Зачистить Чистилище - Страница 5

Гладиаторам, которым предстояло сразиться на арене, тоже устраивали перед смертельной схваткой роскошные развлечения и приводили даже рабынь, вот только за все это слишком скоро приходилось расплачиваться собственной и чужой кровью…

В такие минуты в голову лезет всякая пакость. Приходится отгонять ее пустыми разговорами, точно ты встретился с гипнотизером, и чтобы он не завладел твоим сознанием, мысленно повторяешь слова какой-нибудь ненавязчивой, но жутко приставучей песенки.

Покачивание вагонов и постукивание дождевых капель по крыше и стеклу располагали ко сну, а ведь непонятно было, когда выспишься вволю в ближайшее время. Пошлая шутка, что «на том свете», была слишком близка к реальности…

Ночью поезд остановился надолго. Ремонтные бригады меняли колеса на вагонах с узкоколейных на более широкие. Слышалась непонятная гортанная речь. Пригнали новый паровоз. Ухватившись за состав, он потянул его дальше.

Мазуров впал в какое-то странное состояние полусна-полубодрствования, как насекомое при наступлении холодов или рыба, вмерзшая в лед. Он тупо смотрел перед собой, уставившись в одну точку глазами, почти не шевелясь.

Так прошло несколько часов.

Наконец паровоз стал сбавлять ход, заскрипел колесами, задергался, как в эпилептическом припадке, когда вагоны норовили его подтолкнуть сзади и протащить чуть дальше – за платформу.

– Приехали! – громко закричал Мазуров, выбравшись из своего купе. – Всем выгружаться. Строиться на платформе!

Он подхватил тяжелый мешок, где был сложен парашют, забросил на спину автомат с коротким складным прикладом, протиснулся по узкому проходу между стеной вагона и дверями купе, вышел в тамбур, схватился за бронзовые сверкающие ручки двери и отворил ее.

Выходить наружу не хотелось все из-за того же непрекращающегося дождя, и с секунду Мазуров стоял в тамбуре, втягивая влажный, чуть прохладный и бодрящий воздух. Он не оборачивался, но слышал, что штурмовики уже вылезли из своих нор и идут следом за ним, заполняя коридор вагона.

Деревянный вокзал обветшал, краска облезла, обнажая потрескавшиеся стены, часы на фасаде остановились, а что было написано над ними, Мазуров воспроизвести не смог. Из-за незначительности этой станции, отступая, австро-венгры даже не удосужились ее разрушить, ведь никакого стратегического интереса она не представляла, а в десяти километрах впереди железнодорожная колея и вовсе заканчивалась тупиком.

До фронта было не менее сотни километров, и сюда не доходили даже звуки артиллерийской канонады.

Позади станции виднелись силуэты нескольких грузовых автомобилей с закрытыми тентами кузовами.

Мазуров наконец решился выпрыгнуть на платформу, шагнул, как в бездну, немного съежившись, но оказалось, что моросящий дождь и вправду незаметен.

Он двинулся к вокзалу, чтобы не мешать тем, кто выходил из вагона следом, но так и не дошел до него, когда внутри, казалось бы, пустого вокзала возникло движение. Навстречу ему вышли несколько человек во главе с сухощавым, чуть горбившимся генералом, у которого были великолепные развесистые усы. И даже если бы Мазуров никогда не видел фотографии командующего Юго-Западным фронтом, то узнал бы его по этим усам. Такой встречи он, признаться, не ожидал и если прежде шел чуть расслабленно, то теперь выпрямился, стал печатать шаг, хотя с тяжелым мешком на плече делать это было непросто.

– Честь имею приветствовать, господин командующий, – Мазуров остановился шагах в пяти от генерала, приложив правую ладонь к виску. – Штурмовики прибыли в ваше распоряжение.

– Очень рад, – сказал Брусилов, хотя по тому, что лицо его оставалось каменным, вряд ли именно такое чувство он испытывал.

Странно, что Брусилов приехал встретить штурмовиков. Он всегда критиковал своих подчиненных, если они старались все делать сами, когда это могли решить и более мелкие командиры, и в результате погрязали в мелких проблемах, а на большие времени не оставалось. И вот теперь он делал как раз то, за что доставалось его подчиненным. Но, вероятно, он многое ставил на штурмовиков. Это неудивительно. От них действительно многое зависело.

