Заданное значение судьбы - Страница 14

– А твои собственные дети, Азуль? – неожиданно для самой себя спросила Муэт.

– Были, – Мать-Ведунья горько усмехнулась. – Мой последний правнук погиб ещё до твоего рождения. Остались мои праправнуки, но я для них уже легенда – голос крови слабеет со сменой поколений. Запомни: крепче всего связь между родителями и детьми. И поэтому – дай жизнь и другим своим детям, дочь племени гор. Ты плодоносящий цветок – стоит ли напоминать тебе о законе ортов? Будет новая Мать-Ведунья, и будет, – она посмотрела на широкое ложе, которое столько лет делила с Вермеем, и на котором уже почти год спала теперь одна, – новый Отец-Воевода: ты сама его выберешь. Жизнь не кончается, Муэт.

– Но другого Хока уже не будет…

– Не будет. Но всё равно – не спеши в Бездну.

«Не тебе бы об этом говорить» – подумала Муэт.

– Я – другое дело, – тут же ответила Мать-Ведунья. – Моё время ушло, а ты молода – живи и дари жизнь. И отнимай, – голос Старшей посуровел, а блеск глаз сделался ярче – он почти обжигал. – Я завещаю тебе месть – не только месть за наших с тобой погибших мужей, но и за всех ортов, ушедших в Бездну за века войны. Разрушь Город – сотри его с лика этого Мира! Договорись с восточными, заключи союз с океаноидами, призови, наконец, на помощь Бестелесных. Делай что угодно, но разрушь Город! Мы потеряли слишком многих за этот год – подожди, пока подрастут новые воины-маги, а потом – уничтожь гнездо зла! А теперь иди и подумай над моими словами. Завтра соберётся Вече – пришло время решать. Иди, я устала…

…Старейшины по традиции собирались на советы в Большом зале Катакомб – это место было особенным. А после откипевшей здесь страшной битвы, унёсшей жизни лучших воинов, эта особенность стала заметнее. «Из этих стен глядят на нас души павших ортов, – думала Муэт, рассматривая змеистый орнамент, сплошь покрывавший потолок и стены зала. Расплавленный энергетическими ударами камень застыл причудливым узором, сплетённым из множества извилистых линий, – словно сползлись сюда по злой воле элов все кровососы из всех развалин изувеченного мира, да так и окаменели, остановленные магией Уцелевших. – А в Коридоре Теней можно услышать голоса погибших, взывающих к живым и ждущих ответа. Они ждут ответа не словами – делом: Delenda est[1] Город Хозяев!».

Магиня-Старшая не заставила себя долго ждать: она появилась в зале одновременно с последним из менторов, спешившим занять своё место, и начала без предисловия:

– Слушайте меня, старейшины племени гор! Я ухожу, – Азуль оглядела собравшихся, ожидая слов. Однако маги и ведуньи молчали – это уже не было для них новостью, и никто не собирался оспаривать решение Матери-Ведуньи, столько лет правившей ими.

– Я ушла бы и раньше, – продолжала она, удовлетворённая молчаливым согласием Веча, – но я должна знать, на кого я оставляю народ юго-западных ортов. Решать будете вы, но я хочу спросить согласия у тех, кого считаю достойными взять мою ношу. И я спрашиваю тебя, Сирин, – ты хочешь быть хозяйкой племени?

Среди магов прошёл лёгкий шорох – все ждали, что будет произнесено другое имя.

– Нет, – ответила целительница после краткого раздумья, – я не хочу этого. Я стала бы Старшей, если бы среди нас не было той, которая для этого рождена. Но такая орта есть, – она посмотрела на Муэт, – и поэтому я останусь целительницей и буду отгонять Хозяйку всего Сущего от матерей, воинов и детей народа Катакомб.

– А ты, Гата?

– Нет, – ответила та, покачав головой, – я берегиня. Я буду учить девочек-бутонов хранить огонь очагов, любить и растить детей. А убивать их научат другие.

Мать-Ведунья молча кивнула и назвала ещё три имени. Названные ею орты дали своё согласие, но заметно было, что они разделяют мнение Сирин и не слишком надеются стать во главе племени. И наконец:

– А ты, Муэт?

