Забытые небеса (СИ) - Страница 6

… Бенджамин проснулся. Не было никакого ресторана – он остался там, во сне. Был лишь грубый жесткий голос надсмотрщика, который стучал в дверь камеры. Повинуясь ненавистному голосу, Бенджамин встал с серой пыльной койки. В этот момент дверь камеры открылась и показался надзиратель. - Сколько можно дрыхнуть, тварь? – издевательским голосом спросил он у заключенного. – Радуйся – сегодня обед будет! А вот и он кстати, - с этими словами он швырнул тарелку на пол камеры. Она чудом не перевернулась, лишь расплескав половину скудной похлебки. - Ах да, совсем забыл – сегодня еще и хлеб дают!Небольшой ломоть хлеба отправился в полет вслед за тарелкой в пыль. Надзиратель вышел из камеры, с грохотом закрыв металлическую дверь.Именно так начинался очередной день заключения в тюрьме Фогивион. Она считалась последним местом куда отсылали заключенных, обычно с идеей забыть об их существовании. Тюрьма представляла собой круглую башню из бетона, построенную на камнях в нескольких милях от побережья. Стены строения омывались водой, исключая всякую возможность побега. К тому же отсюда практически не было видно берегов, потому на узников она производила впечатление полной изоляции от мира и лишала надежды.Здание было построено по схеме паноптикона – дежурные надзиратели находятся в самом центре, откуда наблюдают сразу за всеми расположенными по кругу камерами на этаже. Всего этажей с камерами было три – на нижнем четвертом располагались склады, хозяйственные помещения, кухня и лаборатория. В последней на заключенных испытывали новые лекарства, которые привозили сюда парижские аптекари. Здесь можно было не бояться ответственности за смерть испытуемого – к тому же, отчетность Фогивиона никто уже давно не проверял. Надзиратели чувствовали себя здесь всемогущими и безнаказанными. Из-за вездесущей воды внутри царила постоянная сырость, стоял затхлый запах. Продукты портились быстро, заключенные часто болели. Без должного лечения они скоро умирали, но с трупами проблем небыло – их просто сбрасывали в окружающее море. Постоянный шум волн и глухая акустика тюрьмы приводили к звуковым иллюзиям и сводили с ума и без того несчастных обитателей.Бенджамин хромая подошел к тарелке и поднял ее. Коренастый, плотный мужчина за годы заключения осунулся и стал немного напоминать дикаря. Кряхтя, подхватил тот самый ломоть уже начавшего плесневеть хлеба, предварительно отряхнув его от пыли. Усевшись на кровать он начал есть, стараясь ничего не упускать – кормили очень скудно, и заключенный был рад каждой крошке. В голодные дни приходилось есть даже редких слизняков, дабы не умереть с голоду. Впрочем, был и большой риск отравиться.Бенджамин старался не думать ни о чем, что было связано с тюрьмой и условиями – ведь так можно было быстро свихнуться. Он часто пытался придумать мелодии, и так хоть ненадолго, но оторваться от реальности. Через несколько минут к двери подошел надзиратель и потребовал вернуть тарелку, заодно наградив узника парой крепких и уже привычных словечек. Бенджамин улегся на койку, закрыв глаза. Из дыры в потолке, что в углу камеры, в дыру в полу пролетели экскременты, вызвав возмущение из камеры снизу. С санитарией в тюрьме было все печально – чтобы не заморачиваться с уборными, создатели тюрьмы просто совместили в одну линию отверстия в углу камер. Отверстия на первом этаже выходили в бетонные колодцы, дабы не мешать хозяйственным помещениям, а ниже просто выходили в океан.Простота обернулась неудобством – на одной линии должен был справлять нужду в одно время только один человек. Но порой из-за невнимательности и сумасбродности некоторых заключенных это правило нарушалось, доставляя неприятности заключенным. Однажды один узник попытался совершить побег, спрыгнув в эту дыру, но разбился о камни, бывшие чуть ниже уровня воды. С тех пор «туалет» для побега не рассматривается.Спустя полчаса два надзирателя, перекидываясь грубыми шутками, прошли мимо двери камеры Бенджамина, и спустя еще десяток шагов, остановились. Из камеры не было видно, но по звуку можно было догадаться – из камеры вывели заключенного, повели к лестнице. Спустя минуту раздался тихий шепот у разбитой стены. Там было крохотное отверстие в соседнюю камеру. - Маркуса повели… Еще пару дней и моя очередь дойдет.