Загадка Сфинкса, или Хранитель бытия - Страница 40

Картина, которую рисует Джеймс, выглядит весьма четкой, упорядоченной и точной. Причем он излагает ее так, будто в нашем распоряжении имеются все факты, касающиеся додинастических египтян и их предков, и никаких открытий, относящихся к ним, ожидать не приходится.

Такие успокоительные идеи относительно прошлого распространены среди египтологов, которые вновь и вновь создают в своих учебниках, а также в массовых изданиях вроде «Нешнл Джиогрэфик» и серий, выпускаемых журналами типа «Тайм» и «Лайф», ошибочно называемых «Потерянные цивилизации», умиротворяющее впечатление, будто предыстория Египта хорошо понята, систематизирована и разложена по полочкам. Джеймс даже отсылает нас в конкретное место в Британском музее, в «Шестую египетскую комнату», с экспозицией «примитивных инструментов, изготовленных палеолитическими обитателями Египта». Аналогичным образом, по другую сторону Атлантики, как мы видели в части I, доктор Питер Лековара, хранитель Музея изобразительных искусств в Бостоне, уверяет нас, что «тысячи египтологов, работавших на протяжении нескольких столетий, изучили эту проблему (предысторию Египта), и хронология довольно хорошо проработана. Больших неожиданностей здесь не предвидится».

Но действительно ли все в таком порядке и так проработано, как утверждают «эксперты»? И можно ли быть уверенным в том, что «больших неожиданностей не предвидится»?

Но Лековаре, Джеймсу и многим другим ученым, разделяющим их мнение, стоило бы помнить совет покойного Лабиба Хабачи, бывшего главным инспектором древностей при египетском правительстве. В 1984 году он предупреждал, что «египтология – такая область, в которой случайное открытие способно погубить принятую теорию». В связи с этим Хабачи советовал египтологам избегать «категорических заявлений» и быть достаточно честными, чтобы «приправлять свои комментарии словами «вероятно» и «возможно».

Да, слова «вероятно» и «возможно» вполне уместны при обсуждении додинастического и более ранних периодов египетской истории. В отличие от впечатления, которое ученые обычно стараются произвести на публику, некоторые из них готовы признать, что в XX столетии состояние знаний в области египетской предыстории остается фрагментарным.

Николае Грималь, профессор египтологии Сорбоннского университета в Париже, признает:

«После Второй мировой войны стало ясно не только то, что дофараонская „предыстория“ расширяется в неожиданном масштабе, но и то, что она оказалась столь разноплановой и автономной, что уже трудно относиться к ней просто как к «подготовительному» этапу династического периода…»

Преобладающая же у египтологов точка зрения (исключением из этого консенсуса является, по крайней мере, Грималь) неспособна предложить согласованной теории, которая объяснила бы эти «разно плановые» и «автономные» особенности египетской предыстории или учитывала бы серьезные нестыковки между додинастическим и династическим периодами. В то же время сами древние египтяне оставили нам записи, в которых может содержаться разгадка всей тайны. В этих знаниях содержится подробная информация о периоде, который уходит в прошлое на много тысячелетий до внезапного появления государства фараонов в эпоху около 3000 года до н.э.

Беда только в том, что никто не готов серьезно относиться к этим записям. Может быть, потому, что они противоречат консенсусу, сложившемуся у современных ученых по вопросу о египетской хронологии? Пусть у читателей формируется собственное мнение, но, как мы увидим ниже, египтологи склонны серьезно относиться к тем элементам этих записей, которые не противоречат принятым теориям, и принимать их.

Как отмечает Джеймс в приведенной выше цитате, современный подход к древнеегипетской хронологии основывается в значительной степени на «Истории Египта» Мането. Уважаемый профессор Уолтер Эмери так же подходит к этому вопросу, когда сообщает, что труды Мането имеют «огромную важность и образуют фундамент, на который опирается история Египта».