– Согласна, – коротко ответила Вестница, и многие в зале (в том числе и сама Азуль) вздохнули с облегчением. Последнее слово оставалось за собранием всего племени, но вряд ли кто-либо из других умудрённых ведуний мог рассчитывать на успех. Муэт действительно была сильнейшей магиней юго-западных ортов – и кроме того, она была молода, значит… Значит, воины захотят видеть Старшей именно её – ведь кроме Матери-Ведуньи будет ещё и Отец-Воевода. Не все рвутся к верховной власти (тем более к такой, которая тяжела), но вот возможность стать мужем такого цветка привлечёт очень многих. Любой маг-орт в глубине души будет надеяться – а вдруг её выбор падёт на меня? – и поэтому уже сейчас можно было сказать: новой Матерью-Ведуньей станет Муэт.

– Хорошо, – медленно проговорила Старшая. – Власть не навязывают – её берут, если действительно хотят взять, – помнишь наш разговор после вашего возвращения из Города? Я рада, что ты согласна. Что же касается Вождя – его выберут ветераны и эрудиты, приняв во внимание мнения простых воинов. Это дело мужчин, хотя если достойных кандидатов будет несколько, то последнее слово останется за Матерью-Ведуньей – за новой Старшей. Однако я хочу спросить сильнейшего на сегодня – надеюсь, с этим никто не будет спорить? – мага племени: а ты, Рой, хотел бы стать новым Отцом-Воеводой?

Не ожидавший такого вопроса ментор по прозвищу Призрак – его редко называли по имени, разве что на собраниях Веча, – удивлённо посмотрел на Азуль. Он не отвёл глаз под её горящим взглядом (что мало кому удавалось), а потом усмехнулся и сказал:

– Хотел бы. Но только при условии, если бы Старшей Магиней стала Сирин – моя Сирин. А она, как вы сами слышали, не хочет. Вестница молода и красива, и многие орты видят её в своих горячечных снах и мечтают разделить с ней ложе. Пусть этого добьётся самый достойный из них, а я останусь со своей женой и буду учить ростков всему, что знаю сам, чтобы они выросли настоящими воинами.

Если маги-орты удивились многословию обычно молчаливого Роя-Призрака – от него в обыденной речи, а не на лекциях для ростков мало кто слышал больше пяти слов подряд, – то Муэт куда больше удивилась содержанию самой тирады. Она знала, что Рой был первым мужем Сирин (и последним, остальные давно уже ушли в Бездну), но такого не ожидала. Вестница даже ощутила укол оскорблённого женского самолюбия: избалованные мужским обожанием дочери Катакомб не привыкли к тому, чтобы ими пренебрегали. Но потом она посмотрела на старого орта с уважением, невольно подумав при этом: «А ведь я, пожалуй, не отказалась бы видеть его в роли Вождя и своего мужа». Спохватившись, Муэт поспешно спрятала свою мысль – ей не хотелось, чтобы её прочли другие, особенно Сирин. Вестница заметила яркую голубую искорку, соединившую на миг ауры целительницы и ментора, и по-хорошему им позавидовала.

– Хорошо сказано, – без улыбки произнесла Мать-Ведунья. – Что ж, главное я узнала и теперь могу уйти с лёгким сердцем. Всё остальное вы решите уже без меня. Прощайте!

С этими словами она поднялась, пересекла Большой зал, провожаемая взглядами всех ортов Веча, и вскоре её чёрная фигура исчезла в Коридоре Теней – в том самом коридоре, где почти год назад погиб Вермей.

Через три дня Мать-Ведунья Азуль умерла – умерла тихо и спокойно, во сне. А ещё через три дня новой Старшей Магиней стала Вестница – Мать-Ведунья Муэт.

Генерал Даггер Блэйд слегка барабанил пальцами левой руки по гладкой поверхности стола, и его перстень разбрасывал алые огоньки, словно с острых лучиков пентаграммы срывались крошечные капельки крови. Элам было известно, что этот жест Первого Лорда является верным признаком его сильнейшего раздражения, и поэтому все девятнадцать Истинных Хозяев, собравшихся на очередной совет, избегали встречаться с ним взглядами. Блэйд ждал, но Повелители молчали, поспешно опуская глаза, когда на них падал тяжёлый взор генерала. Характер Даггера полностью соответствовал его имени[2], и никто не спешил испытать на себе остроту этого лезвия.