Загадаю Тебя (СИ) - Страница 66

Где и как остаётся загадкой. Не успеваю спросить.

– Много вокруг вас негативной энергии. Клубок змей выпал. Видишь?

Как точно. Анаконды.

– Разлучница есть, – Зулия задумчиво подпирает ладонью подбородок. – Паутина лжи. Интриги. Сомнения. Страхи…

Описывает всё с ошеломляющей точностью.

– Бывшая невеста ждёт от него ребёнка, – вырывается из меня непроизвольно. То ли от отчаяния, то ли от нетерпения. Не знаю. – Сперва я струсила.

Тоже мне, нападающий называется!

– Я не хотела вмешиваться и влезать туда, но сейчас, я подумала, если он любит, то мы…

– А ты?

– Я люблю. Очень сильно. Мне без него плохо, – признаю своё поражение. Перед ней. Перед собою.

– Есть фотографии? – поднимает на меня глаза.

– Чьи?

– Его, её.

– Только если в телефоне.

– Дай.

Пока ищу, она что-то ещё по картам смотрит.

– Вот…

Нахожу на странице Разумовской общий снимок годовалой давности и кладу гаджет на стол.

– Успокойся, свечу возьми, подержи.

– Хорошо.

Я и впрямь разнервничалась чего-то. Распереживалась.

Зуля склоняется над фотографией. Для того, чтобы вынести вердикт, ей требуется несколько томительных для меня минут.

– Говорю же. Ты ошиблась. Между ними холод и лёд.

– Но ребёнок…

– Нет у них ребёнка.

– Как же нет, когда есть, – спорю упрямо. Факты есть факты.

– У неё, – помолчав, выдаёт женщина.

Что значит у неё?

А потом как гром среди ясного неба.

«Да ничего у меня с ней не было!» – вспоминаются слова Богдана. Те самые, которым я не поверила.

– Думала, что разрушаю семью, – говорю я тихо, с сожалением.

– Так и есть, – соглашаясь, кивает она. – Свою. Будущую. Разрушаешь, всё для этого делая.

Замираю с открытым ртом.

– Говори о том, что беспокоит.

– Его родня никогда меня не примет.

– А тебе столь важно, чтобы приняла?

Важно ли мне?

– Я не за себя, за него переживаю. Это ведь мать и отец. Самые близкие и родные люди. Мне бы очень не хотелось лишать его того, чего не было у меня самой.

– Похвально, дорогая, но это их выбор. Не его.

– Но из-за меня ведь…

– Так. Одно тебе сейчас скажу коротко и ясно. Только внимательно послушай меня, Оля, – Зулия внезапно становится очень серьёзной, даже резковатой. – Потеряешь этого мужчину, никогда счастлива не будешь. Ни сама ты. Ни он, – забирает у меня свечу и тушит. – Поняла?

– Да.

– И ещё… На ту, что родила тебя, обиды не держи, – поражает следующей фразой. – Потеря восполнится, какой бы ни была. Каждый получит по заслугам.

Откуда знает про квартиру? Сплетни расползлись по деревне?

– Оооль, ты скоро? – долетает до нас испуганно-раздражённый голос Сеньки.

– Простите, мне пора.

– Я провожу тебя, – Зуля поднимается со стула и я следую её примеру. – Спасибо за гостинцы, – благодарит по пути. – Корнею Степановичу привет от ведьмы.

– Ну что вы… – моментом краснею.

– Это меня не оскорбляет. На правду не обижаются.

– Чего так долго? Прошла целая вечность! – возмущается Сеня, подрываясь со скамейки.

Недовольный кот, соскочивший с её колен (а кто-то, помнится, визжал не трогай, между прочим), сипло мявкнув, бежит к хозяйке.

– Мухомор тебя ищет.

На моём телефоне включён авиарежим. Мне не дозвонился.

– Уже идём, Сень, – обуваюсь и залезаю в рукава куртки.

– Слава Богу! Хочется поскорее на улицу, – бормочет она себе под нос и косится на зеркало. Как-то странно, с опаской, что ли.

– Есения, – вдруг обращается к ней Зуля.

– Давайте без предсказаний, я обойдусь, – сразу ершится подруга, даже не глядя в её сторону.

– Твоя шапка упала на пол.

Немая пауза.

– А, – Сенька наклоняется, и на её щеках вспыхивает алый румянец.

Да уж. Неловко получилось.

– Совет могу дать?

– Не нужно.

