Забывший имя Луны - Страница 8

– Почему странная? – вразумительно и тоже достаточно громко продолжал Сережа. – До дома еще часа полтора-два телепаться. Малахов говорит, двигатель от перегрузки перегрелся. Передохнуть бы…

– Не слишком ли много «пере-», Сережа? – усмехнулась Анжелика Андреевна.

– Ну, не знаю… Мы не филологи, мы попроще, – осклабился в ответ биолог. – Но вроде бы – в самый раз. Норма загрузки – 15 человек, а здесь сколько? Три четверти мокрые, как мыши. Назавтра у половины будет простуда в лучшем случае… А здесь – разведем костер, согреемся, одежду просушим. Поедим – сухой паек есть. Опять же для студиозисов приключение…

– По моему, на сегодня с них уже хватит… – нерешительно предположила Анжелика Андреевна.

Видно было, что логика и уверенность Сережи подействовали на нее. Подтекста она старалась не замечать. Несколько студентов, стоявших у борта, отцепились от него и, нависнув над руководительницей, заговорили все сразу ломкими, чуть гнусавыми от насморка голосами:

– А чего, Анжелика Андреевна? Давайте пристанем, а? Пусть костер, а? Холодно! Согреться надо бы! Жрать охота! Штаны бы подсушить! – от студентов пахло холодом, сопливыми носами и мокрой одеждой.

– Но мы же не предупредили на станции! – уже сдаваясь, для очистки совести пробормотала Анжелика Андреевна.

– Я предупредил! – крикнул с мостика Малахов, который, оказывается, перегнувшись через перила, прислушивался к разговору. – Я всегда предупреждаю, когда с перегрузом иду. Чтоб потом не приставали. Сейчас погода не штормовая, никто особо беспокоиться не будет.

– Давай, пожалуйста, костер разведем, – тихо сказала Антонина, приподнимая голову и нетерпеливым движением сбрасывая на плечи капюшон. – У меня ноги мокрые… – Ладно, черт с вами, Сережа! Приставайте! – распорядилась Анжелика Андреевна и, помолчав секунду, добавила негромко. – Но чтоб студентам – ни капли!

– Об чем разговор! Самим мало! – белозубо усмехнулся Сережа и махнул рукой Малахову. – Давай, заводи!

Через полчаса человек тридцать уже сидели у огромного ярко полыхающего костра. «Нектохета» мирно покачивалась у скалы, на которую сполохи огня отбрасывали причудливые тени. Вокруг костра на палках и веревках были развешаны ватники, штормовки, сапоги и носки. Несколько студентов безуспешно пытались затянуть то одну, то другую песню. Остальные жевали или снова дремали, разморившись в тепле. На щеках большинства биологов алели яркие пятна румянца. Малахов рассказывал Анжелике Андреевне и Антонине о том, как он в шторм на «Нектохете» обходил мыс Чертов Нос. Анжелика Андреевна заученно и равнодушно кивала (она знала, что в шторм Чертов Нос нельзя обойти на суденышке класса «Нектохеты», а Малахов – опытный мореход с большим стажем и никогда не рискует попусту). У Антонины глаза горели от восхищения, она верила каждому слову Малахова и хотя ясно было, что все кончилось хорошо, сердце ее замирало в каждый критический момент длинного Малаховского рассказа.

Дослушав рассказ до конца и одновременно допив еще одну кружку горячего чая, Антонина отошла от костра по собственной надобности. Шла долго, потому что то там то тут попадались бродящие вокруг лагеря студенты, которых Антонина стеснялась. Рассеянно скользя взглядом по скалам и выбирая подходящую расселину, Антонина вдруг замерла и удивленно спросила сама себя:

– Ой, что… кто это?

Справа от нее, на самой высокой точке острова, слегка касаясь рукой искривленной ветрами сосны, стоял… стояло…

Сначала Антонина подумала, что, может быть, это кто-то из студентов, но быстро отказалась от этой гипотезы – существо было почти голым, босым, с шапкой всклокоченных волос на голове.

«Снежный человек – точно!» – решила, наконец, Антонина и побежала вниз.

Заинтересовать снежным человеком удалось не всех. И даже не большинство. Наибольший интерес проявили, как ни странно, не студенты, а сотрудники станции, человек пять из числа которых построились цепью и, воодушевляя друг друга нечленораздельными выкриками, неуверенно полезли на скалы.

– Вот увидишь, его там уже наверняка нет! – возбужденно прошептала Антонина матери. Они лезли впереди цепи, указывая дорогу. – И все скажут, что я придумала.

– Я ж говорила тебе, пойдем сначала вдвоем посмотрим, – резонно напомнила дочери Анжелика Андреевна.

Ей очень хотелось спать и наличие или, наоборот, отсутствие снежного человека на указанном дочерью месте не слишком-то ее волновало.

