Забытые истины - Страница 4

Джек развел руками (камера лежала на подоконнике).

– Это большой спорт. Сюда люди приходят сражаться, доказывать себе и другим, что они лучшие. Победа, причем красивая победа, всегда вызывает одобрение. Это нормально.

Джек говорил так спокойно, так уверенно… Джек, который боялся лишний раз сказать человеку грубое слово, который пропускал вперед женщин в дверях… И этот Джек рассуждает о страшных вещах с завидным равнодушием, словно насилие для него нечто само собой разумеющееся.

– Красивая победа? – Делия грустно усмехнулась. Нет, не стоит объяснять Хону, почему это не победа и почему она не только не красивая, а просто уродливая, противоречащая самим принципам красоты. Зачем? Впервые в жизни Делия остро ощутила, насколько она далека от Джека. Осталось выяснить только один вопрос. – Послушай, – Делия мотнула головой в сторону табло. – Там был счет, кажется, 5:1. Или вроде того, не помню. Ведь выигрывал этот, матерый волк?

– Да, – закивал Джек.

– А если бы он выиграл по очкам, это чем-нибудь отличалось бы от победы нокаутом в общем зачете?

Он пожал плечами.

– Для общего зачета это значения не имеет. Так, для поднятия престижа.

Делия не ответила. Ей стало мерзко. Для поднятия престижа. В кои-то веки мужчина поднимает свой престиж избиением слабейшего? Но и об этом с Хоном было бесполезно говорить. Все равно не поймет, ведь он, кажется, воспринимает подобные вещи как должное.

– Давай быстрее с этим разберемся и уедем отсюда, – устало протянула Делия. – Найди мне чемпиона, я расспрошу его о жене и детях, о культе насилия – и мы уедем. Не хочу находиться здесь ни одной лишней минуты.

Она отняла от лица платок: кровь уже остановилась.

– Хорошо. – Джек извлек из кармана все тот же листок и ручку, с помощью которых объяснял расположение судей на даянге. – Сейчас посмотрю порядок выступлений. Только не отходи от камеры, а то, не ровен час, не на что снимать будет. – И он растворился в толпе.

А Делия осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Ей было тошно. Тошно от этих людей, от этих стен, от этого воздуха. Создавалось ощущение абсурдности, какой-то огромной духовной несостыковки: зачем они это делают? Зачем выбивают друг другу челюсти, ломают носы, руки, ноги. Что за примитивизм мышления? Что за ненормальная потребность? Вспомнился Фрейд и его учение о подсознании, по которому все наше поведение объясняется только стремлением к сексу и агрессии. Потом из далекого уже курса философии вынырнул Спенсер. Да, конечно, человеческое общество лишь подобие природной среды, есть люди-хищники, есть люди-жертвы. Одни постоянно поглощают других.

Делия присела на лавочку, продолжая, впрочем, боковым зрением следить за камерой. Да, прав Фрейд, прав Спенсер. Кто еще говорил об этом? Да всех и не упомнишь. Но многие. Очень многие. С тех пор как Дарвин провозгласил человека лишь обезьяной, прыгнувшей чуть выше других живых существ на планете, об этом не переставая говорили все философы. И сегодня Делия, никогда не разделявшая столь пессимистических взглядов на homo sapiens и его природу, начала понимать, что именно так все и есть на самом деле. А она не привыкла так жить. Не привыкла, постоянно общаясь с поэтами и художниками, с актерами и вообще людьми творческими, образованными. В ее сознании само слово «человек» ассоциировалось с созидательной силой. Созидательной, а не разрушительной. Ведь на земле только люди могут творить! Лишь человеческая рука из глыбы камня высекает прекрасные статуи, из звуков создает музыку, из красок и холста – великие полотна. Делии всегда почему-то казалось, что таких людей большинство, но теперь она ясно увидела, что это не так. Мимо то и дело сновали спортсмены, и она вглядывалась в их глаза. Так вот она, та общая идея, которая объединяет их всех: насилие. Насилие над другим живым существом, над себе подобным.

– Эй, ты меня слышишь?

Делия подняла глаза: перед ней на корточках сидел Джек и улыбался.

– Я нашел тебе целых три известных спортсмена. Один выступает через десять минут на третьем даянге. Если ты готова, то можем идти.

Но Делия его не слушала.

– Мы самые отвратительные создания на земле.

