Зачетная алхимия. Разозлить дракона - Страница 9

– Пользуешься тем, что драки в академии запрещены, и расхрабрилась? – хмыкнул рослый гад.

– Да у тебя просто кишка тонка вызов принять, так и скажи!

– У меня просто есть мозги, и я не хочу вылететь из академии, как твоя Милигри, – похабно усмехнулся оборотень, вспомнив о ком-то, явно хорошо знакомом двуликой.

Адептка в ответ на эти слова зарычала. Ее тело раздалось вширь, лицо начало покрываться шерстью.

– Давай. Напади на меня – и отправишься вслед за своей подружкой, – оборотень явно провоцировал Элайру.

– Она подралась с той драконицей из-за тебя! Думала, что вы поженитесь… – выдохнула обротница.

– Меня?! К алтарю? – изумился Моррис и с усмешкой добавил: – Знаешь, малышка Лай, я, вообще-то, общий, я как в библиотеке: почитала сама – оставь другим. – И подмигнул с намеком мне, сволочь!

– Гад! Она в тебя влюбилась! А ты ей изменил! – И двуликая хотела рвануть к оборотню, но тут с ней случилась я.

Все же я привыкла отвечать благодарностью на благодарность. Эта Элайра остановила меня тогда, когда я, как только что выяснилось из милой грызни двух оборотней, была в шаге от отчисления. Вмазала бы этому гаду – и тогда бы опытным путем на своей шкуре узнала, что академия не приветствует насилие. На своей территории – так точно.

Так что магия, которая так и не ушла из руки, хлынула потоком в мои пальцы, успевшие в последний миг схватить оборотницу за шкирку. Рывок был такой, что кисть из сустава бы точно вырвало. Если бы я не призвала дар.

А так травму получил лишь двуликий. И то психологическую. Когда узрел, как невысокая хрупкая человеческая девушка без усилий одной рукой, на которой еще и ограничивающий магию браслет (о том, что тот взломан, молчим), удерживает взбесившуюся оборотницу в звериной ипостаси.

– Проклятых тебе в родню! – потрясенно выругался перевёртыш, отшатнувшись от нашей с Элай инсталляции «удержание гнева в узде».

– Уже! – лучезарно улыбнулась я, намекая, что главное проклятье всего моего рода сейчас перед ним.

– Ты точно человек? – сглотнув, уточнил двуликий.

«М-да… не нашел чего поумнее спросить, придурок», – подумала я, между тем ощущая, как шерсть в моих руках начинает укорачиваться. Скосила взгляд. Элай медленно меняла ипостась четвероногой на прямоходящую.

– Вопрос неверный. – Я хмыкнула и разжала хватку на холке, а затем сложила руки на груди. – Ты забыл «чистокровный», – последнее произнесла с таким толстым намеком, что он мог приравниваться к тонкому хамству. А затем спросила: – Так что, фолиант, опишешь мою родословную? Или боишься, что корешок ненароком во время чтения оторву?

Видимо, его корешок был оборотню все же очень дорог, и рисковать им он не стал. Потому, выругавшись сквозь зубы, Моррис развернулся и ушел. А я и оборотница остались. Все бы ничего, но она была абсолютно голой.

– Еще раз так сделаешь – руку откушу, – глянув на меня исподлобья, буркнула оборотница.

– Следующего раза не будет. – Я пожала плечами. – Я лишь хотела вернуть должок.

– Не припомню, чтоб успела дать тебе ссуду на тех двух занятиях, что мы провели, – с этими словами двуликая потянулась к своей сумке, что валялась на траве.

А я выругалась про себя: точно, она же в моей группе. Тоже алхимик! Но вот ведь внешность у девицы какая замечательная – только после напоминания вспоминаешь, что уже встречались.

– Ты заступилась за меня. А еще остановила меня перед тем, как я хотела расквасить нос этому гаду… Сделала бы это – и по правилам академии вылетела бы отсюда.

– За пару хуков? – хохотнула двуликая, вытаскивая из сумки запасную рубашку и штаны и споро переодеваясь. – Едва ли…

– Но вы же говорили с этим типом про драку, – не поняла я.

– Не драку, а грызню. И не до первой крови, а до переломанных шейных позвонков. Из такой живым выходит только один, – как само собой разумеющееся ответила Элайра. – Так что да, за подобное из академии вылетают.

