Забытые боги (СИ) - Страница 9

- Ладно, устраивайтесь, - с улыбкой повторила Эланна, прежде чем увести свою обширную свиту. - Только постарайтесь успеть к обеду: пора, наконец, представить вас моему Народу, как положено.

В Обеденную Залу они вошли минута в минуту: ровно в полдень, как того требовал этикет. Соблюсти его - дело чести и признак уважения принимающей стороны. Особенно, если встреча происходит на таком высоком уровне, как визит сразу трех высоких лордов иного мира. По этой причине Таррэн не позволил себе ни малейшей задержки и, едва закончил с обустройством жилых помещений, немедленно последовал за молчаливым офицером дворцовой стражи.

Церемониальные одежды, на всякий случай принесенные слугами, он, как и в прошлый свой визит, проигнорировал: Эланна не обидится на это небольшое нарушение, а Совет давно уже понял, что пышные одежды не значат для него абсолютно ничего. Кроме того, титул Повелителя Серых Пределов звучал для Алиары далеко не так значительно, чем титулы Владык Темного и Золотого Леса, так что формально он был в своем праве. Да и Белка не одобряла излишней роскоши, поэтому он справедливо рассудил, что простого черного камзола, кое-где украшенного вставками из золотого шитья, будет вполне достаточно, чтобы соблюсти приличия.

Тирриниэль оказался более щепетилен в данном вопросе и оделся соответственно случаю: в бело-золотые одежды своего Рода, весьма своеобразно оттеняющие его седую шевелюру. Венец Силы тоже не оказался забыт - пылающий в нем изумруд искрился и переливался в свете магических светильников, как настоящая сокровищница магической силы, которой, благодаря Белке и Тиру, скопилось там гораздо больше, чем обычно.

Элиар тоже остался верен себе и надел традиционные цвета своего Леса - черный и золотой, отлично гармонировавшие с его светлыми волосами, почти белой, будто светящейся изнутри кожей и крупным сапфиром на таком же Венце Силы, как у Темного Владыки.

Остальные, согласно заранее обговоренному плану, остались в непроницаемо черных одеждах, долженствующих подчеркнуть величие и исключительность Владык. Заодно, скрыть от любопытных глаз некоторые особенности экипировки. В частности, тончайшие и, вместе с тем, очень прочные кольчуги, метательные ножи, ножные клинки. А еще - отвлечь внимание от висящих на поясах ножен с родовым оружием, с которым никто из эльфов не намеревался расставаться. Несмотря даже на то, что в Летнем Дворце его разрешалось носить далеко не всем и лишь с дозволения Владычицы.

- Мне не нравится, что ты без мечей, - буркнула Белка, придирчиво осмотрев мужа перед входом в Обеденный зал.

Таррэн, поправив ворот безупречно сидящей рубахи, неопределенно пожал плечами.

- Ничего не поделаешь. По здешним законам Владыкам не положено самостоятельно браться за оружие. На это имеют право только слуги и личная охрана.

- Все равно!

- Не волнуйся. Мне достаточно твоего.

Белка, перехватив поудобнее свои ножны, насупилась еще больше.

- Хочешь сказать, в прошлый раз ты тоже щеголял тут безоружным?

- В прошлый раз я пришел сюда незваным гостем, - спокойно напомнил Таррэн. - И в прошлый раз меня неласково встретили. А теперь нас пригласили по всем правилам. И мы должны оказать уважением этому Дому хотя бы тем, что не выставляем напоказ все имеющееся у нас оружие... гм, по крайней мере, не выставляем сразу.

- То-то ты с собой Стрегона позвал, - тихонько фыркнула Белка. - Очень они обрадовались, когда его увидели! И это ты называешь - "проявить уважение"?!

Идущий сразу за Тирриниэлем полуэльф чуть шевельнул кончиками заостренных ушей, но не подал вида, что услышал.

- Стрегон - другое дело, - ничуть не смутился Таррэн. - Он нам нужен. И я ему доверяю.

- Именно в такой последовательности? - прищурившись, уточнила Белка.

- В какой хочешь. Главное, что он здесь, и я не собираюсь этого менять.

Стрегон внимательно посмотрел на Хозяина Проклятого Леса, но снова смолчал: уже понял, что разговор ведется не для него, а специально для ушастого проводника, который при первом взгляде на полукровку едва удержался, чтобы не облить его презрительным взглядом. Ну, и для почетного караула у дверей, разумеется, которые уже приготовился встретить гостей почетным салютом.

