Загадка сфинкса - Страница 4
Кропотливо сопоставляя знаки трех разновидностей письма, Шампольон устанавливает систему соответствий между знаками демотики и иератики, с одной стороны, и иератики и иероглифики — с другой. Теперь он может переписать текст, написанный демотическими знаками, иератическим письмом, а последний перевести в рисуночные знаки иероглифики. Так ученый вплотную подходит к главной загадке сфинкса — иероглифам. Независимо от Юнга, он выявляет в тексте Розеттского камня имя Птолемей, обведенное картушем, а затем «разлагает» его на составные части, причем делает это более точно, чем английский дешифровщик.
После долгих хлопот Шампольон получает копию надписи на египетском обелиске. Он был найден лежащим на земле неподалеку от основания, где была высечена греческая надпись с именами Птолемея и Клеопатры. Было логично ожидать, что и среди иероглифов обелиска будут знаки, передающие эти царские имена, заключенные в овал-картуш. Начертание имени Птолмис (Птолемей) было известно благодаря Розеттскому камню. И рядом с ним стояло другое имя, в котором встречались иероглифы, передававшие звуки «п», «т», «л», «о» (входившие в состав имени Птолмис). В картуше Птолемея иероглиф, изображавший льва, передавал звук «л» и стоял на четвертом от начала надписи месте, в другом картуше этот же иероглиф стоял на втором месте, то есть передавал звук «л» в имени Клеопатра… «Эти два льва доставят победу третьему льву!» — воскликнул Шампольон, предчувствуя победу. Ведь этим доказывалось не только правильное прочтение имени Клеопатры — оно давало возможность найти чтение других иероглифов, доселе неизвестных: «к», «р» и т. д. Имя Птолмис дало значение 7 иероглифов, теперь в распоряжении Шампольона было уже 12.
Исследователь принялся за имя Александр, которое было начертано на Розеттском камне и оно дало чтение иероглифов «н», «с» и др. Анализ имени Береника, также заключенного в картуш в тексте Розеттского камня, принес значение иероглифа, передававшего звук «б». Новые имена приносят чтение новых знаков — и таким путем Шампольон установил значение 24 знаков — букв иероглифического алфавита.
И все-таки сфинкс еще не заговорил! Ведь у Шампольона не было никаких доказательств тому, что эти «алфавитные знаки» применялись для записи египетского языка, а не только для того, чтобы передать чужеземные имена. Юнг, как вы помните, был уверен, что египтяне заимствовали у греков их алфавит для записи греческих же имен. И «алфавитные знаки» в собственно египетском тексте имеют совсем иное, чем в именах, значение — не буквенное, а смысловое.
Первое время Шампольон тоже придерживался такого же мнения. Причем, по его собственному признанию, «упорно шел по этому ложному пути до того момента, когда очевидные факты показали мне египетское иероглифическое письмо под совершенно неожиданным углом зрения, так сказать, вынудили меня признать фонетическое значение за множеством иероглифических групп, содержащихся в надписях, украшающих египетские памятники всех эпох».
Что же это были за факты? Прежде всего математические, статистические. В день своего рождения, 23 декабря 1821 года, Франсуа Шампильон сделал знаменательный подсчет. Иероглифический текст Розеттского камня содержал 1419 иероглифов. А в греческой части надписи, соответствовавшей этому тексту, число слов достигало 486. Отсюда следовал неизбежный вывод: число слов и число иероглифов различно, стало быть, последние не передают отдельные слова или понятия, как это считалось прежде. Иероглифы в тексте повторяются. Если считать только разные знаки, то их будет в иероглифической части всего лишь 166. Снова несоответствие числу слов греческого текста. И новое доказательство тому, что иероглиф не обязательно передает слово или понятие.
Веское доказательство в пользу «алфавитных знаков» дали демотические тексты. В них, как показал и сам Шампольон, и его предшественники, можно найти алфавитную запись не только иностранных имен, но и слов, близких коптским, то есть собственно египетских. А ведь иероглифика и демотика — это не различные системы письма, а лишь варианты одной и той же письменности. Стало быть, знаки иероглифического алфавита, подобно демотическим, должны применяться и для передачи египетских слов.