– Что? – Джек удивленно посмотрел на коллегу. – Что ты там бормочешь?

– Да нет, ничего. – Достав из сумочки зеркало и гигиенические салфетки, она стала приводить себя в порядок.

Но он не отставал. Наверняка он все-таки разобрал что-то из сказанного.

– Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, брось. Считай спортсменов отщепенцами, если тебе так легче. Ведь контактными видами спорта занимаются очень немногие.

Но Делия только усмехнулась в ответ.

– Не бывает случайностей, Джек. Если один человек способен на что-то, то не исключено, что и другие в критической ситуации поведут себя так же. Но давай не будем больше об этом. Где твой чемпион? Веди.

– Ну как знаешь. – Он несколько погрустнел, видимо снова решил, что Делия не хочет продолжать разговор из-за ограниченности его кругозора. – Туда.

Когда подошли к даянгу, там еще выступала другая пара спортсменов: оба высокие, довольно широкие в плечах, явно коренные американцы. Бой шел как-то вяло. Делия посмотрела на табло – 4:4. Интересно, кто же все-таки победит. Она стала снова всматриваться в глаза. Спортсмен в синем протекторе глядел прямо и открыто, с вызовом озлобленного самолюбия. Были в зрачках какие-то горячие предупреждающие искры. Его противник, наоборот, держался свободнее, выглядел менее сосредоточенным и вообще казался человеком более добродушным.

Делия коснулась плеча Джека.

– Выиграет синий.

– С чего ты взяла? – заинтересовался тот. – По мне, так у синего с техникой хуже, стоит на месте, его счастье, что красный не лезет первым. А как ты определила?

– Потом скажу, смотри, вот увидишь.

Спортсмены еще некоторое время постояли, потом синий пошел вперед, завертелся, подпрыгнул, сделал несколько ударов. Красный предпринял что-то вроде контратаки, но тут ему просто не хватило злости, чтобы сработать с нужной скоростью. Нанеся ответный удар, он как будто задержался, словно ожидая ответного хода, который, собственно, и последовал. Послышался хлопок и счет изменился – 5:4. Судья поднял руку синего: «Чонг са!».

– Ну, что я говорила? – Скрестив руки на груди, Делия снисходительно улыбнулась.

Но Джек только отмахнулся.

– Новичкам везет.

А диктор уже объявлял новую пару спортсменов:

– На даянг номер три для финального боя в весе до восьмидесяти килограммов приглашаются: Бенджамин Рэдл, штат Джорджия, и Майкл Стейкмен, штат Техас.

– Так, – обратилась она к Джеку, – какой из них наш чемпион и чем он замечателен? Быстро. Пока они дерутся, я должна набросать вопросы. Ума не приложу, о чем можно говорить с этими тупоголовыми? Мало того что балбес на балбесе, так еще и брыкаются. В голове одни побои. Интересно, у него хоть зубы на месте, или придется еще разбирать по слогам. – Все это время Делия смотрела в блокнот, записывая первые пришедшие в голову мысли по поводу интервью. Именно поэтому она не видела тех отчаянных знаков, которые делал ей Джек.

Наконец он не выдержал и просто толкнул ее локтем в бок.

– Ты чего? – вскинулась Делия.

– Да он как раз мимо проходил, когда ты говорила о тупоголовых.

– Кто?

– Да Бенджамин, у которого тебе брать интервью. Теперь даже не знаю, как ты к нему подойдешь, он на нас так посмотрел…

– Ой, – засмеялась Делия, прикрыв рот ладонью, – что, правда?

Ей было приятно, что хоть до одного из этой толпы агрессивных дурней дошла ее речь. И еще как дошла! Одно дело, когда высказываешь человеку свои мысли прямо в лицо, всегда есть некоторая скидка на непосредственный контакт. Подбираешь слова, чтобы сгладить мысль, стараешься быть корректным. И другое дело, если говоришь о ком-то, кто отсутствует, вот уж тут можно не стесняться. Делия торжествовала: пускай эта звезда спорта услышит, что думает о нем человек с более высоким интеллектуальным уровнем. Правда, теперь, похоже, придется искать другого спортсмена для интервью, но хоть душу отвела. И Делия перевела взгляд на даянг, готовясь лицезреть очередных представителей фауны в белых пижамах. Но тот, кого она увидела, заставил ее на мгновение забыть и об интервью, и о злорадстве, и даже о собственном торжестве…