Стрегон не выспрашивал у Таррэна о причинах, которые побудили его взять с собой на Алиару недавнего наемника. Не знал, почему его предпочли почти трем сотням других желающих, готовых идти за своим Вожаком и в огонь, и в воду. Насчет Роса все ясно - будучи сильнейшим перевертышем в Золотом Лесу, он опять остался у перевертышей за старшего.

Шир - тоже понятно: за последние десять лет Белка успела изучить его лучше, чем кого бы то ни было, и доверяла так, как, наверное, никому больше. Тем более, что за это время он поднялся в мастерстве еще на одну ступень и два года назад все-таки перешел в касту Старших.

Нэш и Таш также вопросов не вызывали. Эти два желтогривых здоровяка были одними из лучших среди Старших волков. Чем-то неуловимо похожие, невероятно быстрые, свирепые, они были для Белки отличным подспорьем в любых начинаниях. Несмотря на то, что за последние двадцать лет именно они чаще других выказывали в Стае свой буйный нрав. А Нэш, будучи довольно молодым, однажды умудрился оспорить право Гончей на лидерство, после чего несколько месяцев приходил в себя и зализывал раны.

Впрочем, она не держала зла: волки есть волки - всегда ищут чего-то лучшего. Так что, намяв холку дерзкому самцу, она не обделяла его потом своим вниманием, не раз после этого ходила на охоту. По-прежнему учила, строго наказывала, когда было, за что. И со временем вспыльчивый перевертыш стал гораздо терпимее, покладистее, устойчивее к бурным проявлениям звериных инстинктов. Хотя Стрегон, конечно, не исключал и того, что Гончая намеренно взяла с собой этих смутьянов, чтобы не спускать с них глаз и не оставлять на загруженного другими делами Роса.

Что же касается себя, то Стрегон, к собственному стыду, так и не смог определиться со своим отношением к Белке.

Да, прежняя ненормальная тяга уже давно не тревожила его душу. Теперь он мог без содрогания вспоминать недавнее прошлое. Мог находиться рядом с Гончей без риска потерять голову. Не поддавался ее чарам. Почти не чувствовал ее чарующего запаха, от которого у эльфов форменным образом переклинивало мозги... он стал свободным от ее силы. Согласившись ради этого перевернуть с ног на голову свою жизнь и еще пять лет назад поменяв старое Братство на новую стаю.

Он с готовностью позволил трем Владыкам эльфов изучить свою необычную ауру. Бестрепетно принял не слишком приятную правду о том, что перевертничество дастся ему нелегко. Особенно, в первый раз. Но без колебаний согласился попробовать и едва не погиб во время своего первого полнолуния. А потом еще пять долгих лет жадно учился всему, что могла дать ему стая. Вместе со старым ситтом и пятью побратимами, которые также согласились обрести вторую личину, но из которых по какой-то непонятной причине шанс сопровождать Хозяина Проклятого Леса выпал лишь говорливому, бесшабашному и буйному Лакру.

Стрегон пять долгих лет провел в непрерывной борьбе за место в младшей стае. За это время он почти не видел ни Старших, ни Таррэна, ни Белки. Все эти годы он упорно пытался укротить проснувшегося волка и в какой-то момент вдруг с удивлением понял, что ему это удалось. Более того, к тому дню, когда Ширу пришло время уйти, он, к собственному изумлению, набрал такую силу, какую редко получалось обрести новичкам. На него даже Владыка Элиар смотрел озадаченно. Бывший ситт косился со все большим восхищением. Многие перевертыши пробовали его на зуб, стараясь поставить наглого новичка на место, но не вышло: он вышел победителем из всех схваток и вот уже два года по праву носил звание младшего вожака. Так, как и предсказывала Белка. Чем, признаться, потихоньку гордился и все больше склонялся к мысли о том, что не зря рискнул измениться. Потому что в итоге обрел гораздо больше того, на что рассчитывал. И уж конечно, больше того, что потерял, потому что возможность нестись по Проклятому Лесу на четырех лапах, с упоением вдыхать запах настоящей свободы, возможность жить без рамок, дышать полной грудью, чувствовать себя по-настоящему дома - это многого стоит. И если бы ему снова пришлось выбирать, зная о том, что момент инициации с высокой долей вероятности приведет к непоправимому, он бы выбрал снова. И снова пережил бы тот трудный день, от которого в памяти только и осталось, что ощущение поистине безумной боли, раздирающей его на части... чувство пугающего раздвоения, в котором он едва не утратил себя самого... жуткое по силе стремление порвать себе жилы и просто невыносимый зуд в заново отрастающих клыках.