- Что ему вколят на этот раз?- Незнаю. После прошлого раза он был как мертвец. Боюсь, еще одного раза он не переживет. Тссс! Наблюдатель!Паноптикон создавался с расчетом, что заключенные не будут знать, когда за ними конкретно наблюдают. Это позволяло держать заключенных в страхе и подчинении. Однако со временем осужденные научились замечать малейшие изменения света из смотрового окошка и знать, когда будет идти наблюдение. И сейчас был именно такой случай.Бенджамин вернулся к своей койке. Спустя десяток минут из лаборатории раздались душераздирающие крики. Это был голос Маркуса.«Ну вот, началось» - обреченно выдохнул Бенджамин. Он снова попытался уйти в музыку, звучащую в голове…***Поезд плавно описывал дугу вдоль побережья, подъезжая к Киберону. Это был маленький рыбацкий городок, расположенный на оконечности мыса на побережье Бискайского залива. В хорошую погоду здесь было весьма красиво, но сейчас темное серое небо давило сверху, а море имело мрачный вид. Вокзал в Кибероне представлял собой одну платформу с маленьким зданием вокзала. Здесь поезд закончил свой маршрут, доставив на конечную станцию полупустые вагоны.Путешественники вышли из вагона. Сразу стало прохладно – крепкий ветер с моря не отличался гостеприимностью. Да и сам город не блистал красками, ведь горожане не утруждали себя украшением домов. Один шторм – и всей этой красоты как не бывало. Городская застройка не превышала в высоту пары этажей – самым высоким зданием был костел. Улицы были пустынны, лишь на центральной площади периодически появлялись люди. Даниэль, Ванесса и Генри прошли почти весь город, когда вышли в порт. Здесь были две пристани, возле которых стояли небольшие рыбацкие суденышки – как паровые, так и парусные. У самого дальнего пирса стоял старый обшарпанный паровой баркас. Из людей вокруг практически никого небыло.- Скорее всего, это и есть наш шикарный лайнер. – произнес Даниэль.- Который доставит нас в Туманное забвение, - сказал Генри и хмыкнул. – Как романтично.- Найти бы капитана.- Думаю, он на борту.Пройдя всю пристань, осыпаемые брызгами волн путешественники дошли до берега. Здесь так же было тихо.- Эй! Есть кто на борту?Ответа не последовало.- Капитан наверняка отдыхает вместе с командой.- А это не он идет? – спросила Ванесса, указывая на город.В сторону баркаса по пристани шел человек в сапогах и штормовой накидке. Расстояние было велико, и рассмотреть черты лица было проблемой. Друзья двинулись ему навстречу.- Что вам угодно, господа?- Мы бы хотели поговорить с капитаном этого баркаса.- Я к вашим услугам. - Нам необходимо попасть в Фогивион и забрать человека.Капитан задумался, почесал короткую бороду.- Обычно мы туда завозим людей, но чтобы обратно – не припомню… У вас есть необходимые бумаги?- По правде, мы хотели договориться с администрацией тюрьмы.- Значит, бумаг у вас нет… Тогда за поездку придется заплатить. Поймите меня правильно – будь у вас бумаги, я бы знал, что рейс заказан в суде и будет оплачен. Так что…- Сколько вам необходимо уплатить?- Сто франков. Это туда и обратно. Ведь вы не собираетесь там остаться, верно?- По рукам. Когда отправление?- Думаю, через полчаса. Мне нужно собрать команду и приготовить баркас.- Хорошо.Капитан спешно ушел в сторону портовой таверны. Ванесса подошла к краю причала.- Вот оно какое, море. Я его представляла иным.- Море имеет много лиц, но оно всегда соленое. – ответил Даниэль. – Хотя мы, по сути, на берегу океана – вот она, Атлантика!Ванесса подставила руку, и когда ударила очередная волна – несколько брызг осталось на ладони. Девушка попробовала влагу на вкус.- Действительно, соленое.- Вы только не увлекайтесь, - сказал Генри. – От морской воды будет лишь сильная жажда, а то и боли в животе.- Ну, я как то и не собиралась, - улыбнулась девушка. – Только из любопытства.Они сошли с пристани на усыпанный галькой берег, и вскоре уже увлеченно собирали красивые камушки и бросали их в волны. Тем временем команда баркаса уже заняла свои места и проверила его состояние. Над трубой начал подниматься темно- серый дым. Протяжный гудок заставил вздрогнуть и поспешить на борт.