– А зачем ты тогда бросилась… – начала было, но меня перебили.

– Потому что эта сволочь достала! – выпалила двуликая. – И ты ошиблась. Я за тебя и не думала заступаться. Хотела лишь отомстить за свою лучшую подругу – Мили. Она попала на боевой факультет, как и этот Моррис. А меня не взяли. Сказали, слишком вспыльчивая, да и физически недотягиваю. Сама же видишь, какая я мелкая. Самой младшей в помете у мамы была. Зато единственная родилась с даром…

– Значит, хотела отомстить за подругу? – задала я вопрос скорее для того, чтобы поддержать разговор. В принципе, и так все было ясно.

– Да. Мили втрескалась с этого гада по уши. На задних лапах перед ним ходила, ластилась, едва не брюхом землю мела… А он поразвлекался с ней и потом прыгнул в койку к драконице. Ну Мили и вызверилась. Закусилась с той ящерицей так, что едва ее не убила. После чего подругу и отчислили. А сегодня, когда я увидела, как этот кобель Моррис решил воспользоваться тем, что ты слабый человек, да еще и без магии, – она кивнула на ограничитель, – и завалить, во мне что-то словно перевернулось…

– Знаешь, меня не так-то просто уронить, – заметила я невзначай.

– Угу, я на себе это ощутила. Так схватила меня, что я думала, из собственной шкуры выпрыгну, – хмыкнула двуликая, меж тем, наоборот, запрыгивая в штаны. – Откуда такая сила? В роду драконы были?

Вопрос был очевидным. Да, и на Новом континенте, и в Изначальных землях случались межрасовые браки. Но потомство от таких всегда рождалось чистокровным, беря все или только от отца, или от матери. Так в союзе дивной и оборотня дети будут либо эльфами, либо перевертышами, но в любом случае без единого признака расы второго из родителей.

Крайне редко, но все же в этом правиле встречались исключения. Чаще всего у людей. Так в обычном человеке могла пробудиться спустя десяток поколений кровь предка-эльфа и с ней – способность разговаривать с животными или наследие драконов – выдающаяся сила.

Так что… Припомнив, что моего отца те, кого он обчистил, иногда величали и похлеще, чем «драконья задница», утвердительно кивнула Элай, а затем решила узнать еще кое-что о негласных правилах академии, пока под рукой такой словоохотливый информатор. Первый вопрос был, конечно, про браслет.

Двуликая пояснила, что блокировка с него снимается, как только ты переступаешь порог лаборатории или заходишь на территорию тренировочного полигона. Чтобы можно было использовать магию на практических занятиях. В лекционных же залах, стенах академии и вне ее действует ограничение и использовать дар нельзя.

А я подумала, что как удачно у нас после лекции была лабораторная по выращиванию кристаллов. Случись теория – и не сумела бы я взломать браслет.

Также оборотница предупредила, чтобы я не обольщалась по поводу своей безопасности: да, убить меня здесь не убьют, но слегка повредить – запросто. И отделается обидчик отработкой, штрафом или ограничением магии.

– Миленько, – протянула я.

– Да здесь вообще сплошное очарование, – поддакнула Элай, натягивая сапоги – единственное из ее одежды, что осталось целым при трансформации. А все потому, что она вовремя успела выпрыгнуть из обуви. – Особенно для вас, людей.

– Да, я это заметила, когда секретарь в деканате предложила мне сразу написать заявление на перевод в бытовики.

– Горгулья-то? – хмыкнула Элай. – Эта может… Но мой совет: ты не торопись. У тебя, похоже, есть характер, так что, может, и приживешься у нас, на алхимическом.

– Это не только от меня зависит. – Я печально вздохнула.

– А от кого ж еще? – удивилась оборотница. – Да, людей не очень любят на боевом, но оно и понятно, вы физически слабее. А кому нужен малосилок, когда речь идет о напарнике, от которого зависит твоя жизнь?

– Это-то понятно. Но на алхимии рисков-то таких нет. А нетерпимость к людям есть.

– Это ты про Сельверинского, что ли? – хохотнула двуликая. – Я знатно повеселилась, глядя, каким он сегодня был отмороженным.