если человек здоров, то подобное патологическое развитие может и не иметь места.

Из сказанного видно, что случай ожидания смерти осужденными на казнь преступниками и случай умирания больных людей имеют существенные различия. Сравнение показывает, что внешними аналогиями ограничиваться нельзя.

Поверхностным представляется также аналогия, проводимая между этапами психологического умирания отдельного индивида и теми формами отношения к смерти, которые якобы сменились в истории человечества. Правда, эта последняя проблема также требует специального исследования, которая, кстати, в определенной мере уже осуществлена Ф. Ариесом и другими исследователями.

Переживать страх – означает чувствовать и осознать, что существует угроза для своей безопасности и интересов. Угроза может иметь самые разные формы, но для того, чтобы вызвать страх, она должна быть воспринимаемой, ситуативной (например, внезапное появление дикого животного; или когда человек, переходя улицу, видит, что на него устремляется автомобиль и нет возможности спастись бегством.

Итак, один типичный случай, вызывающий у человека страх, мы уже видели: это наличие реальной угрозы для жизни и благополучия, – как своей, так и близких людей. Когда ситуация, объект, действия других людей не воспринимаются в качестве угроз, тогда эмоция страха не возникает. Поэтому нередко бывает, что объективно опасный объект не вызывает у человека (например, у ребенка) страх, поскольку он не знает, что объект представляет опасность.

Психологи установили, что психологической причиной страха, кроме непосредственной угрозы, может быть также неуверенность «в завтрашнем дне». В чем психологическая сущность состояния неуверенности? Для того, чтобы дать точный ответ на этот вопрос, лучше выделить два вида неуверенности: 1) неуверенность в себе и 2) неуверенность в других, и вообще во внешнем мире.