- Поднимайтесь и заходите в рубку, - сказал капитан, помогая подняться на судно Ванессе. – Мы отплываем.Швартовы отданы, паровая машина увеличила тягу – баркас отошел от причала, взяв курс на Юго-Запад.Рубка баркаса не отличалась большим удобством и размерами. Почти все пространство было занято полками и шкафчиками, однако у стены стоял старый потрепанный диван. На нем и расположились пассажиры баркаса. Судно шло средним ходом, раскачиваясь на волнах – море было неспокойным. Неудивительно, что непривыкшим к морской качке друзьям стало дурно. Они выходили из рубки, несмотря на скверную погоду, дабы освободить свой желудок и успокоить головокружение. Во время одного такого выхода Генри обратил внимание в ту сторону, куда шел баркас. Там на горизонте виднелся Фогивион, одиноким зубом, возвышающимся посреди океана.- Почти доплыли, - объявил Генри, возвращаясь в рубку. – Как Ванесса?- Пока еще держится, но очень бледна, - ответил Даниэль. – Скоро уже доплывем. – сказал он , обращаясь уже к девушке.- Все хорошо, я в порядке, - ответила Ванесса, и попыталась улыбнуться.Наконец баркас прибыл к серой громаде тюрьмы. Бросив швартовы к крошечному причалу, баркас спустил трап. Друзья сошли на твердь.- Жутковато здесь находиться. – сказал Генри.- Некоторые еще и живут. – добавил Даниэль, сделав пару шагов в сторону лестницы к пристройке надзирателей.Дверь открылась, и из пристройки вышел небрежно одетый человек, жующий на ходу. Подойдя к Даниэлю, он хрипло спросил:- Что надобно?- Меня интересует заключенный по имени Бенджамин Бонно. Он здесь?- Имена здесь мало что значат, но я посмотрю в описи, - пробурчал надзиратель. – А зачем он вам?- Мы бы хотели обсудить вопрос о его освобождении.Надзиратель загоготал.- Кому нужны здешние собаки? Но обсудить я не против. Заходите.Гости тюрьмы зашли в пристройку. Внутри было довольно удобно, хоть и сыро. Надзиратель начал рыться в журнале.- Так, смотрим… Есть. Бенджамин Бонно, 2 ярус, 3 камера. Осужден за убийство на десять лет. Обычное дело. Итак, вы хотите его забрать.- Именно.- Бумаги в порядке? Хотя, мне до них дела нет.- Нет, но мы бы хотели освободить его под залог.Надзиратель снова расхохотался.- Вы в своем уме? Тюрьма строгого режима, и тут вы, освободители. Хаха, мне даже не интересно, что вы хотите за него предложить.- Неужели? – спросил Генри, присаживаясь на стул рядом. – Можно узнать ваше имя?- Билли меня зовут, а что?- Ну так вот, Билли, - предложил Генри. – Давно вы здесь?- Хех, да уже два года. И отпуск раз в три месяца. Как раз немного осталось до очередного. Мне осточертело все это.- Почему бы тебе не отправиться в город и погулять недельку от души, Билли? – улыбнулся Генри. – За свой счет, чтобы работа не напоминала?- Откуда у меня деньги на гулянки? Я здесь зарабатываю на еду, а то…Не успел он договорить, как Генри бросил на стол пачку денег.- А так? – он бросил еще одну пачку. – Чтобы от души, а?- Незнаю, незнаю, - смутился Билли. – Это конечно здорово, но прямо сейчас я не могу уплыть.Генри достал из сумки бутылку первоклассного рома и хлопнул на стол.- И отпуска можно дождаться с удовольствием.- Но документы…Генри достал вторую бутылку. Билли вздохнул и развел руками.- Ну ладно, уговорили. Ждите здесь.Он вышел из пристройки в тюрьму. В ней сразу же началось оживление. Подойдя к камере №3, он открыл дверь и сказал:- Вставай, тебе крупно повезло. За тобой приплыли.В тюрьме сразу воцарилась гробовая тишина. Бенджамин медленно встал и подошел к выходу. Он взглянул в лицо надзирателя с ненавистью. Билли пошутил.- Ну и как понимать эти два угля вместо глаз?- Это значит, что будь в моей руке сейчас револьвер – то он упирался бы тебе в лоб.- Шутник… Я бы тебе устроил, да нужен ты кому-то, сволочь! – сказал Билл и повел заключенного в пристройку. Там он отдал его Генри и получил свою плату.- Полагаю, что недовольных среди нас нет, - улыбнулся Генри.- Все в порядке, - проворчал Билли. – Но учтите, что если его поймают на чем-нибудь – вы вернетесь в эту тюрьму вместе с ним! А теперь – прощайте.Путешественники с бывшим узником сели на баркас и тот покинул «Туманное забвение».