Однако он был там. Стоял все в той же позе, чуть склонив набок голову, и внимательно наблюдал за приближающимися людьми. Лучи восходящего солнца подсвечивали его сзади, обрисовывали четкий силуэт и ореолом пробивались сквозь взлохмаченные, длинные и, видимо, густые волосы. Лицо оставалось в густой тени.

Заметив предмет изысканий, биологи в цепи разом остановились в немом изумлении. Приложив к глазам ладони козырьком, они разглядывали необычное существо также статично, как и он их. Первым опомнился Малахов.

– Карпов, заходи слева! – привычно скомандовал он. – Чтоб по скалам не убежал. Вы двое стойте где стоите, а остальные – за мной!

Еще не пришедшие в себя биологи растерянно подчинились распоряжениям Малахова и сцена пришла в движение. Вместе со всеми задвигалось и существо на скале.

Оттолкнувшись от сосны, он сделал несколько шагов вправо, по направлению движения основных сил биологов. На мгновение им показалось, что он решил сам подойти к ним, и загонщики снова остановились, опершись на влажные от росы камни и приготовившись ждать. Но тут же поняли свою ошибку, потому что странное существо, во всем похожее на человека, вдруг с огромной скоростью ринулось вниз, наискосок, налево и, совершая неправдоподобно длинные и точные прыжки по скалам, за считанные секунды миновало ошеломленных биологов, спустилось почти до береговой линии и скрылось за выступом широкой, обрывающейся в море скалы.

– Лови!! – заорал Малахов и первым показал пример, рванувшись за удивительным существом, но тут же поскользнулся на камне, с костяным хрустом упал на колени, выругался и, поднявшись, заковылял к застрявшему в расщелине бревну. Трое биологов и присоединившаяся к ним Антонина минут за пять проделали тот же путь, который в одно мгновение преодолел незнакомец и в замешательстве остановились перед скалой, у подножия которой с глухим урчанием бился крепчающий к утру прибой.

– Как же он здесь прошел?! Здесь даже выступов нет, не то, что тропы, – спросила Антонина у старших товарищей.

Старшие товарищи молчали. Они не знали ответа и чувствовали себя неуютно. Им было холодно, влажно, тошно и не по себе оттого, что они столкнулись с явлением, которое не могли объяснить даже гипотетически.

– В самом деле, куда же он делся? Прыгнул в прибой? Взлетел?

– Ничего, найдем, – ободрил Антонину и себя высокий худой Карпов. – Остров маленький, деться ему некуда. Найдем и все узнаем…

Если приглядеться, то посередине Широкой салмы, между гребнями волн можно было увидеть три круглых, темных головы. Две из них принадлежали беломорским тюленям, которые от природы наделены недюжинным любопытством и всегда оказываются там, где что-то происходит. Третья – таинственному существу, которое еще недавно бегало от биологов по скалам. Неспешно взмахивая руками и резким фырканьем отгоняя тюленей (их стопятидесятикилограммовое любопытство могло быть опасным), пловец приближался к противоположному берегу салмы. Обернувшись назад, он углядел фигурки биологов на скале, и улыбнулся широкой, многозубой и хищной улыбкой.

Телефонный звонок в полдесятого вечера. Антонина, как всегда полная каких-то своих подростковых надежд, жадно цапанула трубку и тут же разочаровано бросила, как выплюнула.

– Мам, тебя!

Незнакомый, вроде бы чуть смущенный голос:

– Анжелика Андреевна, это вы? Здравствуйте. Извините за поздний звонок…

Пытаюсь сообразить, кто бы это мог быть. Первое, что приходит в голову – отец кого-нибудь из моих обормотов. Но вроде бы я никого не вызывала, тем более, звонить домой… Хотя они теперь такие, демократичные, могли узнать телефон в учебной части… Что у нас там сейчас в наличии? Боря Краснокутский третий месяц не ходит на уроки черчения. Учительница просила разобраться. Но Краснокутского-старшего я прекрасно знаю (хотя лучше бы мне его не знать вовсе). Агапов и Тимохин после физкультуры не вернулись в раздевалку, а оседлали оставленный во дворе школы мотоцикл с коляской, проехали на нем два круга и врезались в ограду волейбольной площадки. Хозяином мотоцикла оказался пожилой рыбак, зашедший к нашей школьной нянечке выпить чайку и поделиться уловом. Неожиданно для всех дядечка встал на сторону пацанов и заявил, что сам во всем виноват и, будучи мальчишкой и обнаружив оставленный «под парами» мотоцикл, сам бы не удержался от того, чтобы прокатиться. Обрадованные Агапов и Тимохин вызвались немедленно зашпаклевать и закрасить поцарапанное крыло, и инцидент был, ко всеобщему удовлетворению, исчерпан. Что там еще? Вика Крылова. Здесь все серьезнее. Дерзит, нарывается, курит травку с девятиклассниками, того и гляди сядет на иглу. Но у нее никакого отца нет и в помине, а регулярно меняющиеся сожители матери воспитанием девочки, естественно, не интересуются. Из текущего вроде все… Неужели с кем-то что-то случилось?!