Одной из причин того, что система Мането является такой стойкой и продолжает использоваться археологами, является ее точность, которая вновь и вновь подтверждается. Известно, что он опирался на «гораздо более старые документы, или царские листы, к которым имел доступ в качестве ученого жреца». Впоследствии были найдены и переведены еще документы, относящиеся к этой категории: Палермский камень, Туринский папирус и Абидосский список царей. Говоря словами покойного профессора Майкла Хофмана, ведущего специалиста по Египту до фараонов, «археологи и египтологи открыли пять таких текстов, которые, несмотря на ряд расхождений, в целом согласуются с Мането».

Исходя изо всех уцелевших источников, ясно, что в памяти сохранились три различных эпохи царствований:

• Первая эпоха – когда Египтом правили нетеру («не-теры» или «боги»); кульминацией эпохи явилось правление Гора, сына Осириса и Исиды.

• Затем наступила эпоха «Последователей Гора», Шемсу Гор (также известных под многочисленными другими титулами и эпитетами, чья родословная протянулась через века от Гора до фараона – человека по имени Менее (известного также как Нармер, или царь Скорпион), легендарного «объединителя двух земель Верхнего и Нижнего Египта».

• После Менеса пришли так называемые «династические» цари, чьи имена перечислены в царских списках.

Египтологи относят правление Менеса примерно к 3000 году до н. э. и считают его первым «историческим» царем династического Египта. Они признают, что ему должен был предшествовать ряд додинастических вождей как на севере, так и на юге страны, но категорически отвергают любое предположение о том, что нетеру и «последователи Гора, перечисленные в царских списках (о них Мането говорит как о лицах известных), могут быть историческими личностями. Напротив, преобладает точка зрения, что боги-нетеру являются плодом религиозного вымысла, а Шемсу Гор следует считать всего лишь «мифическими царями», которые правили в столь же «мифическом царстве».

Таким образом, ученые воспринимают как исторический факт лишь часть информации Мането и только те уцелевшие царские списки, которые не противоречат их теории, то есть записи династического периода, начиная с Менеса, и отвергают все записи в этих списках, где фигурируют более ранние и более загадочные времена.

Так, в «Кембриджской древней истории» профессор Т. Э. Пит собирает в одну группу все древнеегипетские источники, касающиеся хронологии эпохи «Богов» и «Последователей Гора», после чего чохом отвергает весь этот материал со следующим уничижительным комментарием: «С исторической точки зрения, в этом мало проку».

Подобным же образом в своем подробном исследовании государства фараонов «Царство и боги» видный профессор доклассической древности Лондонского университета Генри Франкфорт выразился о «последователях Гора» следующим образом:

«…по-видимому, „последователи Гора“ всего лишь расплывчатое название царей далекого прошлого… и было бы неумно воспринимать этот термин прямо как исторический факт. Каждый из этих царей после смерти становился членом „корпорации бестелесных духов“… и вливался в туманную духовную силу, которая с незапамятных времен поддерживала живых правителей и наследников трона Гора».

Мы должны отметить, что сами древние египтяне никогда не воспринимали свою собственную историю таким образом. Для них никогда не возникало вопроса о мифических эпохах или о «туманных духовных силах», таившихся в далеком прошлом. Надо прямо сказать: для них и «последователи Гора», и географический ландшафт, в котором происходило их правление, были несомненной реальностью, с которой они были непосредственно и нерасторжимо связаны. Если же относиться к египетским записям и преданиям серьезно, то складывается впечатление, что «последователи Гора» – это реальные, хотя и безымянные личности, чьей задачей, как предположил и Генри Франкфорт, являлось обеспечить «духовную силу» монархии ( но уж никак не «расплывчатым» или «туманным» образом). Записи, сделанные самими египтянами, наводят на мысль, что задачей этих «последователей» являлось пронести через века некий объем знаний исключительной важности, восходящих к еще более таинственной эпохе богов нетеру.