Наконец в руки Шампольона попадают литографии с изображениями памятников и надписями, которые сделаны в очень давние времена, — ни о каком греческом влиянии не может быть и речи. Если удастся прочитать с помощью «алфавитных знаков» заключенные в картуши имена фараонов, будет подтверждено, что египтяне применяли алфавитные знаки не только для записи чужеземных имен, но и для передачи слов своего языка.
Утром 14 сентября 1822 года Шампольон начинает изучать картуш с надписью, высеченной в скалах храма Абу-Симбел. В ней всего 4 знака, причем два последних одинаковы. Первый иероглиф изображает круг или диск. В другом картуше содержится подобная же надпись из четырех знаков, только первый иероглиф изображает не просто диск, а фигуру человека с диском на голове. По всей видимости, это изображение бога солнца, а диск в первом картуше — символическое изображение этого бога. Из сочинений античных авторов известно, что бога солнца древние египтяне называли Ра; в языке коптов «солнце» звучит как «ре». Значит, первый знак может звучать как «ра» или «ре».
Два последних иероглифа были «старыми знакомыми» — они встречались в именах Птолмис и Александр. Чтение знака было, несомненно, «с», а их удвоение читалось «сс». Таким образом, читались 3 из 4 иероглифов: «Ра» — (неизвестный знак) — «с—с». Оставалось прочесть второй иероглиф. Но и он был известен из Розеттского текста! Там имелось сочетание этого иероглифа со «старым знакомым», знаком «с»; выражало оно понятие «рожать», «рождение», «рожденный», которое по-коптски читалось как «мисе». Во многих восточных письменностях, служащих для передачи семитских языкев — арабского, сирийского, финикийского и др. — очень часто не обозначаются гласные звуки. И Шампольон вполне разумно предположил, что и египетское письмо игнорировало гласные. Коптскому «мисе» в египетском написании должно соответствовать сочетание согласных «м» и «с», то есть «мс». Значит, второй знак в картуше должен иметь чтение «м».
Теперь можно было прочитать всю надпись. «Ра+м+с+с» давало в сумме — Рамсс. Между двумя последними «с» могла быть пропущена гласная «е». В итоге имя в картуше читается как «Рамсес». Этот могущественный фараон был хорошо знаком Франсуа Шампольону, автору двухтомного труда «Египет при фараонах»… Неужели и в самом деле иероглифы в картуше передают имя Рамсеса?
Шампольон в глубоком волнении начинает просматривать другие картуши в поисках новых имен. Вот перед ним совсем краткая надпись, всего из трех иероглифов. Причем два последних знака известны: один — это «м», второй — «с». Остается первый знак, изображающий птицу ибис, стоящую на особой подставке. В Египте — и Шампольон хорошо это знал — ибис почитался священной птицей, воплощением бога луны. Было известно и имя этого бога: и в греческой передаче, и в коптском языке оно звучало как Тот. Имя в картуше, таким образом, может быть прочтено как «Тот+м+с», то есть Тотмес или Тутмес. А слава фараона Тутмеса могла соперничать со славой великого Рамсеса!
И Шампольон, прочитав имена фараонов, жизнь которых отделена пропастью веков не только от наших дней, но и от эпохи изобретения греками алфавита, осознает значение сделанного им открытия. Загадка сфинкса решена, и мечта всей жизни наконец-то осуществилась! Ключ к тайне тысячелетий найден, система иероглифического письма постигнута…
Но нужно еще раз проверить выводы. Шампольон всю первую половину дня уделяет этой проверке. Нет, никаких ошибок не обнаружено, выводы верны и неопровержимы. Франсуа спешит к своему брату, работавшему неподалеку, в библиотеке Французского института. Вбежав в помещение, он бросает на стол захваченные с собой материалы — ключ к тайне сфинкса, воскликнув: «Я добился своего!» Волнуясь, он пытается рассказать об этом — и не может: силы оставляют Шампольона, «он не в состоянии больше держаться на ногах, его охватывает какое-то оцепенение» — и ученый теряет сознание.