Тем временем штурмовики построились поротно, заполнив всю платформу.

Брусилов рассматривал их с нескрываемым любопытством, как невидаль какую-то, предполагая, вероятно, когда ехал на эту станцию, что ему пришлют чудо-богатырей из русских былин, от одного вида которых австро-венгры бросятся наутек, а на поверку оказалось, что солдаты-то самые обыкновенные, вот только обрядили их не совсем обычно. Но смогут ли они из-за этого заменить целую дивизию? Ответ очевиден.

Мысли командующего так легко читались в глазах, что и без слов все было понятно. Мазуров испытывал желание немного развеять сомнения Брусилова, представить ему некоторых из штурмовиков, к примеру, того, кто был чемпионом по кулачному бою Тверской губернии, или того, кто долго служил в цирке, зарабатывая себе на жизнь, повторяя каждый вечер смертельный трюк Тиля Уленшпигеля, и таких в отряде набралось бы несколько десятков.

– Нечего на дожде стоять, прикажите солдатам грузиться в автомобили, – наконец махнул рукой Брусилов. – Сами со мной поедете, по дороге поговорим.

– Слушаюсь, господин командующий, – козырнул Мазуров, развернулся к строю и закричал: – Грузиться!

Никакого смысла в предстоящем разговоре Мазуров не видел. Ну, право же, что он мог нового поведать командующему, посвященному во все подробности операции? Лишь только незначительные нюансы. Но, скорее всего, Брусилов просто хотел поближе познакомиться с ним.

Грузовики заняли всю ширину грунтовой дороги.

Три первых из них были трофейными, выкрашенными в серое, с черными брезентовыми тентами, чуть прогнувшимися от скопившейся на них воды. Остальные машины были болотно-зелеными. На обмотанных цепями колесах налипли комья грязи. Водители, дожидаясь прибытия штурмовиков, коротали время в кабинах, спрятавшись от дождя под фанерными козырьками. Сейчас они переминались с ноги на ногу возле своих авто, совсем не опасаясь, что в небесах могут появиться аэропланы противника, сбросить на караван бомбы или обстрелять его из пулеметов. Похоже, русская авиация полностью господствовала в небе.

Позади них стояли наглухо закрытые тентами два «Руссо-балта», в которых приехали командующий и его сопровождение.

Брусилов кивнул на первую машину.

– Садитесь на заднее сиденье, – сказал он Мазурову.

Адъютант отворил перед командующим дверь. Тот забрался в авто первым, следом за ним Мазуров, усевшись в податливое, обшитое черной кожей кресло. Адъютант лихо взгромоздился на свое место, завел авто, резко крутанул баранку, но в ширину грунтовой дороги все равно не вписался и выехал на обочину. Колеса забуксовали, авто повело вправо, как на лыжах, а из-под него фонтанировали комья грязи, забрызгивая всех, кто не успевал спрятаться. Штурмовики, которые собирались запрыгнуть в кузов крайнего грузовика, разбегались от этой грязи, как от шрапнели.

– Полегче, Коленька, ты этих красавцев всех перепачкаешь, – в голосе Брусилова сквозили язвительные нотки.

«Не доверяет он нам, – думал Мазуров, слушая генерала, – раздражен тем, что нас привезли в таких роскошных вагонах, да еще на маленькую станцию, чтобы секретность сохранить».

– Извините, Алексей Алексеевич, – повернув голову, сказал адъютант.

– Неуч. На дорогу смотри, а то всех передавишь. Кто тогда форт будет штурмовать? Кстати, господин майор, – продолжил Брусилов, уже обращаясь к Мазурову, – как же вы собираетесь это сделать?

– Высадимся на крыше.

– Такое возможно?

– Да. Главное, чтобы ветер был не очень сильным, а то всех разбросает. Дождь еще будет мешать. Синоптики хорошего прогноза не обещают.

Авто наконец-то вырулило на дорогу, обогнуло «Руссо-балт» сопровождения, чуть притормозило, чтобы подождать, когда вторая машина выполнит точно такой же маневр и встанет в кильватере позади.

– Прибывшие ко мне грузовые аэропланы привезли баллоны с ипритом. Вы намереваетесь их использовать?