– По-соседски.

– Всё равно не надо.

– В отчий дом не ходи. Ничего хорошего там не ждёт.

– Я и не собиралась, – Сеня толкает дверь, вознамерившись выбраться наружу.

– Поверь, нельзя помочь людям, если они сами того не желают.

– Вы серьёзно? – подруга оборачивается.

Зулия выгибает изящную, чёрную бровь дугой.

– Вся деревня знает о том, что мои родители пьют. Не удивили совершенно, – пренебрежительно фыркает.

Это та, которая недавно восхищалась её способностями в беседе с Асей.

– Только ли пьют…

– Чего-чего?

Вижу, как Сене неприятен этот разговор и быстрее застёгиваю молнию.

– Вас это не касается! Не лезьте не в своё дело!

– Разумеется. Я лишь предупреждаю: не ходи туда.

– Слушаюсь и повинуюсь, – острит та в ответ.

– Повиновение – это явно не про тебя.

– Да ну неужели? – Сеня натянуто улыбается.

– Слишком на меня похожа. Твой характер тебя погубит. Знаешь?

– Всегда говорите людям…

– То, что им не нравится слышать? – перебивая, продолжает за неё Зуля. – Да. Достаточно часто.

Сенька недовольно поджимает губы, впервые посмотрев в глаза ведьме и выдержав её прямой взгляд.

– Самая настоящая беда для противоположного пола, – вздыхает колдунья.

– Бедные, несчастные.

– Оба причём.

– Чё? – хмурится Бриж.

– В моём сне вас было трое. Ты и два молодых человека.

– Вы в своём уме?

– Одного из них провожать в армию будете. Дождёшься ли? Вопрос, – не моргая, выдаёт прорицательница.

– Ну и бред! О ком речь вообще? – нервно посмеивается Сеня.

– Я бы побеседовала с тобой наедине. Хочешь?

– Свят-свят…

– Ничего. Сама однажды явишься.

– Да ни в жизни!

– Ой, не зарекайся.

– Ну мы пойдём, – подталкиваю подругу в спину, вынуждая двигаться вперёд. – Спасибо. С наступающим вас!

– С наступающим, девочки, – доносится нам вслед.

Богдан

Крайнюю неделю перед Новым Годом я провёл, сидя за компьютером. Работал над одной новой прогой для частного банка, с которым мы недавно подписали договор.

Сотрудничество с этой организацией обещало приличную сумму и отличную рекламу. Мы с пацанами почти закончили раньше намеченного срока, но кое-что выбило меня из колеи…

Если вкратце, к двадцать восьмому декабря числовые коды меня конкретно задолбали. Я решил, наконец, выбраться на морозных воздух и пошляться по Москве. В гордом одиночестве (кто бы мог подумать!).

Бродил по нарядным улицам столицы долго. Сперва на метро доехал до станции Театральная, а уже оттуда пешкадропом отправился дальше осматривать достопримечательности. Гулял до тех пор, пока не замёрз. Домой вернулся только к вечеру, а уже на следующий день неожиданно… слёг.

Высокая температура. Слабость и ломота в теле, боль в горле, насморк. Полный набор, в общем. Подозреваю, что тогда простыл.

Помню, залил кипятком порошок, который удалось отыскать дома, на полке. Провалялся в кровати, не распечатывая штор.

Спал – просыпался. Снова спал. Наверное, так бы и продолжалось дальше, если бы ко мне с визитом вдруг не нагрянули друзья.

– Ты чё не берёшь трубу? – наезжает Разумовский с ходу.

– Дремал.

– Двое суток?

Мычу что-то нечленораздельное.

– Ещё и изнутри на верхний закрылся. На кой икс?

– Ну и видок… – констатирует Лёха, оценивая моё состояние.

– Здорово, – отзываюсь я хрипло голосом волка из «Ну погоди».

– Реально выглядишь неважно. Бухаешь или заболел? – озадаченно спрашивает Эмиль.

– Второе, – отступаю, пропуская их в квартиру.

– Мы уже че только не передумали.

– В смысле? – вскидываю бровь и чешу затылок.

– Ну мало ли. На связь не выходишь.

– Галдин решил, что ты тут того… из-за неразделённой любви наложил на себя руки, – хмыкнув, сообщает блондин.

Возвожу глаза к потолку и прислоняюсь спиной к стене.

– Какое вообще сегодня число? – беру с тумбочки телефон и осознаю, что совершенно потерял счёт времени.