Зачем - Страница 2

Долго ворочался с боку на бок Николай Петрович, все никак не мог заснуть. Загремели первые, бодрые с утра трамваи, а он лежал, с тревогой прислушиваясь к боли в груди. Наконец заснул и сразу увидел незнакомое девичье лицо, мелькнувшее на мгновение и исчезнувшее. А потом приснилось ему что-то страшное и он проснулся, отбросил душившее одеяло, встал. Друг Паша спокойно спал на диване, похрапывал. Он подошел к столу, сел, морщась, потирая грудь, все старался вспомнить, что же такое страшное разбудило его. И вспомнил. Темнота. Мелькнуло девичье лицо и исчезло - и навалилась темнота, лишенная всяких образов. Глухая темнота, пугающая, безжизненная.

Нашел он лист бумаги, карандаш, и нарисовал это незнакомое молодое лицо, как и обещал другу Паше. Получилось как будто бы похоже, только никак не вспоминалась прическа - мешало что-то, словно волосы были закрыты платком или шляпкой, фасон которой ускользнул из памяти.

Посидел он немного у стола, раздумывая, куда же поведет сегодня

Пашу, - и боль в груди немного отпустила. Снова лег, уткнувшись

лицом в остывшую подушку, и заснул, зная, что вещие сны дважды

за ночь не снятся.

...Санитары, уже не заботясь об осторожности, понесли вниз по лестнице носилки с чем-то тяжелым, покрытым белой простыней, а врач задержалась в комнате. Укладывала свои так и не понадобившиеся шприцы, успокаивала взлохмаченного плачущего Павла Ивановича.

- Поверьте, мы все равно ничем не смогли бы помочь.

Подошла к столу, поправляя белую шапочку. Молоденькая - наверное, недавно из института.

- Ой, а откуда здесь мой портрет?

Кировоград, 1978.